Одним из первых моих мероприятий при начале формирования было учреждение при отряде суда чести, функциями которого были обсуждение степени приемлемости каждого лица, желавшего вступить в ряды отряда, а также урегулирование вопросов, связанных с поддержанием достоинства офицерского звания. Этим я хотел, с одной стороны, избежать поступления в отряд нежелательного элемента, а с другой стороны, поднять на должную высоту дисциплину и достоинство офицера, расшатанных пережитой революцией и всевозможными скитаниями.
10 февраля в отряд вступили первые нижние чины – юнкер, вольноопределяющийся и вахмистр.
Уже при самом начале формирования появились недоброжелатели, которые всячески хотели помешать мне и сделать дальнейшую мою работу невозможной, прибегая в данном случае к весьма некрасивым интригам и распространяя всевозможные гнусные сплетни.
Указанные действия вынудили меня открыто выступить против названных лиц и в приказе по отряду за № 3 от 10 февраля 1919 года был помещен следующий параграф:
«Мне стало известно, что некоторые офицеры лагеря, к сожалению даже в старших чинах, ведут агитацию, направленную во вред формируемому мною отряду, готовому всегда жертвовать собой на благо Родины. Предлагаю всем г. г. офицерам и чинам отряда приложить необходимые усилия, дабы рассеять неправильное мнение о нашей святой работе. Лиц способных только заниматься пустой агитацией, как попавших в ряды нашей армии по недоразумению и недостойных уважения, предлагаю дарить презрением. В свое время Россия заклеймит их позором, а с нами Бог и правда».
Приказом № 4 от 12 февраля, для установления временных пггатов отряда, была назначена комиссия, которая и выработала таковые, определив состав отряда в 522 человека, включая сюда и штаб.
Приказом № 5 от 14 февраля были назначены для чинов отряда ежедневные занятия.
16 февраля отцом Павлом Савицким, после литургии, был отслужен молебен о ниспослании успеха нашему отряду в предстоящей тяжелой борьбе.
18 февраля в отряд вступил 11-го Рижского драгунского полка полковник Чайковский, который, как окончивший Императорскую Военную Николаевскую академию, был назначен начальником штаба и заместителем командующего отрядом.
В этот же день я по делам службы выехал в Берлин. Моя поездка была вызвана тем, что к этому времени формирование отряда приняло совершенно конкретные формы и дальнейшее развитие дела требовало денежных средств и признания совершившегося факта формирования русскими и германскими военными властями и организациями.
По прибытии в Берлин я отправился в так называемую Русскую делегацию, начальнику которой генералу Потоцкому мной был сделан подробный доклад о положении дела формирования.
Русская делегация представляла из себя полуофициальное учреждение, ведающее всеми делами, касающимися русских военнопленных и беженцев. Она состояла из трех главных отделов: 1) военный отдел, исполнявший функции военного агента; 2) гражданский отдел, представляющий собой консульство; 3) отдел Красного Креста.
Ввиду сложности политической обстановки делегация имела общую вывеску Красного Креста и под его защитой выполняла все свои остальные функции.
Интересна история возникновения этого учреждения, а также и его работа, выродившаяся, благодаря ложному руководительству, в уродливую форму и протекавшая иногда не в пользу Родины, а в ущерб ее интересам.
После революции в России и особенно после захвата там власти большевиками русские военнопленные офицеры и солдаты, распределенные по многочисленным лагерям, остались в Германии без всякой защиты и руководства.
В эпоху покровительства большевистскому движению со стороны императорского германского правительства, видевшего в нем союзника в деле разрушения военной силы своего противника России, в Берлине появился большевистский посланник еврей Иоффе, который сейчас же занялся пропагандой большевизма среди русских военнопленных. Германские власти относились к этому факту вполне доброжелательно, видя в нем полезную работу для себя в той же области разрушения военной мощи России. В короткий срок путем печати (начала издаваться специальная русская газета для лагерей) солдатский элемент был совершенно распропагандирован и превращен в большевистских почитателей, готовых по возвращении домой приняться на практике осуществлять всю ту программу, которая в ложной окраске была преподнесена им большевиками.
Жизнь в лагерях для русских офицеров и для тех солдат, которые не поддались пропаганде, стала невыносимо тяжелой, и пришлось пережить немало испытаний в этот кошмарный период властвования Иоффе. К счастью, злополучный посланник несколько зарвался в своих домоганиях и перенес большевистскую пропаганду на германский народ, найдя в этом деле себе помощника в лице вождя крайней левой группы независимых социалистов, которая впоследствии переродилась в германскую партию спартакистов-коммунистов. Почувствовав опасность и случайно заглянув в ту пропасть, куда их тянула политика покровительства большевизму, германские руководители и изобретатели ее решили приостановить дальнейшую работу в этом направлении. Посланник Иоффе был удален из Германии, и одновременно с этим многие прежние сторонники насаждения и покровительства большевистскому движению испугались переноса сферы его деятельности на германскую территорию и потому встали на обратные точки зрения. Они говорили о необходимости полного его уничтожения, считая, что как военное средство разрушения врага оно уже было использовано, и теперь, когда этот враг Россия лежит поверженным, оно более не является нужным. Таким образом началось новое политическое течение в Германии, выразившееся в сознании необходимости покончить с большевизмом в России и восстановить там снова дружественное монархическое правление. Сторонниками этой новой политики по отношению к России явились командующий Восточным фронтом принц Леопольд Баварский и его начальник штаба генерал Гофман, и к их мнению теперь, после неудачи на Западном фронте, присоединились и бывшие изобретатели и насадители большевизма у нас, то есть генерал Людендорф и его помощники на дипломатическом поприще.
Такого рода перемена не замедлила сказаться и на лагерной жизни русских военнопленных, выразившаяся там в улучшении положения офицеров и антибольшевистски настроенных солдат. Этой переменой и новым направлением воспользовался один из русских военнопленных офицеров, подпоручик запаса, Лев Владимирович Клумов, который, владея прекрасно немецким языком, подал через германскую комендатуру лагеря проект отправки русской делегации военнопленных на юг России.
Главной задачей этой делегации было получение там от антибольшевистских кругов полномочий на организацию русского национального представительства в Германии. Проект Клумова был принят германскими властями, и, таким образом, из Германии была отправлена русская делегация военнопленных, в состав которой вошли: подпоручик Клумов, два генерала братья Глобачевы и еще несколько офицеров.
Выехавшая делегация попала в Киев, где, войдя в связь с общественными и политическими деятелями, встретила с их стороны живейшее участие и интерес, который был вполне понятен, ибо всем было ясно, насколько важно будет для антибольшевистских организаций заручиться возможностью иметь свое представительство в Германии. Там была образована русская делегация во главе с генералом Потоцким, после чего поставили об этом в известность командование Добровольческой армии и попросили инструкции. В ответ на запрос генерал Деникин прислал своего представителя в лице Генерального штаба полковника Свистунова, который вошел в состав делегации как помощник и заместитель генерала Потоцкого. Кроме того, в состав делегации вошли еще очень многие лица, но часть из них осталась в Польше, где образовала также русскую делегацию во главе с генералом Глобачевым.
В Германию, таким образом, прибыли следующие лица: начальник делегации Генерального штаба генерал-майор Потоцкий, его помощник Генерального штаба полковник Свистунов (военный отдел); Гамм, барон Остен-Сакен (гражданский отдел); барон Врангель, Шелюто-Веревкин, доктор Аксенов, барон Остен-Сакен и Клумов (отдел Красного Креста).
