Я задумался и решил отдать себя судьбе. Какая первая машина меня подхватит, на той и поеду.

Мне можно считать, повезло. На Кулунду шел "Камаз" с прицепом. Водитель остановил напротив меня машину и сам предложил.

- Залезай.

- Куда едешь?

- До Кулунды, а тебе куда?

- Туда же.

- Далековато путешествуешь. Знаешь сколько до города, около шестисот километров, восемь часов езды. Но ты мне нужен для того, чтобы меня развлекать. На этой паршивой дороге можно всегда заснуть, вот ты и развлекай.

Легко сказать. Действительно заскучать здесь можно. Мы катим по шоссе, где справа и слева почти пустыня. Я не знаю о чем говорить. Своего прошлого не помню. Однако, мне же в психушке прочли чудесные лекции по истории России. Начну-ка и я, может его что-нибудь и заинтересует...

До Кулунды мы доехали за десять часов. Где то в пути заправлялись и поели в забегаловке. Я старался водителя развлечь и похоже мне это удалось, он слушал внимательно. Самое замечательное, в пути нас никто не задерживал и мы прибыли в Россию.

В центре города с шофером тепло распрощался. Было уже темно. Я не знал куда мне идти. Попавшаяся на пути девушка с парнем, рассказали как добраться до железнодорожного вокзала. Иду по улице, мимо какого то заведения с большой светящейся вывеской и вдруг его двери раскрываются и во все стороны разбегается ошалевший народ. Какая то девица в одном декольтированном платье, вылетевшая от туда, вцепилась мне в руку.

- Спасите, они нас убьют.

Не было печали...

- Кто убьет?

- Братья Серые... Вон они.

Она юркнула мне за спину. Из ресторана вывалились три бугая. Один был с кием, остальные засучив рукава дубасили не успевших удрать посетителей заведения.

- Вон она, - один из братьев ткнул в меня пальцем.

Тяжелой рысцой троица стала приближаться ко мне.

- Спасите, - девушку трясло на моей спине.

Они встали передо мной, не доходя трех шагов.

- Эй, ты, шалава, выходи, - рычит тот, что с кием.

- Парень отвали, иначе мы из тебя сделаем студень, - грозит мне другой.

- Ребята, успокойтесь, - пытаюсь я остановить их.

- Ты что, праведник, Колян, двинь ему.

Колян вышел и размахнулся для удара. Я успел ударить его ногой в подбородок и парень дернувшись, отшатнулся назад.

- Да он крутой...

- Бей его, - ревет от, что с кием.

Я отшвырнул мешающую мне дамочку к стенке дома и сам пошел в атаку. Как там староста учил. Согнись, дай подсечку, удар по ногам. Гигант с кием грохнулся на асфальт. Другие братья начали махать руками и мне пришлось, подбить одному глаз, а другой нечаянно нарвался на прием и его рука хрустнула у меня под мышкой.

- А....а...., - завопил он и, обхватив руку закрутился на месте.

В начале улицы появился синий огонек милицейской машины.

- Мильтоны, срываемся. Вася, вставай, - один из братьев помогает подняться тому, что с кием.

Тот стоит качается и чешет руку.

- Молодой человек, - это ожила девушка за моей спиной, - уходим.

Я оборачиваюсь к ней и тут сильный удар кием по голове бросил меня в темноту...

.......................................................................

- Джафаров, очнись.

Семенов и Головин пытались меня поднять из щели.

- Чего это с ним? - слышится голос Семенова.

- Да, придурок, Самсон, испугать решил салагу, когда объявили тревогу, подкрался сзади и двинул ему по каске бутылкой. Этот, как кисель...

- Ты меня слышишь, Джафаров?

- Слышу.

- Иди, тебя вызывает капитан Чечурин.

Я прихожу в себя. Немного звенит голова и подташнивает.

- Во, порядок. Сними каску, идиот, - говорит Семенов.

Во взводе они меня не любят и почти никто со мной не дружит, для них я "пердоводчик", вместо слова - переводчик. Я ближе к офицерам, белая кость, а они пахари, первую пулю принимают на себя...

Капитан Чечурин расположился в залатанной хижине. Местного жителя афганца давно выгнали и теперь это допросный домик. Я захожу в него и пытаюсь отдать честь.

- Где ты шляешься, мать твою, - рычит на меня сумасшедший капитан. Сейчас сюда приведут пленного. Полковник просил его раскрутить...

Я спешно скидываю в угол снаряжение и сажусь за столик.

- А где прапор, куда этот, вонючка, делся? - бушует офицер.

В палатку двое солдат вводят пленного. Этот не рядовой, видно по опрятной одежде и чалме, что он относится к афганской элите. Руки у него связаны, глаза умные, обегаю палатку и застывают на Чечурине, его подталкивают к стулу и он не торопясь усаживается на него.

- Уходите, - командует капитан солдатам.

Те послушно кивают и, отдав честь, уходят.

- Начинай, - шипит на меня Чечурин.

- Ваша фамилия, звание, должность? - спрашиваю пленного по-арабски.

Его голова поворачивается ко мне.

- Мулла Фархас. Я служитель Аллаха, господа обитателей миров...

- Как же вы очутились здесь?

- Трудный вопрос? Наверно хотел сделать лучше, получилось хуже.

- Весьма непонятно, можно поточнее.

- Можно. Я приехал из другой страны, присмотреться, что здесь твориться и заодно посоветоваться о делах религии с моими кабульскими коллегами

- Вы не можете уточнить с кем встречались?

- Этого я вам не могу сказать. Зачем принимать им мучения, лучше пусть это достанется мне...

- Ты, - слышится окрик Чечурина, - выяснил что-нибудь?

- Это мулла, прибыл от куда то в Кабул по религиозным мотивам. Отказался говорить, с кем собирался встретится или уже встретился.

- Сейчас заговорит. Где же прапор?

По настороженному взгляду муллы, вдруг понимаю, что тот разбирается в русском языке.

- Вы русский знаете? - обращаюсь к нему.

- Нет.

- Из какой страны вы прибыли?

- Зачем вам это? Богу можно служить в любой стране.

- Но мне кажется, вы из России... Почему вы не хотите сказать об этом?

Он внимательно глядит мне в глаза.

- Нет, я не из России, русского не знаю и действительно прибыл сюда по делам религии.

- О чем вы там лопочите? - спрашивает меня капитан.

- Пытаюсь его подловить.

- Посиди с ним, я сейчас вытащу этого прапора за яйца.

Капитан уходит. Мы молчим.

- Вы знаете Алишера Навои? - вдруг спрашиваю я по-арабски.

Мулла немного ошеломлен вопросом.

- Кое что...

- А это знаете?

Я читаю стихи.

"О смерть, скорее душу отними!

Меня хоть этой пыткой не томи!

Ужель страданий мало мне других,

Что в смертный час я вспомнил и о них,

Да ты коварством вечен, небосвод!

О как ты бессердечен, небосвод!

Так не ведется ведь у палачей,

Чтоб одного казнили сто мечей!

- Вы прекрасно разбираетесь в поэзии и весьма чисто для русского говорите на арабском..., - замечает пленный.

- Я могу и по-персидски.

О кравчий времени! Тебе упрек:

Зачем ты милосердьем пренебрег,

Зачем отраву в чашу подсыпал

Тому, кто сам навеки засыпал?

Каким быть надо злобным палачом

Чтоб даже мертвеца рубить мечом!

- Для чего вы мне читаете это?

- Мне жалко вас, мулла Фархас. Зачем нужны жертвы. Сейчас придут мастера заплечного дела и из вас сделают котлету. Ведь вы разбираетесь в поэзии, литературе и неплохо знаете русский язык. Вы же сейчас сами себя выдали, похвалив меня в знании арабского языка. Так ответить мог человек знающий акценты русского языка.

Он смотрит на меня и потом качает головой.

- Вы весьма умный молодой человек, но я приехал по делам религии и русского не знаю.

В дом врывается Чечурин, таща за волосы пьяного прапора.

Капитан садист, любитель мордобоя и пыток. Его помощник, прапорщик Николаев полная скотина. Обладая изумительной силой, он на десерт легко ломает арестованным зубы, руки, пальцы, уродует тела.

- Все, спрашивай последний раз, будет говорить с кем встречался или нет? - требует от меня капитан.