Литмир - Электронная Библиотека

I can say that I can change the world

Bud if you let me…

I can make another world for us

We can fight them

Из песни Paolo Buonvino «SKIN»

Я в очередной раз запнулась о какой-то мусор в новом, но всё ещё очень грязном и захламлённом коридоре. Один из мрачных молчаливых строителей слегка виновато посмотрел на меня, но ничего не сказал, а я свою очередь тоже решила обойтись на этот раз без замечаний и тихо выругалась про себя, поднимаясь и отряхивая запачкавшиеся штанины. Пройдя с гордо поднятой головой по тускло-освещённому коридору дальше, в конце его я открыла оббитую картоном дверь и зашла в свой кабинет.

Вернее, пока это был наш кабинет, да и по правде сказать единственный кабинет в Первом подразделении Главного Правительственного центра, начальником которого я и являюсь. Поэтому столов в нём стояло четыре штуки и, зайдя в кабинет, нужно было срочно занимать один из них, чтобы не стоять столбом на куске пола размером примерно метр на метр.

Мои «советники» как я их в шутку называла, уже сидели на своих рабочих местах и что-то негромко обсуждали. В кабинете соблазнительно пахло кофе, но возвращаться снова по злосчастному коридору обратно в столовую и варить себе порцию мне не хотелось, и я ограничилась нюханьем.

– Доброе утро! – с улыбкой поприветствовали меня Марта, Колин и Шон почти синхронно отрываясь от мониторов компьютеров.

– Доброе. – ответила я, пролезая к своему рабочему месту между столами Шона и Колина. – Ну как наши успехи? – я наконец плюхнулась в своё мягкое «директорское» кресло и включила компьютер. Тот приветственно загудел.

Колин, которого я назначила ответственным за ход строительства и вообще взаимодействие с рабочими, собственно как и Марту, откинулся на стуле и ответил:

– Я вчера опять поторопил их, сказали – ещё недели две всё это безобразие будет продолжаться. А потом ещё приедет из Центра специальная бригада, они все охранные системы будут устанавливать. Быстрее никак. Да и к тому же Марк всё равно только как раз недели через две приедет.

Я задумчиво постучала карандашом по столу и, обратившись больше к Шону, чем к остальным, спросила:

– Интересно, у него в этот раз получится убедить Совет, что уже пора?

Шон, взлохмачивая отросшие волосы, неуверенно пожал плечами:

– Боюсь давать прогнозы…Марк обещал с доктором Брэмом поговорить, чтобы тот помог. Если они вдвоём насядут, может и получится чего. Хотя уломать этих старых перестраховщиков будет непросто, сама знаешь…

– Ну да…– вздохнула я. Немного помолчала. – Скорей бы уже всё это закончилось, вошли бы уже в штатный режим…Научники эти каждый день меня дёргают, то у них свет моргает, то аппаратура не работает какая-то…

Марта фыркнула, поправляя очки, которые она всегда одевала, работая за компьютером – чтобы не испортить зрение:

– Можно подумать, у нас свет не моргает. Как будто мы тут сидим целыми днями и розы нюхаем…Я вон один проект ангара для техники переделывала и исправляла уже миллион раз…

Разговор пошёл на привычные, ежедневные рельсы, в таком духе мы жаловались друг другу на жизнь и всякие проблемы каждый день, по крайней мере последние пару месяцев – с тех пор как переехали в подразделение.

Прошло уже больше полугода с тех пор как мы уехали из Центра во второй сектор. Поначалу было трудно, во всех смыслах, тоскливо и жутко. Мы жили в вездеходах, питались непонятно чем, в основном всякими консервами, бесконечно дежурили, охраняя строителей, которые день и ночь возводили, вернее раскапывали здание Первого подразделения, а также научников, которые потихоньку постоянно собирали балансирующее вещество. Саарги нас на удивление не допекали, за всё время нашего пребывания здесь мы даже с ними ни разу не встретились, что меня и удивляло и радовало. Похоже, хорошо мы их напугали тогда…

С доком, Ларинн и ещё несколькими товарищами я общалась только посредством переписки. Простой бумажной переписки, которую, хоть и неохотно, но исправно помогал нам вести Марк, который всё это время ездил туда-сюда со своей группой на выделенном ему вездеходе, в шутку называя себя курьером. Он же передавал все мои отчёты о нашей работе и о строительстве нового подразделения в Центр, а заодно увозил от нас полные баллоны балансирующего вещества, возвращаясь обратно с пустыми.

Из этой переписки я знала, что Ларинн вот-вот должна родить и что она очень переживает по этому поводу. В следующий раз я ждала Марка уже с новостями на счёт неё, а заодно мы все ждали обещанного нам разрешения на постоянную электронную связь с Центром – через телефоны и компьютер. Совет же, как мы знали от Марка, упорно отказывался связывать нас с собой до тех пор, пока все работы по строительству не будут закончены. Перестраховывались как всегда.

В принципе, создание подразделения можно было бы уже считать завершённым, но рабочие, довольно быстро построившие само подземное здание, то ли устали, то ли обленились, и очень тормозили с внутренней отделкой, в результате чего мы, уже переселившись в наш новый дом и офис в одном комплекте, жили в каких-то отвратительных условиях, каждый день с надеждой ожидая заметных бытовых улучшений. Пока довольно призрачных.

Переделав проект строительства на ходу раз двести, несколько привезённых Марком прорабов в итоге построили уменьшенную копию Центра во втором секторе. Это были три подземных этажа плюс гараж, и один небольшой этаж наверху, служивший в основном выходом в сектор. Жилым пока был только один из этих этажей, и все ютились в отведённых им комнатах, периодически создавая очереди в столовой – повара нам выделили всего одного, да и тот позволял себе то проспать, то уйти пораньше, чувствуя свою монополию. Пару раз я уже пригрозила ему, что напишу на него в Центр жалобу, на что он флегматично отвечал «Пишите». Я же, понимая, что пока его будут менять, мы вообще останемся без повара, жалобу писать не спешила.

Поначалу я сильно переживала за Колина – я не была уверена, что он сможет прийти в себя после исчезновения Кристы. Мы-то привыкшие к таким вещам, а вот он… Но время шло и делало своё дело, перемалывая и пережёвывая его горе, и постепенно он начал нормально общаться, иногда шутить, смеяться, и сейчас уже довольно редко я видела когда-то привычный его пустой и отрешённый взгляд.

В конце рабочего дня я как всегда помогла Шону подняться из-за стола, и мы потихоньку пошли в сторону нашей комнаты. Он со слегка виноватым видом держался за моё предплечье пока мы шли по коридору, но ходить на костылях он уже отказывался категорически, хотя он всего пару месяцев назад встал из инвалидной коляски. Утром он вообще добирался до кабинета сам, держась за стену, но к вечеру уже чувствовал, что повторить пока этот подвиг не сможет.

Он постоянно занимался, разминался и делал гимнастику, и несомненно это ему очень помогало, но результат был ещё далёк от идеала.

Он шёл медленно, было видно, что каждый шаг ещё даётся ему с трудом и болью, на лбу у него выступали капельки пота. Конечно, мне было его очень жалко, и тогда и сейчас, но я усердно скрывала свою жалость к нему, чтобы он не чувствовал себя «убогим», как он говорил.

Мы с Шоном как-то сразу, не обсуждая заранее этот вопрос, при заселении заняли одну комнату и так и жили теперь – вместе. Никто не сказал мне ни слова, хотя многие, я знаю, были недовольны этим фактом. Даже Совет прислал мне своё неодобрение, когда узнал о моём с Шоном сожительстве от кого-то из группы Марка. Мне же на мнение Совета, да и всех остальных, было как-то начхать – сами меня сюда отправили, должность мне выделили, вот я и работаю. А с кем уж я тут живу – не их дело, на работе моей это никак не сказывается.

Отношения у нас при этом были довольно странные – ни я, ни он не понимали своего статуса в них, но и разбираться никто не хотел. Иногда мы вели себя как настоящие молодожёны в медовый месяц, а иногда общались как старые приятели, встретившиеся в баре. А порой вообще могли весь вечер промолчать, задумавшись каждый о своём. На работе так и вообще пару раз ругались – видение Шоном некоторых проблем довольно часто отличалось от моего. Но лично меня такой расклад вещей не напрягал, Шона по-моему тоже.

1
{"b":"612523","o":1}