В. А.: И слава богу, скажу я вам! Жизнь спокойнее, проблем меньше. Кроме того, существует практическая выгода: посчитайте, сколько вы экономите на контрацептивах…

Примечание:

Данная беседа закончена не была, поскольку возмущенная посетительница поспешила покинуть кабинет черствого и профессионально непригодного психолога с твердым намерением жаловаться на него в вышестоящие инстанции. Впрочем, ее намерение не было осуществлено, поскольку Марию отвлекли более важные дела: через неделю после консультации у Редина женщина неожиданно и благополучно забеременела, опровергнув тем самым диагноз врачей. Все ее силы ушли на вынашивание и рождение ребенка, что помогло забыть неприятный разговор в центре социальной помощи.

Как видим, семейные проблемы своих пациентов Вениамин Алексеевич решал мгновенно. Насколько качественно – не нам судить. Что думал сам психолог о своей работе – тоже неизвестно. Скорее всего, свято верил в правильность выбираемой им стратегии. Он достигал необходимого, с его точки зрения, результата не прямо – убеждениями и уговорами, а окружным путем – через эмоциональное потрясение и полное переосмысление клиентом ситуации. И не было случая, когда Редин подошел к своим обязанностям формально. Конечно, и у него случались неудачи. Не всегда можно достучаться до людей – даже если ломиться к ним с воплями и топотом.

Приведем пример еще одного разговора, который, кстати сказать, не вызвал никаких нареканий у руководства, но Рединым расценивался как худший и самый позорный эпизод в его практике.

Беседа № 4. (На приеме мама с пятилетним сыном).

М.: Ему снятся кошмары. Он часто просыпается среди ночи и кричит. Когда я прошу рассказать, что его пугает – он молчит. Это почти каждую ночь происходит. А был такой спокойный ребенок.

В. А.: А днем как он себя ведет?

М.: Днем – как обычно. Играет, смеется. Никогда ни о чем плохом не вспоминает.

В. А.: Как давно начались кошмары?

М.: Несколько месяцев назад. Точнее, с января. Я точно знаю – сын тогда стал свидетелем несчастного случая… Все обошлось, но он не может забыть.

В. А.: Нет, что вы! Я думаю, он давно уже забыл. А почему вы так нервничаете? Вы тоже присутствовали при этом?

М.: Да… но все в прошлом. Все хорошо. Я не нервничаю.

В. А.: Кроватка сына стоит в вашей комнате?

М.: Да, я все время должна быть рядом. Он так неожиданно просыпается.

В. А.: А вас тоже мучают кошмары?

М.: Нет конечно! Я просто волнуюсь за него. Скажите, это можно вылечить? И отчего это так долго не проходит?

В. А.: В лечении мальчика необходимости нет. Он абсолютно здоров.

М.: То есть как? А как же его ночные страхи?

В. А.: Это не его страхи, это ваши страхи. Он забрал их себе, потому что считает своим долгом вам помочь. Наведите порядок в своей душе – и ребенок успокоится. Он страдает сейчас не потому, что видел что-то неприятное, а потому что его мама считает, что он пострадал. Я непонятно говорю? Скажите мне, что вас мучает?

М.: Я не понимаю. Речь не обо мне, а о сыне. У меня все хорошо.

В. А.: А кто еще был с вами, когда произошел этот… несчастный случай?

М.: Старшая дочь. Но она уже взрослая и не такая впечатлительная.

В. А.: Приведите ее ко мне. А вам я рекомендовал бы обратиться к специалисту более высокого класса. Я ведь бытовые мелочи разбираю, а вам нужна высококвалифицированная помощь. Но с дочкой я бы попробовал поговорить.

М.: О чем вы говорите? При чем тут дочь? Я к вам сына привела с проблемой, а вы на него даже не смотрите!

В. А.: Говорю вам, у мальчика все в порядке. Не переживайте за него. И вот еще… старайтесь не очень спешить. Делайте все медленно и обдуманно. Не бегите никуда.

М. (раздраженно): Я все-таки вас не понимаю.

В. А. (грустно): Я сам мало что понимаю.

Эту женщину Вениамин Алексеевич больше никогда не видел. Возможно, она, как и многие другие посетители, сочла Редина некомпетентным и обратилась к другому специалисту. А может быть, у мальчика прекратились кошмары, и мамаша успокоилась. Вениамину Алексеевичу очень хотелось думать, что так и случилось. Но что-то подсказывало ему, что его надежде сбыться не суждено.

С тех пор, как в жизни Саши стали происходить неприятности, отношение окружающих к ней изменилось. До этого она была обычным ребенком из среднестатистической семьи. Теперь, окруженная странными обстоятельствами, она стала не такой, как все, а «девочкой с прибабахом». Дружить с человеком, притягивающем к себе несчастья, сложно и неинтересно; любить такого человека можно только глубоко и искренне, без примеси эгоизма, а это мало кому удается.

Чем старше становилась Саша, чем более мудреные испытания выпадали на ее долю, тем меньше подруг и молодых людей оставалось вокруг нее – кому нужны знакомые с проблемами! Пусть даже она сама разбирается со своими делами, так ведь по долгу дружбы следует несчастным помогать, а это накладывает определенные обязательства. Ну ее, такую дружбу, сплошные проблемы и никакого удовольствия! Не будем спешить обвинять молодежь в потребительском отношении к близким – в таком подходе есть рациональное зерно, пусть и не совсем благородное. Действительно, куда приятнее иметь дело с богатыми и здоровыми.

Мама Татьяна Ивановна, как и следовало ожидать, оказалась практически единственной, кого несчастья дочери не отпугнули, а наоборот, еще больше к ней привязали; каждый раз, когда над головой Саши сгущались тучи, любящая родительница делала стойку и бросалась на помощь. Помощь часто была чисто номинальной и заключалась в основном в причитаниях и бестолковой суете, но все равно доказывала, что Татьяна Ивановна – самоотверженная и преданная мать. К слову сказать, мамино участие Сашу всегда смущало и напрягало: девочка чувствовала, что является причиной расстройства близких людей и переживала еще больше. Впрочем, мама быстро успокаивалась и приходила в себя после очередного фокуса судьбы. Оптимистка по натуре, она уверяла всех окружающих и саму себя, что это – случайность, нелепое стечение обстоятельств, которое гарантирует спокойную и безоблачную дальнейшую жизнь, поскольку запас неприятностей, отведенных на Сашину долю, уже исчерпан. Увы, мама всегда ошибалась! Источник бед ее дочери не только не иссякал, но бил фонтаном.

Еще сложнее сложились отношения с отцом. До того, как она стала неудачницей, Саша была очень привязана к папе. Она знала, что он гордится своей дочерью и изо всех сил старалась оправдать его надежды. Девочка с удовольствием радовала его хорошими отметками, стремилась добиться успехов в спорте только потому, что папе хотелось, чтобы она была спортсменкой. Она читала именно те книги, которые можно было обсудить с отцом, и дружила с теми ребятами, которых он одобрял. Словом, Саша была почтительной дочерью, и пока она делала успехи в своей еще маленькой жизни, отец любил ее.

Ей пришлось отказаться от маленьких девчачьих радостей, вроде альбомов, раскрашенных сердечками и общения в социальных сетях: папа считал это верхом глупости и пошлости. Раз, заглянув через Сашино плечо в экран компьютера, он скорчил презрительную гримасу и нарочито громко прочитал статус одной из подружек: «Меня трудно найти, но легко потерять». Антон Петрович немедленно поинтересовался: «Это про носки?» и, не удовлетворившись насмешкой, продолжил чтение собственной характеристики юной покорительницы мужских сердец: «Попробуй меня удержать!» Видимо, девочка давно и безуспешно грезила о лаврах роковой недоступной красавицы. Глупо, конечно, Саша понимала, но относилась снисходительно, пока папа одной фразой не поставил точку: «Ну да, неудержимая, как понос». А потом вынес приговор, не подлежащий обжалованию: «Заниматься такой ерундой могут только пустышки, тупые как пробки. Я буду очень разочарован, если моя дочь окажется среди них. Ты поняла?»

Конечно, Саша поняла. Разве можно было после такого комментария опуститься до того, чтобы шушукаться с девчонками о пустяках, обсуждать мальчиков или слушать сентиментальные песенки про несчастную любовь? Все это было стыдно, низко и недостойно для дочери Антона Петровича. Таким образом, девчоночьи глупости и романтическая восторженность прошли мимо Саши, равно как и детские мимолетные влюбленности, которые сознательно и целенаправленно душились на корню, чтобы не опозориться в глазах высшего судьи. В некотором смысле Саша эмоционально застряла в раннем детстве, когда не было ничего страшнее, чем потерять любовь родителей, для нее в первую очередь – папы.