Он молчал, прикасаясь губами к ее волосам.

– Пошли, пошли отсюда, – наконец прошептал парень, потянув за руку.

Всю обратную дорогу она не могла остановить текущие из глаз градом слезы, вспоминая теплые вечера и милую болтовню Хеслера, такие реальные, что от этого становилось страшно, и, несмотря на теплый день, мороз пробирал до костей. Что если в один прекрасный момент она не вернется из выдуманного, созданного ей самой мира? Что тогда?

Луис будто услышал ее мысли, сжав крепче за руку.

«Значит, и безликая фигура в плаще на темной тропинке тоже иллюзия. Значит, и любимый запах по утрам в пустом доме – тоже»?

Как хорошо, что она не рассказала об этом Луису, тогда бы он точно усомнился в ее душевном равновесии. И она не знала, чего боялась больше – его убеждения в этом или своей ненормальности.

Последующие два дня они готовились к отъезду. Луис рассказал, что Катано категорически против ее возвращения, боясь неодобрения ордена.

– Но ведь ордена больше не существует, – спросила Вайлет и тут же увидела, как желваки заходили под смуглой кожей скул. Луис молчал, яростно швыряя в сумку свои вещи.

– Луис? – Громко позвала она. Пришлось, как следует тряхнуть его за плечо.

– Я тоже так думал, но буквально перед самым отъездом к ГриндБэй явилась делегация. Я не присутствовал при их разговоре, Катано категорически запретил мне появляться, но кое-что узнать все же удалось. Гостем оказался Адам Лестер, тот который вложил деньги в строительство монастыря. Грейв говорит, что он убеждал Катано возродить орден, потому что… я не знаю, это какая-то чушь!

– Потому что… Что? – Нетерпеливо спросила девушка, сверля его взглядом.

– Он говорил, что зло уснуло лишь на время, и чтобы сдерживать его нужны посвященные, обладающие особой силой. Сила крови самая верная, и только наследники могут удержать это на месте. Не дать распространиться дальше.

– Адам Лестер? Убеждал восстановить орден, но… Кто он, черт возьми? Постой, так значит, он непосредственно участвовал во всем этом Бедламе? Значит, с его руки травили Джека, внушая страшные мысли, не давая ему жить? – Вайлет прикусила губу так, что выступили капельки крови.

– Мы не можем знать наверняка. Но самое интересное впереди. Знаешь, кого он предлагает на место ушедших семерых хранителей, – Луис покачал головой. – Фред, Генри, Рейчел, куда же без нее, Марот, Грейв, как потомки Хаттаубы, Артур, брат Фреда…

– Шесть? Должны быть семь. Почему ты молчишь?

Он посмотрел на нее, вздохнул, и снова принялся швырять вещи в сумку.

– Постой Луис, ты хочешь сказать, что Лестер говорил обо мне?

– Но ведь в тебе течет кровь твоего отца, верно? Он твердил, что они должны убедить тебя.

Вайлет буквально захлебнулась от гнева.

– Лестер убеждал объединиться Керлинов и ГриндБэй? Он в своем уме? Это все равно, что посадить голодного волка в сарай с овцами! Фред Керлин – хранитель? Он хотя бы знает, чем тот занимался все это время?

– Думаю, прежде чем начать действовать, Лестер покопался в личных делах каждого.

– Керлины никогда не пойдут на сближении с резервацией. И Грейв, Марот, после того, что произошло возле пещер…

– Именно, Ви. Примирить волка и овцу. Глупее и не придумаешь. Катано послал его куда подальше, но Лестер заметил, что когда в резервации начнутся проблемы, они сами придут к нему за помощью.

– Значит, интуиция меня не подвела. Этот Лестер приведет к тому, кто виновен в трагедии!

– Ви, они хотели убить тебя! Не думаю, что их планы изменились.

– Я знаю, и мои планы тоже не изменились.

– Возвращаться небезопасно, я повторяю еще раз. Нужно переждать еще какое-то время.

– Я больше не желаю прятаться!

– Ви, послушай – это безрассудно. Мне пришлось петлять несколько часов, прежде чем уйти от…

– За тобой следили?

– Ви, они знают, что ты захочешь вернуться! Они будут готовы!

– Кто они? – Зловеще прошептала девушка. Ты говоришь о Лестере, Керлинах и тех, кто за их спинами? Знаешь ли ты это наверняка? Знаешь ли ты, что я не хочу больше жить в страхе за тех, кто мне дорог? Я больше не желаю видеть кошмары. ГриндБэй выслушает, что я хочу сказать, и верю – они помогут.

– Ситуация изменилась, – застонал Луис. – Да, Грейв, Марот и их парни будут защищать тебя до тех пор, пока хватит сил, но как долго это продлится, и что будет потом? Керлин не оставит попыток отомстить за унижение, а Рейчел за…

– Рейчел и Керлин ничего не могут.

– Отчего такая уверенность, Ви?

– Что еще говорил Катано? – Проигнорировав вопрос, бросила девушка.

– Люди больше не пропадают, но голубой купол над тем местом, где раньше находилось «Огненное озеро» не исчезло. Он говорил, что теперь ГриндБэй возьмет в свои руки то, что по праву было их. Хаттауба и его племя жило на этих землях задолго до появления белых людей, и они держали все под контролем. Сейчас же умами людей владеет Ваничичу: их ослепляет ярость, месть и жажда власти, а это один из мощных катализаторов для его возвращения. Нельзя допускать возрождения былого ордена, но нужно создать другой, в котором не будет места алчным мыслям и испепеляющей ненависти. Только чистые помыслами должны служить ему. Ищущим же прощенья неприкаянным душам будет прощено.

– Что? Что ты только что сказал?

– Катано сказал, что ищущим прощенья неприкаянным душам будет прощено.

Вайлет бросилась из комнаты на второй этаж в спальню. Луис застал ее возле комода, где она лихорадочно перебирала вещи. Бросив комод, она принялась за платяной шкаф, затем, пройдя мимо него в кабинет, стала рыться в столе.

– Может, скажешь, я помогу?

Она нахмурилась, посмотрела в сторону маяка, откуда больше не приходил свет, и снова вернулась к поискам.

– Когда я это найду, ты поверишь, – бросила она.

Луис некоторое время наблюдал за лихорадочным поиском, затем пожал плечами и, бросив, что отправляется готовить ужин, спустился вниз.

Прошло достаточно много времени, прежде чем он поднялся на второй этаж. Вайлет сидела, поджав ноги в кресле, и смотрела в окно на белые барашки, бьющие о берег. Небо сгустилось, накрапывал мелкий дождь. В распахнутые настежь ставни врывалась прохлада и сырость.

Он поежился и неодобрительно покачал головой. Подойдя к окну, демонстративно захлопнул ставни и повернулся к ней. Слова недовольства, готовые сорваться с губ, застряли в горле. Зеленые глаза источали такую боль, что желания побранить ее за раскрытое настежь окно моментально отпало.

– Ви… я приготовил лазанью с сыром. Ты поужинаешь со мной?

Густые ресницы дрогнули, смахивая невесомую слезинку, которая тут же скатилась по бледной щеке.

– Конечно, Луис, – сказала она. – Я не заслуживаю всего того, что ты делаешь для меня. Я просто невыносима и мне стыдно за свое поведение.

– Тебе нечего стыдиться, – он опустился рядом на колени и взял ее прохладные ладошки, поочередно прикоснулся к ним губами. – Ты… мы переживем это, обещаю. Все, что ты хочешь, – исполнится, обещаю.

– Спасибо. За все. Помнишь те цветы, что ты присылал мне каждую неделю в Файерлейке, большую корзину белых лилий, они так радовали меня. Я всегда знала, что это был ты, но не могла сказать, потому что… потому что…

Вайлет нежно посмотрела на растерянное лицо Луиса.

– Ц… цветы, – заикаясь, спросил он. – Какие цветы?

Нежность сменилась испугом, а затем боль вернулась, когда догадка моментально разрушила мнимую преграду видимого спокойствия. Девушка всхлипнула и закрыла лицо руками:

– О, Господи! Это был Джек! Это всегда был Джек! Как же я… как же… – причитала она. Рана в груди разинула пасть, кровоточила, и жгучие нити боли расползались по всему телу. Нужно было уйти, побыть в одиночестве, справиться с невыносимой тоской и безумной жаждой мести, вспыхнувшей вслед за этим.

Она отстранила протянутые к ней руки и бросилась из комнаты. В гостиной экран монитора мигал матовым блеском, показывая, что пришло сообщение. Вайлет тут же опустилась рядом. Руки дрожали, так что приходилось несколько раз вводить код, чтобы открыть письмо.