В другом крыле – концертный зал, только не с рядами кресел, а в виде расставленных по всему помещению диванчиков и столиков. По задумке выступления звёзд эстрады или стенд ап комиков будут проходить каждый вечер. Да-да, я решил развивать на своей территории стендап юмор, и у меня уже были на примете комики Милтон Берл и Джордж Бёрнс. Я как-то случайно оказался на одном из выступлений Берла в небольшом нью-йоркском клубе, и некоторые шуточки начинающего юмориста показались мне достаточно солёными. Да и держался он неплохо. Тогда у меня и зародилась мысль притянуть его в качестве стендапера в моём будущем отеле. Только нужно будет ему подсказать, в каком виде должны выходить тексты. Пусть почаще высмеивает американские порядки, бичует, так сказать, пороки и недостатки. Опять же, скрытая пропаганда. Только не нужно давить на парня слишком сильно, иначе он завтра побежит в ФБР с воплями: «Мой босс сочувствует коммунистам!» Аккуратнее надо, аккуратнее…
А чуть погодя я познакомился и Джорджем Бёрнсом. Это был уже достаточно известный комик, отметившийся ни много ни мало ведением прошлогодней церемонии «Оскар». Гонорары его на тот момент уже были довольно приличные, но это меня не останавливало. И Бёрнс сразу заявил, что постоянно тусить в Вегасе не намерен, поскольку далеко не уверен в перспективе превращения заштатного городка в Мекку игорного бизнеса. Но даже если он сможет выступать наездами хотя бы раз в месяц, тоже неплохо. Да и такая конкуренция более молодому Милтону не помешает.
Дизайном занималась компания Kraft, оценившая свои услуги в 150 тысяч. Я не преминул им указать, чтобы они озаботились установкой кондиционеров в половине номеров отеля. Летом в Неваде такая жара, что хоть целый день не вылезай из бассейна, так пусть в номерах будет комфортно, хотя оборудованные кондиционерами номера должны стоить дороже. Правда, современные охлаждающие воздух системы от «Дженерал электрик», как я уже имел возможность убедиться, были ещё далеки от своих более технологически выверенных потомков и представляли собой большие, бешено гудящие моторами ящики. Но за неимением других вариантов сгодятся и эти.
Опять же, Луи Армстронг не забывал подкидывать авторские отчисления на мой счёт, а якобы две мои песни вошли в выпущенную им весной 1940 года пластинку. Мне было приятно держать в руках виниловый диск, упакованный в конверт, на обложке которого красовалось название альбома – Wonderful World, а рядом автограф самого Луи, пластинку он прислал мне лично.
Также в конце февраля 1940 года мне пришлось отлучиться в Лос-Анджелес на 12-ю церемонию вручения премий киноакадемии. Уорнер делал вид, что не особо рассчитывает на успех, хотя картина номинировалась почти по всем категориям. Но в итоге мой фильм взял сразу три «Оскара» в номинациях «Лучший оригинальный сюжет», «Лучшая операторская работа» и «Лучшие спецэффекты». Чуть больше статуэток, включая главные номинации, собрали «Унесённые ветром». А вот по сборам мы прилично опередили ставший легендарным в моей истории фильм Флеминга. Проценты с проката потекли на мой счёт незамедлительно. В то же время мне капало с проката предыдущих картин, которые кинотеатры всей страны продолжали гонять, выжимая из зрителей деньги. Только с них получалось порядка 50 тысяч ежемесячно.
Уже тогда я запустил рекламную акцию своего будущего казино-отеля. Тратил на это каждый месяц по 10 тысяч, оплачивая рекламу на радио и на страницах газет. А вишенкой на торте стало фланирование над Нью-Йорком дирижабля с огромным баннером: «Акции отеля-казино Grand Palace в Лас-Вегасе – удачное вложение вашего капитала!»
Кампания возымела действие: в течение следующего полугода акции разошлись, и счёт Bird Inc пополнился очередным миллионом. Больше акций я решил не печатать, решив, что лучшее – враг хорошего. К тому моменту стройка выходила на завершающий этап, и я решил, что как только мы закончим с отелем, то приступим к возведению школы. Иначе Расселл с меня живого не слезет.
Поначалу офис моей компании располагался в Нью-Йорке. Юридическое сопровождение осуществлял не кто иной, как мой должник Фунтиков, а бухгалтером по рекомендации Лейбовица я взял Самсона Лившица, такого же новоиспечённого пенсионера, как и Рэнди Стоун. Причём пенсионная система в Штатах была учреждена только в 1935 году, так что и Стоун, и Самсон Израилевич отвалили на покой в нужное время. Насколько я помнил, потомки библейского Давида – прирождённые счетоводы, в моей компании в будущем тоже главбухом был некто Вахштайн и работал весьма толково. Вот и этот ветеран абакуса[1] не обманул моих ожиданий. Поскольку в бухгалтерии я не слишком разбирался, то все финансовые операции повесил на Лившица, а тот со своей задачей справлялся будь здоров! При этом я на сто процентов был уверен в его честности. Ну так на то и аудиторы, чтобы бухгалтеры не дремали.
В Лас-Вегас приходилось летать всё чаще и времени там проводить всё больше. В итоге Лившицу пришлось также переселиться в Вегас, этот старый холостяк жил и работал в небольшом номере местной гостиницы, обложившись документами и счётами с деревянными костяшками.
На фоне тотальной экономии я всё же разорился на покупку личного средства передвижения. За две тысячи долларов в Нью-Йорке приобрёл с рук почти новый «Корд-810» 1937 года выпуска. Бежевый красавец пленил меня своими изящными формами и навороченной для этого времени начинкой, включая радиоприёмник «Моторола». Несущий кузов, передний привод, независимая передняя подвеска на поперечных рессорах, полуавтоматическая четырехступенчатая КПП, переключение передач на которой осуществляется маленьким рычажком через сложную систему электроприводов, складные фары с механическим приводом, вакуумный усилитель тормозов и ещё много чего интересного. Под капотом был спрятан V8 Lycoming объёмом 4,7 литра и мощностью 125 лошадиных сил. При массе в 1700 килограмм он разгонялся до 60 миль за 20 секунд. Для этих лет неплохой результат!
Правда, как честно признался бывший владелец, наездив всего 15 тысяч миль, он успел поменять ШРУСы, которые были самым слабым местом машины. Поэтому я по старой памяти наведался в мастерскую Джордана, где его парни за вполне приемлемую цену заменили шарниры на самопальные, но при этом гарантируя, что продержатся они как минимум 150 тысяч миль. Первой проверкой стало путешествие в Вегас, и автомобиль его с честью выдержал. Теперь по мировой столице игорного бизнеса, коей город грозил стать в скором будущем, я раскатывал исключительно на «корде».
Вот и на ранчо к семейке Гейбл в долину Сан-Фернандо я отправился на теперь уже своём любимом средстве передвижения. И сейчас неторопясь ехал обратно, опустив стекло со своей стороны и подставив лицо более-менее свежим потокам воздуха. Притормозить меня заставила одиноко бредущая вдоль пустынной дороги фигура. Судя по узорчатому пончо и заплетённым в две косы до пояса чёрным, смоляным волосам, из которых торчало орлиное перо, это был индеец. Из всех вещей у него, похоже, была лишь болтавшаяся на спине котомка.
– День добрый, мистер! Вас подвезти?
Он повернул ко мне своё изборождённое морщинами лицо. Ого, да ему лет семьдесят, если не больше. А по походке и прямой спине и не скажешь.
– Вообще-то в свой последний путь индеец племени кауилья отправляется пешком, – проскрипел он на вполне приличном английском, демонстрируя не менее приличные для такого возраста зубы. – Но, так уж и быть, духи меня не осудят, если мои старые ноги немного отдохнут.
Я изнутри открыл ему правую переднюю дверь, приготовившись вместе с пассажиром впустить внутрь запах немытого тела, но вместо этого, словно откуда-то издалека, донеслась сложная гамма ароматов, из которой моё обоняние не смогло выловить ни одной знакомой ноты. И это было удивительно!
– Куда едем? – спросил я, когда старик захлопнул дверцу.
– Прямо, – ответил он, глядя вперёд, так что я мог лицезреть его гордый орлиный профиль.
