Худощавый, с тронутыми сединой висками мужчина в строгом идеально отутюженном костюме всегда казался Сене мрачным и колючим. Он никогда не улыбался и не выказывал заинтересованности в общении с соседями, поэтому Сеня удивилась, что он заговорил с ней.

– Так-так… Прошу отойти в сторонку… Что здесь у нас? – мужчина предприимчиво склонился над беспомощно озирающейся кошкой и пристально осмотрел открытую рану, – Думаю, шанс имеется, мой маленький четвероногий друг…

– А вы, что, врач? – недоверчиво поинтересовалась Есения, находясь в замешательстве оттого, что подмога пришла, откуда она не ожидала.

– Врач, не врач… Какое имеет значение? Я – Человек, и постараюсь помочь, – витиевато ответил сосед, бережно завернул животное в лихо скинутый с плеч пиджак и широким шагом направился обратно, в сторону дома.

Находясь уже в пяти метрах от опешившей девочки, он бросил через плечо:

– Есения, у вас доброе сердце. Сохраните этот дар первозданным. И не переживайте по поводу кошки. Всё будет хорошо.

Сказать, что Сеня была удивлена – значит, ничего не сказать. Громадным открытием для девочки стало то, что, оказывается, судить человека по внешности – гиблое дело. Внешний вид – вещь чрезвычайно скрытная и обманчивая. Под серым неприметным обликом могут скрываться доброта и отзывчивость, недоступные модно разодетым красавцам, напускающим важный вид. Обложка и содержание сплошь и рядом вступают в конфронтацию, сражаясь за первенство.

«Всё будет хорошо», – мысленно повторила Сеня и ощутила, как паника разжимает стальные тиски, сдавившие её худосочное тельце, и исчезает под бешеным натиском всепоглощающей истинной веры. Девочка глубоко вдохнула осеннюю свежесть, вплоть до лёгкого головокружения, и почувствовала острый приступ эйфории, идущий рука об руку с колоссальным подъёмом жизненных сил.

Глава 3

Жизнь пятиклассницы – штука не простая. Особенно жизнь Есении Прилатовой – обычной девчонки, немного неуклюжей, долговязой, но весьма упрямой воительницы за справедливость и правду во всех проявлениях.

– Эй, Серёга, хеллоу! – донёсся визгливый голос одноклассника Ивана.

Сенька стиснула зубы и заспешила в надежде улизнуть от приставучего мальчишки.

– Серёга! Ты, Сергей Есенин! Чаво не здороваешься, звезду поймала? – не унимался Иван и тут же заливисто заржал, слегка похрюкивая, явно довольный своим остроумием. С его лёгкой руки, а, вернее, языка без костей, Есению с первого учебного года личности, не особо обезображенные интеллектом, величают «Серёгой», по странной аналогии с великим русским поэтом Сергеем Есениным.

Сеня, желая отомстить обидчику, взялась судорожно прокручивать в уме все возможные ругательства, тщательно фильтруя совсем уж запретные. Как всё-таки трудно в наше время выпендрёжного креатива придумать обзываловку мальчику с таким, откровенно говоря, стандартным именем, как Иван Петренко!

«Вот был бы ты Дорофей или Епифан, а лучше Акакий! Точно, Акакий, – сокрушалась глубоко внутри Есения, – Я бы тебе задала!».

– Отстань, козёл! – выпалила девочка и, поправив вечно сползающие по переносице очки в толстой оправе кричащей леопардовой расцветки, гордо прошествовала в класс. Стихия бушевала в душе Сени, но ни один мускул не дрогнул на её лице. Не позволит она этому противному, глупому пацанёнку насладиться превосходством!

Прозвенел звонок. Первым по расписанию был урок русского языка, обещающий растянуться на целую вечность из-за перспективы монотонного повторения орфографических правил. Первая четверть подходит к концу, а, значит, близится итоговая контрольная со всеми вытекающими последствиями. Разумеется, правила нужно знать назубок, но как сложно побороть скуку!

Учитель русского языка и литературы, а, по совместительству, классный руководитель 5 «А» класса – Марина Николаевна – маленькая хрупкая женщина средних лет с большими печальными глазами и зычным голосом, совершенно не вяжущимся с её кукольной внешностью, настойчиво вдалбливала своим подопечным азы раздельного написания глаголов с частицей «не».

– Дети, кто помнит исключение из данного правила?.. Прямо лес рук! – саркастически отметила учительница, – Есения, может, ТЫ ответишь?

Сеня сидела, глубоко задумавшись о своём тяжком бремени – носить такое необычное, пусть и красивое, имя. Как же неприятно, когда каждый встречный – поперечный после ответа на вопрос «Как тебя зовут?» в обязательном порядке переспрашивает, удивлённо приподнимая брови, или что хуже, насмешливо поджимая губы, после чего многозначительно тянет: «У-у-у, понятно».

Хорошо, если на этом допрос завершается, но зачастую собеседник, желая проявить изобретательность и смекалку, извергает поток фраз – шаблонов, комментируя родительский выбор. А самое прискорбное – он даже не подозревает, что является не виртуозным игроком словесности, а жалким плагиатором доморощенных юмористов из зомбоящика. Несомненно, учитывая бесконечное соревнование взрослых, казалось бы, адекватных людей, в том, кто кого переплюнет в необычности, Сеня была благодарна маме и папе за благозвучность её имени и отсутствие в нём цифр и непроизносимых обозначений.

– Есения!!! – голос учителя заставил Сеню встрепенуться, – Спустись с небес на землю обетованную! Повторюсь: «не», глаголы и исключение. Вперёд!

Сеня робко опустила взгляд в учебник и изобразила бурную мыслительную деятельность, старательно наморщив лоб и почесывая макушку. Но вот беда! Если Сеню застать врасплох, она впадает в ступор, и серое вещество, то, которое в черепной коробке находится, предательски замирает и боязливо прячется в самый дальний и пыльный уголок своей обители. Подобные неприятности подстерегают в случаях, когда Сеню ругают или, как сейчас, резко выдёргивают из раздумий.

– Очень плохо, Есения! На уроке делом надо заниматься, а не мечтать о кренделях и плюшках небесных, – сурово отчитала девочку Марина Николаевна и сразу переключилась на тянувшую руку Лизу Адамову, заядлую зубрилку и подлизу, – Давая, Лиза, хоть ты порадуй! Покажи товарищам как надо работать.

Боевой дух Сени был сломлен. Она чувствовала досаду, ругала себя за нерасторопность и тихо злилась на учителя, сама не ведая отчего.

«И не буду вникать в ваши дурацкие правила, – Есения надула губы и сделала каменное лицо, – всё равно пятёрку уже не получу. Кому это вообще надобно? Комп, когда текст набираешь, сам исправляет ошибки. Зачем забивать голову этим хламом?!» Сеня принялась бездумно чертить в блокноте палочки и кружочки, сплетая их в неведомый узор, только бы не встречаться взглядом с учительницей.

Напрасно обижалась Сеня на учителя. Марина Николаевна – педагог опытный и чуткий – моментально уловила признаки надвигающейся грозы и тактично оставила Есению в покое до конца урока, прекрасно зная её противоречиво-сложный, но добродушный характер и ясный ум.

Зато на уроке литературы, следующим за русским, Есения блистала как никогда, испытывая смутное желание реабилитироваться перед любимой учительницей. Тема урока «Двенадцать подвигов Геракла» вполне этому способствовала, потому как Сеня была безгранично увлечена книгами о приключениях, мифических существах, да и чтением в целом.

Остальные уроки прошли без происшествий. Немного воспрянув духом, Сеня вместе с толпой оголтелых школьников понеслась на школьный двор навстречу последним тёплым денькам снимающейся с якоря осени.

Глава 4

Как здорово вырваться из однотонных школьных стен на свободу, вдохнуть полной грудью пьяняще-сладкий воздух бабьего лета, и, лениво прищурившись, погреться в ласковых лучах большущего жёлтого солнца, путешествующего по карикатурно ярко-синему небосклону!

А птицы! Полет птичьей стаи завораживает своей чёткой организованностью и величавостью. Каждый из нас, будь то ребёнок, или вечно спешащий взрослый, не раз заворожённо останавливался, задрав голову ввысь, и задумчиво провожал глазами чёрный клин перекликающихся меж собой пернатых. Кто-то с тоской провожал самое непредсказуемое и пёстрое время года, кто-то радовался приближению зимы с непременными санками, снежными бабами и горами мандаринов, кто-то предавался воспоминаниям о безвозвратно ушедшей молодости, но ни один не остался безразличным.