- Ну почему, я бы мэром согласился поработать, - ответил Антуан, с удовольствием пожимая узкую ладонь, а затем, повернулся к Рыжему. Тот, насторожённо ожидавший, подаст ли Антуан ему руку, с готовностью ответил на рукопожатие. У него-то ладонь была что надо, хотя соревноваться в крепости рукопожатия с Антуаном он вряд ли бы решился.

Глава шестая

Часы показали, что Крот проспал восемь часов семнадцать минут. Это был хороший результат: отдохнул, расслабился. В последние дни он жил в физическом и психологическом напряжении, что, конечно, было вполне штатной реакцией организма на полученную им от жизни вводную. Но эта вводная затягивалась на неопределённо продолжительный срок. Тем не менее, сегодня, он это ясно чувствовал, в его психологическом состоянии произошли кардинальные изменения. И дело было не только в том, что он хорошо отдохнул, и не только в том, что теперь не надо было беспокоиться о выживании: те условия, что он для себя создал, подходили даже для более-менее сносного проживания. Тут было что-то ещё, пока им не осознанное.

Сон? Вполне возможно. Но те сновидения, которые он иногда называл в шутку "разведкой", всегда воспринимались им ясно и чётко: проснувшись, помнил их в деталях. Да и просыпался чаще всего потому, что того требовали тревожные обстоятельства, о которых такие сны предупреждали. По сути дела, просыпание было подъёмом по тревоге. А вот сейчас он, ощущая, что сон был "из тех", никак не мог его вспомнить. Что-то неуловимо-светлое крутилось в подсознании, но ухватить образ он так и не смог. А может быть, это было и лишним, поскольку у него возникло устойчивое ощущение личной защищённости и надежности его сегодняшнего положения.

Воды из-за вчерашнего банного роскошества хватило только умыться, да ещё на плошку чая: этот небольшой НЗ он предусмотрительно заначал, оставив на донышке ведра. Приходилось принимать как должное, что водоснабжение становилось обременительной обязанностью. С дровами всё-таки было проще - поваленные деревья густо лежали вокруг башни.

Крот понимал, что все эти необходимые хозяйственные хлопоты требовали усовершенствования и рационализации. Тащить тяжеленое ведро по колено, а то и по пояс в снегу было сущим наказанием. И хотя он протоптал уже достаточно глубокий след, это ненамного облегчало работу - ведро, чтобы не задевать за снег, приходилось нести на поднятых руках, а то и идти с ним в обнимку. Однако он отложил усовершенствование быта на потом. Сейчас же лишь соорудил себе из серебристой материи что-то вроде маскхалата или ку-клукс-клановской накидки - чтобы не очень выделяться на снегу. Конечно, это не убережёт, если за него взялись серьезно, однако в каких-то случаях может помочь укрыться от преследователей. Да ещё смастерил из пластиковых обрезков снегоступы. Ходить в них было не очень удобно, однако теперь он не проваливался в снег по пояс.

За несколько дней, пока сохранялась довольно тёплая погода, родничок набрал силы, поднялся, но сегодня с утра ударил мороз и Крот, опасаясь, что источник может прихватить, решил запастись водой впрок. Он подковырял ножом русло ручья так, чтобы вода с небольшого водопада набиралась в плоскую посудину, и как только эта посудина, что-то вроде коробки с невысокими бортами, наполнялась, переливал воду в ведро. Во время третьей ходки, когда уже собрался возвращаться, вдруг услышал, как бухнул вдали одиночный выстрел. Крот прислушался, прикидывая расстояние - стреляли километров в пяти.

Что значит одиночный выстрел? Кто стрелял? В кого? Здесь охотников не водится - стрелять могут только из боевого оружия. Но если это так, тогда логично ожидать несколько выстрелов: будь то пристрелка или перестрелка. Ещё это может быть сигналом о помощи. Тогда выстрелы должны повториться. Если это был не последний патрон. Этот выстрел словно бы спугнул завладевшего его сознанием хозяйственного мужичка и разбудил бойца. Следовало выяснить что за выстрел, чтобы предпринять необходимые меры. Потому что, кажется, события начинают развиваться. И важно было выяснить, почему стреляли из земного оружия: местное действует практически бесшумно.

Крот долил воды в флягу, засунул её во внутренний карман, чтобы немного прогрелась - пить ледяную воду на морозе не очень приятно, и ещё раз определился с направлением. С утра установилось полное безветрие, поэтому Крот позволил себе поставить антиграв на единицу. Прыжки до двадцати метров - это почти полёт. Конечно, жалко аккумуляторов, но заряд всё равно когда-нибудь иссякнет. Некоторое время он бежал по реке: сугробы здесь были меньше. Конечно, передвигаться по открытому пространству было не безопасно. Но он исходил из того, что видимость сильно уменьшал густой смог, да и белый балахон скрадывал фигуру на фоне снега. А ещё Крот старался держаться ближе к обрывистому берегу, прикрываясь им. Как раз с этого берега, по его расчёту и прозвучал выстрел.

Почувствовав, что пора, он выбрался на берег, упал в снег и, утонув в сугробе вслушался тишину. Она была не глухой, как при густом снегопаде, а прозрачной, способной донести даже самый слабый, растворенный в ней шорох. Ничего не услышав, вступил в лес, осторожно скользя вдоль поваленных деревьев, иногда подлезая под стволы, иногда перемахивая через них. Когда в нос ударило дымным запахом костра, вновь притаился. Слышал, как раздался какой-то горловой звук - не то хрип, не то всхлипывание. Во время этого всхлипа он, сильно оттолкнувшись руками о ствол, перемахнул через поваленное дерево и спланировал за вывернутую корягу. Отсюда обзор был лучше. Первое, что бросилось в глаза - лодка. Самая настоящая лодка, установленная меж двух поваленных деревьев. Диво дивное! Как она тут оказалась? Кто сошёл с ума: Крот или этот неизвестный лодочник? Дымок, сочившийся из-под лодки был сиз, тягуч, вял. Явно огня под ним уже не было. По всей видимости, человек, который лежал - если бы сидел, то голова его была бы видна, - возле этого умирающего огня или спал, или совсем обессилил. Последнее было более вероятно.

Прикинув, что лежит бедолага, скорей всего, ногами к огню, Крот взобрался на один из стволов сзади лодки. В неё изрядно натрясло снега, но бачок с запирающейся крышкой и небольшая канистра ещё были вполне различимы. Нужные в хозяйстве вещи. В любом случае их надо будет забрать.

Достав бластер, поставил его на минимальную мощность и осторожно привстал: кто-то - не очень крупный - лежал на боку, свернувшись клубком, словно пытаясь удержать внутри себя угасающую толику тепла. Крот спрыгнул на снег так, чтобы можно было подойти к человеку со спины, быстро развернулся, левой рукой приобнял, прихватив его руки, чтобы не дай бог, если вооружен, не выстрелил, а стволом бластера подцепил и откинул с лица покрывало. Серое, землистое лицо, испуганный, тусклый взгляд. Пацан! Совсем мальчишка! И странно - лицо его показалось Кроту знакомым.

- Живой ещё? - спросил он негромко и добродушно, чтобы не испугать парнишку. - Ну-ка. - он подхватил лежавшую рядом с парнем винтовку и забросил её в лодку. - Ты один?

Вопрос был не лишним - вокруг стоянки было довольно натоптано обувью крупного размера. Правда, следы были одинаковые, а это значило, что топтался один человек. Крот взглянул на ноги пацана и всё понял.

- Один. - пролепетал тот, едва шевеля непослушными губами.

Где твой дом? - Крот подумал, что принести в дом спасенного им парнишку было бы хорошим поводом войти в контакт с местным населением.

- Не знаю, - отвечал тот, дрожа от озноба. - Я заблудился.

- Ладно. Давай-ка вставай. Спасать тебя буду, горемыка.

- Опять?

- Что значит опять? Ты не перегрелся - заговариваешься?

Тот слабо улыбнулся шутке. Крот быстро осмотрел лицо парня - признаков обморожения нет.

- Ноги, - протянул пацан, - ноги плохо. Окоченели, не чувствую.

Крот стянул с него ботинки - хорошие ботинки, правда размера на три больше, чем нужно. Ну это, в данном случае, и неплохо. Принялся растирать ступни - сначала одну, потом другую, и так по очереди несколько раз. Пацан кряхтел, охал, взгляд его ожил, в нём появились боль и тревога. Крот плотно и аккуратно намотал ему на ноги портянки, а потом, разувшись, надел на пацана свои берцы. Затянул ремешки, прижал контакты над каблуками, запуская химическую реакцию.