Камера не топилась. Всю ночь он пропрыгал на месте, пытаясь согреться, но это мало помогло. И он ещё сильней обозлился на своих мучителей. Потому во время допроса отвечал однообразно и скупо. Лишь о захвате заложницы рассказал подробно - использовал по полной шанс реабилитировать своё пребывание в плену. Этот эпизод допрашивавших заинтересовал, и к Сандру стали относиться лучше. После нескольких часов нудных расспросов и всякого рода ловушек, в которые он попасться никак не мог, поскольку, кроме того, что видел в леталке господина Полковника, ничего не скрывал, его сонного, разомлевшего в тепле, отпустили. Но повели не в сарай, а заперли в чуланчике, расположенном тут же, в штабе. Там было относительно тепло, и он, расслабившись, проспал целый день. Ночью его снова вызвали на допрос, и он опять жевал им тягомотину, сообразив, что, чем меньше скажет, тем скорее от него отвяжутся. Понятно было, что их интересовал именно господин Полковник, а не внутренний распорядок части или климатические условия местности. Они уточняли и уточняли, слышал ли он голоса, какие-то характерные шумы, которые может производить человек, и постоянно получали ответ, что никого не видел, а был ли еще кто, понятия не имеет. Сначала он просто не хотел сдавать им полковника, а потом уже и не мог, потому что тогда бы его заподозрили в сознательной лжи, и даже предательстве. А раз так, то путь думают, был он в корабле или не был, а если был, то куда делся! Но ведь был. И делся. Но куда?

На другой день Сандра забрал тот самый заместитель начальника школы, что признал его во время задержания. Странно, что его не поместили в карантин, а сразу же, допросив ещё раз и велев записать всё, что было с ним, на бумаге, отправили во взвод.

Казарма встретила Сандра непривычной тишиной. От входной двери он с удивлением увидел, что она пуста. У тумбочки маялся бездельем один из Петерсов. Заслышав шаги, он было напрягся, но увидев Сандра осклабился и заорал во все горло:

- Взвод смирно!

Протопав нарочито корявым строевым и лихо неуклюже развернувшись, потоптавшись перед тем, как встать по стойке смирно, доложил:

- Господин страшный помощник младшего капрала, за время вашего приятного для нас отсутствия случилось много такого, что вам хрен теперь достанется!

Сандр, смеясь, надвинул ему на лоб шапку и ответил:

- Вольно, стручок! Чего тихо-то так? Куда народ подевал, Вольт?

- Народ в поиске. - Ответил Петерс Вольт, довольный, что Сандр его узнал. Он, радостно осклабившись и пожимая Сандру руку, - вчера всех поставили на лыжи и погнали лес прочесывать.

- Кого-то ищут?

- Бес его знает, кого. Нам что, докладывают? - отвечая, он хитро прищурился, давая знак, что, мол, кой-какая информация имеется. Но не сейчас.

- Тебе подфартило, я вижу. В тепле и в довольстве! - Поменял Сандр тему.

- Ага, подфартило, как же: через день - на ремень. - он выразительно постучал ладонью по тумбочке. - Оставили нас четверых службу нести. И полы, и дрова, и снег, будь он неладным.

- А кого оставили?

- Из Питерсов нас с Кларом и ещё двух Гильбертов. Я их не разбираю. Гильберты сейчас снег чистят возле штаба, а братишка в медсанчасти. Дрова рубит. Слушай, я рад, что ты вернулся. Мы уже думали, что тебя кокнули. А ты здоровый и даже не похудел. Расскажешь, как там? Или подписку дал?

- Там хорошо. Там осень.

- Что такое осень?

- Потом... Дай хоть куртку сниму.

- Не надо. Холодно. Народу нет, так и ненадышано. Жрать хочешь?

- Хочу...

- Сейчас принесу.

Сандр прошёл к своему топчану и завалился на него, не раздеваясь. Некоторое время лежал, ловя кайф. Как хорошо! Пустая казарма, тишина, безначалие в виду отсутствия начальников и безналичие в виду отсутствия личного состава. Единственная растопленная железная печка, та что ближе к тумбочке дневального, уютно и ровно гудела. Петерс принёс кусок мяса, завернутый в бумагу - от него так и шибануло приятным горячим запахом - уселся рядом.

- Ты ложись ближе к печке, а то дубаря дашь. Или одеял набери с лежаков. Мы только одну топим, чтобы с дровами не заморачиваться.

- Да мне и так хорошо.

- Клар, может, медсестричку уговорит, тогда погреемся. Сегодня Марта дежурит. Она сговорчивая.

Сандр ничего не ответил, хотя раньше Марта его заводила ого-го как. Но теперь совсем другое дело. Он вспомнил Пулееву и промолчал.

- Что-то ты совсем квёлый. - огорчился Петерс. Даже Марта тебя не радует. - и вдруг, наклонившись, заговорил быстро и негромко. - Я вчера в штаб список относил, и слышал, как говорили, зачем роту подняли. Человека с Той стороны ищут. Я не понял, как и что. Вроде бы он через портал прошёл. А как можно через портал Оттуда пройти? Внутри понятно. Это мы изучали: пространственно-сокращенные перемещения. Но темпоральные... Это столько энергии надо. И опять же обеспечение.

- Кто говорил?

- А я знаю? Какой-то хмырь. Не наш. Может из секретной службы. Их тут целая шобла прикатила. Мне дежурный ждать велел со списком, так я в коридорчике и пристроился, возле печки. А дверь приоткрылась, ну я и услышал кое-что. Я тебе так скажу - дело серьезное. Потому наших гурьбой и погнали. Все серии, и третий взвод. Только от беспризорников там толку мало будет. Они шалопаи, дисциплины не понимают. Ещё и разбегутся - собирай их тогда.

- А первый взвод где?

- Так я тебе ещё про первый взвод не рассказал! - воскликнул Петерс и даже по коленкам себя хлопнул. - Они лопухнулись по полной. У них плановый рейд был в четвёртую зону. К теплякам, помнишь, у которых вулкан? Там еще в прошлом году их отделение перестреляли и леталку подбили? Так вот опять! Двое раненых, и один без вести пропавший. То, что раненные, ладно. И то, что леталку продырявили так, что они до портала еле дотянули, а потом и вовсе бросили, тоже ничего. Но пропавший без вести! Штыря, может, помнишь? Такой шустрый был, анекдотчик. Так этого Штыря выпустили осмотреться, а его и ухлопали. Или ранили. А они даже не посмотрели, что с ним: убит или в плен попал. В плен - самое плохое. Могут и к нам наведаться. С ответным визитом.

- Эти партизаны-то? Нет, не сунутся. У них ни оружия, ни леталок нет, - отвечал Сандр лениво. Первый взвод его интересовал мало. Они для него, да и для всех клонированных, были чужие. Инородные. Их набирали из пацанят-беспризорников, отлавливая по городку. Отмывали, откармливали и пристраивали к армейскому делу. Наиболее способных и дисциплинированных переводили во второй - курсантский - взвод. Привычка к разгильдяйству и лень мешали воспитать из беспризорников хороших солдат. Поначалу они, собравшись в одном месте, принялись было устанавливать в казарме законы улицы. Тогда второй взвод взялся за них серьезно, и после нескольких массовых избиений дебоширы присмирели. А после того как наиболее дерзких отчислили и отправили под конвоем к анимерам, по слухам - на съедение - взвод успокоился. В третьем взводе служили добровольцы - люди, уже пережившие пору юношеской дури. Курсантов из их числа набирали очень редко - они были, главным образом, ребята простые, малограмотные, к обучению не расположенные. Однако послушные, потому что дорожили своим нынешним положением, в котором не надо было заботиться ни о пище, ни об одежде. Использовали их большей частью для несения караульной и внутренней службы и для хозяйственных работ.

Утром капрал вызвал к себе в каптёрку Сандра, чтобы выдать ему недополученное обмундирование. Суровый старик - а по армейским понятиям он заслужился до неприличия - кряхтя взбирался на лесенку, чтобы достать со стеллажей нужное, и сбрасывал тряпки на руки Сандру. Потом, усевшись за обшарпанный стол, открыл толстую потрёпанную книгу и неуклюже шевеля пером принялся вписывать в неё выданное. На середине списка вдруг остановился и посмотрев на Сандра, смущенно улыбнулся:

- Расскажи-ка, как там сейчас? На Земле.

И это взгляд тронул Сандра. Он и представить себе не мог что их "сундук" способен на такую сентиментальность.