Сокджин потёр глаз и бросил взгляд на Тэхёна. На мальчишку было жалко смотреть: под его глазами залегли глубокие тени.

Уставший Тэхён был более склонен к припадкам. С утра нужно будет следить за ним, чтобы избежать травм.

— Ещё, — повторил Чимин и спрятал лицо на шее Сокджина.

— Что угодно ради вас, — заверил Сокджин и начал очень тихую версию Just My Imagination.

Он понятия не имел, откуда у Чимина любовь к настолько старой музыке, но песни шестидесятых его мгновенно успокаивали.

Где-то в районе второго куплета Чимин наконец-то отпустил его, перевернулся на спину и захрапел. Намджун тихонько засмеялся, стараясь не тревожить Тэхёна: Чимин распластался по кровати, как осьминог.

— Он даже во сне маленькая катастрофа, — тихо сказал Намджун, легонько поглаживая Тэхёна по спине.

— Тихо ты, — хихикнул Сокджин.

Он потянулся над Чонгуком и Чимином, чтобы тихонько ударить его по плечу.

Намджун двинулся было, чтобы отомстить, но Тэхён трагично застонал:

— Я устал. Мне нехорошо. Всем всё равно.

Сокджину пришлось зажать рот ладонью, чтобы никто не услышал его смех.

— Тэтэ, мне не всё равно, — сказал Намджун. — Поэтому мы сегодня спим все вместе.

— Тебе всё равно. Всем всё равно. Я устал, — повторил Тэхён, как будто он был как минимум в два раза старше, чем на самом деле.

Сокджин спрятал улыбку. Намджун, похоже, тоже с трудом сдерживался.

— Тэхён, чем я могу тебе помочь? — спросил он.

— Выключи грозу.

Намджун сочувствующе вздохнул.

— Я бы хотел, дружок, да не могу. Думаю, вам с Хосоком было бы гораздо легче, если бы это было в моих силах.

Сокджин скосил глаза на Намджуна, и одного взгляда ему было достаточно, чтобы понять: Намджун говорил вполне серьёзно.

Намджун был великолепным отцом. Сокджин знал, что иной раз он в себе сомневался, но он действительно был невероятен. У него выстроилась особо сильная связь с Тэхёном и Юнги, но в общем и целом все мальчики его любили. Рядом с Намджуном они явно чувствовали себя в безопасности, а для детей, которые уже столько всего повидали, это было очень важно.

Сокджин подозревал, что секрет прятался ещё в том, что Намджун прекрасно понимал их чувства.

Намджун вырос по детским домам и патронатам. Его биологические родители о нём не заботились, и Намджуна забрали, когда ему было одиннадцать. Приёмные родители тоже особо не отличались, но они его, по крайней мере, кормили. (Но даже после стольких лет Сокджин замечал, что Намджун слишком худой).

События детства не прошли для Намджуна бесследно: он боялся потерять семью, постоянно нуждался во внимании, хотел делать всё самостоятельно… Сейчас он уже более охотно принимал помощь Сокджина, но в нём всё равно оставалась эта упрямая самостоятельность.

Потому что он создал себя самостоятельно. Намджун добрался до вершин музыкальной индустрии своими силами, и теперь он занимался написанием и продюсированием песен для поп и рэп-исполнителей, которые продавались миллионными копиями.

Сокджин был с ним почти с самого начала. Он видел его старания и падения, но видел и успехи, и невероятно гордился им. Благодаря Намджуну они смогли создать очаровательный дом и семью. Намджун поддерживал их, надеясь, что никому из его приёмных сыновей не придётся работать столько же, сколько пришлось ему.

Намджун всегда мечтал усыновить ребёнка. Сокджин с радостью разделил с ним эту мечту, и с радостью напоминал Намджуну, что он великолепный отец, несмотря на то, что сам вырос с ужасным отцовским примером. Он был внимательным, он проявлял заботу.

Намджун был восхитительным отцом.

Сокджин протянул руку и погладил сначала Намджуна, а потом Тэхёна, по голове.

— Джуни ради тебя сделает что угодно, если это в его силах, — заверил Сокджин, особым взглядом смотря на Намджуна. — Попробуй просто закрыть глаза и поспать.

Тэхён возмущённо запыхтел, но послушался. Хосок, кажется, тоже готов был уснуть.

— Ещё, — всё равно позвал он, слабо потянув Сокджина за футболку.

Сокджин нахмурился, пытаясь понять, о чём просит Хосок, а потом вспомнил, что он до этого пел.

— О, точно, — пробормотал он скорее себе, чем мальчику. — Как насчёт Франка Синатры?

Хосок что-то согласно промычал; он был слишком сонный, чтобы говорить. Сокджин улыбнулся, глядя на него. Он запел едва слышную The Way You Look Tonight и посмотрел на Намджуна; тот с благодарностью улыбнулся ему.

Сокджин послал ему воздушный поцелуй. Гроза стихла.

*

Сокджин остановил Намджуна, едва тот зашёл утром в кухню.

— Ты выглядишь просто ужасно, — сообщил он, поймав лицо супруга руками.

— Просто нужен кофе, — ответил тот.

Сокджин нахмурился, но передал ему кружку, уже до краёв наполненную его любимым кофе (с отвратительным безмолочным кремом). Намджун с благодарностью её принял и буркнул:

— Благослови тебя Чонгук.

— У тебя мешки под глазами, — уточнил Сокджин.

Одной рукой он всё ещё держал Намджуна и огладил фиолетовые синяки, искажающие его идеальное лицо.

Намджун на секунду прикрыл глаза, выключая мир ради первого глотка кофе. Когда он открыл их снова, он казался более проснувшимся.

— Тэхён всё время просыпался. К тому же, Юнги меня раз двадцать пнул, — объяснил он.

— Неправда! — крикнул Юнги из гостиной.

Намджун и Сокджин оба хихикнули.

— А вот и правда! — в ответ прокричал Намджун.

— Неправда!

Намджун покинул кухню и отправился на поиски мальчишки. Сокджин последовал за ним. Он сел на громадное кресло-мешок, а Намджун плюхнулся на диван между Юнги и Чонгуком.

— Правда-правда, — повторил Намджун и взъерошил волосы сына, стараясь не пролить кофе.

— Джуни, мы смотрим Гуппи и Пузырьки! — воскликнул Чимин, перебираясь через Чонгука.

Намджун поймал Чимина за руку, не позволяя ему оттолкнуть брата.

— Чимин, нежнее, — напомнил он, а потом посмотрел на экран телевизора. — Джин разрешает вам смотреть телек? Вот это событие.

— У нас всех была длинная ночь, — объяснил Сокджин.

Намджун кивнул, возвращаясь к своему измотанному виду.

— Это верно.

На секунду он прикрыл глаза и положил голову на спинку дивана, а потом поднялся.

— Ну да ладно. Пора на работу. Мальчишки, всем пока-пока! Я вас люблю, — заверил он, целуя каждого в лоб.

Сокджин получил свой поцелуй в щёчку, а потом Намджун ушёл.

Сокджин прислонился к дверному проёму и постоял так пару секунд, набираясь сил. Он был вымотан. Он надеялся, что Чимин поспит подольше, потому что очень поздно уснул, но пацан всё равно запрыгнул к нему на грудь в безбожный час.

— Эммо!

Сокджин открыл глаза (разве он их закрывал?) и посмотрел на Чонгука.

— Элмо! — передразнил он и поднял малыша на руки; он всё ещё был липкий, потому что за завтраком игрался с бананом. — Как насчёт пойти умыться, чтобы Элмо не запачкался, м? — спросил он, мягко забирая игрушку из его цепких лапок.

— Мыца! — повторил Чонгук и вцепился в Сокджина.

Сокджин улыбнулся и положил подбородок ему на плечо. Какая-то часть его надеялась, что Чонгук никогда не вырастет. Сокджин хотел обниматься с ним вечно.

*

— Джин! Джинни, смотри! — позвал Чимин, держа кучу веток. — Я много собрал!

— Молодчина! — похвалил Сокджин.

Он показал Чимину пальцы вверх, и мальчишка потопал дальше собирать ветки.

Гроза усыпала их двор кучей веток и прутьев, поэтому каждый маленький жилец был задействован в уборке.

Сокджин устроил на своём плече особо большую ветку и посмотрел на Юнги. Мальчик, казалось, был крайне обеспокоен состоянием лужайки: он с трудом дышал и практически приклеился к папе.

— Хей, дружок, всё в порядке. В беспорядке нет ничего страшного, если мы его убираем, — сказал Сокджин.

Иногда Юнги требовалось напомнить, что папа не позволит скопиться бардаку.

Юнги кивнул, но всё равно выглядел бледноватым. Сокджин вздохнул и погладил его по голове.