– Правда? И что ему нужно в столь поздний час?

– Он говорит, что у него есть срочное дело к капитану Томасу Бэнглу, то есть – к тебе, кэп.

– Ну, тогда позови его. Только будь с ним почтительнее. Мало ли, что за гусь, пирс ему в трюм, чтоб мачты не шатались.

– А если он нагадит? За дверями дождь идет. Затопчет же всю гостиную как хряк грядку!

– Скажи, чтоб не топтался.

– В каюте не с-с-срать! – крикнул попугай.

– Вот-вот, – кивнул головой Бэнгл. – Об этом ему и скажи.

– Хорошо, кэп, – согласился Томпкинс.

Он развернулся, отчего его тут же понесло в сторону. Но Томпкинс, как опытный моряк, на ходу выправил крен и, плавно вписавшись в проем двери, отправился говорить позднему гостю о правилах приличия.

Бэнгл, задумчиво почесав нос, встал в центре гостиной и застыл в ожидании.

Через минуту в холле забубнили два голоса. Потом разговор стих и до ушей Томаса долетел непонятный глухой звук. Более всего он походил на шорох, издаваемый мешком угля при сваливании его в угол. Бэнглу это показалось странным, но он не придал звуку особого значения, так как в дверях возникла долговязая фигура позднего гостя.

Овальное лошадиное лицо джентльмена среднего возраста, окантованное по бокам рыжими обезьяньими бакенбардами, торчало вперед большим шестидюймовым носом, имевшим потрясающее сходство с форштевнем боевого королевского фрегата. Лорд был одет в мешковатый плащ, из-под полы которого торчали ноги, обутые в грязные кавалерийские сапоги. Голова джентльмена красовалась модной пуританской шляпой с высокой тульей, опутанной лентой с бронзовой пряжкой, выкованной в форме птицы, напоминавшей почему-то объевшегося падалью грифа. По всей видимости, пряжка все-таки изображала гордого орла, но старческие глаза Бэнгла этого не видели. Зато они сразу заметили взгляд посетителя, кипящий какой-то странной жаждой деятельности.

Длинную трость и перчатки джентльмен держал в левой руке, видимо, собираясь здороваться правой. Но Томасу гость совсем не понравился, и потому он убрал обе руки за спину.

Посетитель, поражаясь неучтивости хозяина дома, задрал лохматые брови вверх (отчего лицо его стало еще более похожим на морду одного из обитателей сказочной конюшни единорогов), и произнес:

– Я имею честь видеть перед собой капитана Томаса Бэнгла?

– Да, – ответил Бэнгл. – Только я уже давно не капитан.

Он вдруг обратил внимание на рукоятку трости джентльмена, которая была отлита из серебра и выглядела довольно внушительно. «Не менее фунта весом», – подумал Томас и тут же задал вопрос:

– Кто вы такой и что вам от меня надо?

– Лорд Чипншпиллинг, – представился гость с важностью.

Бэнгл внимательно взглянул в глаза лорда и понял, что они горят не жаждой деятельности, а самым обычным безумием. Поэтому он негромко и спокойно повторил свой прежний вопрос:

– Так что вам от меня нужно в столь поздний час, сэр?

– О, ничего для вас обременительного! – воскликнул Чипншпиллинг и обнажил в улыбке два ряда кривых и хищных зубов. – Я хотел только войти в ваш дом и выйти из него!

В безумии гостя Бэнгл больше не сомневался.

– Томпкинс! – крикнул он. – Проводи этого трахнутого по голове сэра к выходу!

– Якорь ему в корму! – неожиданно каркнул попугай.

Чипншпиллинг с уважением взглянул на Фунта и заметил:

– Однако, забавная птичка!

– Плашмя! – тут же добавил попугай.

– Джерри! – заорал Бэнгл. – Где ты, старый пьянчуга?!

– Он не сможет прийти на ваш зов, капитан, – заявил лорд.

Джентльмен, хищно улыбаясь, сунул перчатки в карман плаща, снял шляпу и положил ее на бюро, стоявшее рядом с дверным проемом. После чего, взяв трость в правую руку, он начал демонстративно похлопывать ее ручкой по раскрытой ладони левой кисти.

– Почему это Томпкинс не сможет прийти? – поинтересовался Бэнгл, глядя на лорда исподлобья.

– Он прилег отдохнуть, – ответил Чипншпиллинг, выразительно показав глазами на рукоять трости, и рассмеялся самым наглым образом.

– Вы грабитель, сэр?

Бэнгл моментально успокоился. Грабителей, воров, убийц и прочих преступников старый моряк нисколечко не боялся, потому что их мир был стихией, в которой он провел большую часть своей жизни. Всем вышеперечисленным категориям людского сброда, скорее, следовало бояться его самого.

– Нет, я не грабитель, капитан, – сообщил лорд Чипншпиллинг. – Мне просто необходимо было зайти в ваш дом и выйти из него.

– Странное желание, – сказал Бэнгл. – Но я, так уж и быть, вовсе не против. Раз вы вошли, вымпел вам в глотку, сэр, то можете развернуться и выйти. Не понимаю только, зачем ради этого нужно было лупить Томпкинса тростью по башке?

– Дело в том, Бэнгл, что мне надо покинуть ваш дом через другой выход, – объяснил Чипншпиллинг.

– Я, как человек здравый, не могу понять вашего безумия, сэр, – сказал Томас. – Но если это все, что нужно для того, чтобы вы убрались к черту из моего обиталища, то я могу вывести вас через черный ход, который находится сразу за кухней. Оттуда вы попадете либо в желтый дом, либо в прямую кишку к дьяволу. Что то, что другое – самые подходящие места для таких сумасшедших, каковым являетесь вы, сэр.

Лорд рассмеялся и ответил:

– Нет. Мне надо выйти здесь.

Его трость указала на неглубокую нишу в стене. В ней висела гравюра, изображавшая бригантину на волнах, обвитую гигантскими кольцами какого-то гротескного змеевидного морского чудовища. Бэнгл опять убедился в безумии гостя. Поэтому он заявил с сарказмом:

– Пожалуйста! Гравюру снять или пусть висит? Желательно прыгать с разбега и головой вперед. Каменная стенка вряд ли уже сможет повредить вашим испорченным мозгам, сэр!

Чипншпиллинг внимательно посмотрел на нишу в стене, повесил трость на локоть левой руки, а правой достал из кармана какую-то смятую бумажку. Он развернул ее и углубился в изучение.

Томас тем временем, оценив свой шанс, возникший, пока Чипншпиллинг был занят, понял, что нападать не следует. Лорд был выше, сильнее и, самое главное – гораздо моложе.

– Но у меня в этом месте нарисовано окно! – сообщил Чипншпиллинг, оторвав от бумаги удивленные глаза.

– У вас устаревший план, – довольным голосом сказал Бэнгл. – Этот дом был построен прежним владельцем (кстати, смею вас заверить, жутким скрягой) в тысяча шестьсот девяностом году. А спустя шесть лет добрый король Уильям Третий Оранский, мель под киль его немецким родственникам, ввел налог на окна. Поэтому владелец дома заложил кирпичами все окна первого этажа. Я тоже не дурак, так как налог существует по сей день. Обойдусь и без окон. Но я могу показать вам, сэр, все эти места. Долбите башкой любое из них, флагшток вам в печень! Ха-ха-ха!

Чипншпиллинг задумался.

– Кстати, – вспомнил Томас, – есть три незаложенных окна на втором этаже. Можете выйти из любого! Приземление головой на брусчатку мостовой существенно подлечит ваши мозги!

– А с какой стороны от входа находятся окна? – встрепенулся лорд.

– По левую руку и прямо.

– Нет, – тяжко вздохнул Чипншпиллинг. – Пусть в плане ничего не сказано про этаж, но выйти мне необходимо только в первое окно справа.

Бэнгл подошел к нише, снял с гвоздя гравюру и, сделав рукой приглашающий жест,произнес:

– Прошу! Только цельтесь пониже, чтобы не воткнуться лбом в гвоздь, на котором висела гравюра.

– Вы издеваетесь? – догадался лорд.

– Что вы, сэр?! – довольным голосом воскликнул Бэнгл. – Я никогда не издеваюсь над безумцами! Ведь их нужно жалеть…

Чипншпиллинг со злостью выбросил трость назад через плечо. Его правая рука нырнула в разрез плаща на груди, и в ней появился небольшой пистоль.

– Французский? – невозмутимо поинтересовался Томас.

– Да, – ответил лорд, деловито взводя курок. – Безотказное оружие.

Он навел дуло на Бэнгла и заявил:

– Капитан, долбите кладку! Даю час времени, иначе я вас продырявлю.

– Послушайте, сэр, – Бэнгл сделал шаг в сторону, намереваясь сбежать в соседнюю комнату, где у него тоже было кое-что припрятано, но пистоль качнулся в руке Чипншпиллинга и Томас замер на месте. – На кой черт вам нужно проделывать все это именно в моем доме? Что, других домов мало? Идите в любой собор. Церковь налоги не платит. Окон там – не навыходишься! Особенно у архиепископа Кентерберийского…