- Вы нам не подчиняетесь, а я своим подчиняюсь. Ситуация очень скользкая, а мне бы не хотелось на ней шлёпнуться в грязь, мягко говоря. Ни с вашей стороны, ни с нашей.
- Что вы прокурор клешнями размахались? Вы что хотите, чтобы министр обороны положил генпрокурору на стол документы, которые лежат в этой папке? Я поэтому и приехал, чтобы обсудить этот казус.
- А вы кто?
Петров достал удостоверение и долго держал перед лицом прокурора.
- Запомнили. Можете вернуться к себе и строчить жалобу.
- Хорошо, так в чём вопрос? - Прокурор присел за стол.
Петров медленно открыл папку и достав листок, протянул ему. Тот прочитал и, недоумённо посмотрел в глаза генерала. Петров забрал этот листок и протянул другой.
- Это же идиотизм! - Прочитав и его, скривил тот рот.
- Это с какой стороны смотреть! Тогда почему такие работают у вас? А вот политуправление или контрразведка могут посчитать по-другому. Я поэтому и здесь. Понятно, что ребята свалили всё на вас, чтобы, спасая себя, вы и их вытащили. Притом, насколько я понимаю, никаких документов, по допросу раненого офицера, присутствия в госпитале вооружённого конвоя у вас нет. Бери комендантскую роту и устраивай революцию?
- Понимаете! - Вступил в разговор комендант, считая, что разговор может пойти на возвышенных тонах и закончиться крупным конфликтом, а ему за всё это и отвечать, перед этими всякими или теми такими... - Надо было бы оформить много бумаг, допусков. Субъект мог бы исчезнуть, сбежать, скрыться. Так бывало. Приходилось давать много объяснительных, отменять всё, а это... если происходило задержание, то, после доставки оформляли по полной и как надо.
- И его гаврики тоже не оформлены?
- Я так понял из нашего с вами разговора.
- Правильно поняли товарищ генерал. Я не могу понять одного - зачем? Человек еле руками шевелит, ртом подпись ставит...
- Как ртом? - Встрепенулся прокурор.
- Почитайте внизу приписку. Что, идиотизм зашкаливает? Да все знают, чтобы попасть в военный институт на эту специальность нужен или блат, или взятка. Поэтому там так много ребят с южных окраин. Папаня загонит налево вагон хлопка или отару колхозных овец, а сын уже военный прокурор или следователь. А для того чтобы оказаться в Москве...
- Да что вы клевещите! Я вас привлеку!
- Не возражаю. Сначала от этого отмажьтесь! А то начнём разбираться и окажется, что он чью-то жену поимел, вот за это и мстят! Сами женаты?
- Ладно. Давайте конструктивно. Я их попросил, но без всякого конвоя. Просто выяснить зачем он встречается с моей женой.
- И часто встречается?
- Вот это и хотел узнать.
- А где, как, когда? Вы их с поличным поймали? Или кто-то навёл? Или просто брякнул, а вы повелись? Да ещё в госпитале нашли. Кто и как его вычислил? У нас армия проходной двор?
- Один раз!
- А что жена сказала?
- Вас это не касается! Это наши личные дела!
- Так это вы ему в спину стреляли?
- Стрелял?
- Врачи у него из спины вот это достали! - Показал Петров осколок, развернув носовой платок. - Я вас не понимаю. Ну ладно, какой-нибудь армейский прапор-забулдыга, но вы же знаток всего этого! Вот действия ваших подчинённых можно списать на идиотизм и в клинику их на исправление отправить... вы сами себе срок шьёте! Кого выгораживаете? По глазам вижу, что врёте! Не хотите сотрудничать. Я ухожу. Комендант честный человек, генерал, партиец. Он подтвердит ваши показания! Да? - Петров посмотрел на коменданта. Тот, нехотя, кивнул. - Вы мне без надобности. Я хочу знать, откуда клубочек прикатился!
- Тогда! - Прокурор, что-то жарко начал шептать на ухо Петрову, а комендант, решил прогуляться по своему кабинету.
- Однако же! - Петров носовым платком вытер ухо, завернул в него осколок и убрал в карман. - Я приду и к нему, а он откажется от своих слов! Пишите показания на него. А всё предыдущее, я похороню в глубинах моего сейфа. А своих оболтусов сплавьте в самый зачуханный гарнизон, чтобы они здесь языком не цокали.
Прокурор посидел, раздумывая, постучал пальцами по столу, взял листок и начал писать.
- Гарантируете? - Спросил он, отдавая его.
- Гарантирую! - Ответил Петров, прочитав показания прокурора. - Идите за своими!
Комендант по селектору отдал приказание дежурному по комендатуре.
- У тебя водка есть? - Спросил Петров его. Тот кивнул.
- Вот смотри Илья Михайлович, что я обнаружил. Российскую империю, наравне с другими факторами, добили юристы.
- Как это?
- А кем были Ленин, Керенский? Но, в отличие от нынешних, они были образованы. Сословность - это тоже некий блат. Но учились-то они сами и как следует. А потом объявили: свобода, равенство, братство. Армии и не стало. Потому что в армии нет ни свободы, ни равенства, ни братства. А сейчас у нас объявили: демократия, гласность, перестройка. Значит и наша армия пойдёт под откос. Сам знаешь, если и перестраиваться, то надо знать, как это делать и кому! А если никто не знает кому куда поворачиваться и идти - это хаос. Вот такие юристы и Советский Союз ухлопают! Ведь дедовщина и воровство это и их рук дело! Вернее, безделье. Все обленились. Никто ничего не хочет, кроме как что-то урвать для себя. Будь здрав! - Они стукнулись стаканами. Петров выпил, встал и быстро вышел.
5.
Петров вышел на крыльцо и остановился, поглядывая на свою машину, улицу, движения по ней автомобилей, автобусов и пешеходов. Потом полез в карман, достал портмоне и вынул оттуда три рубля. Засунул обратно и вынул пять. Подошёл к машине. Сергеев и Павлов быстро вылезли из неё.
- Берёте такси! - Протянул Петров пять рублей. - В расположение. Павлов, да? Идёт к себе. Надеюсь уже устроили его? - Павлов и Сергеев кивнули одновременно. - Три человека с собой. Без оружия. Адрес сообщу.
Петров сел в машину и быстро укатил. На красноватом лице Сергеева не было никаких эмоций. Он просто поднял руку. Остановилось не такси, а оранжевый "Москвич" времён его былых побед, на различных ралли. На пять рублей водитель поморщился, но согласился. Видать, ему было не по пути.
- Я могу позвонить? - Спросил Павлов, когда они вошли на территорию части.
- Звонить можно только от дежурного, да и то надо быть в списке. Разговор записывается. А вас в списке нет. Появитесь дома только после карантина. Захотите выйти, вас не выпустят. Через забор тоже не получится. У нас появилась отличная собака. След ведёт исключительно.
- Как это появилась? Сама пришла?
- Нельзя так сказать, конечно. Алексеев, которого мы навещали в госпитале, то ли её в плен взял, то ли переманил, то ли завербовал...
- Не понял товарищ майор.
- Когда группа появилась она нашла их обоих в той американской машине. Они, обессиленные, лежали, обнявши друг друга и собака никого к нему не подпускала. Поэтому в вертолёт их погрузили вместе. Можно так сказать, что наш сбежал к ним, а этот пёс, улетел к нам. Размен. Уже зачислен на довольствие и несёт службу. Перипетии судьбы! Отдыхайте. Можете сходить в бассейн. Ключи у дежурного. Я его предупрежу.
- Танюша, как наш сынок? - Сняв только шапку, но ещё не сняв пальто, спросил Александр Григорьевич.
- Растёт, а сейчас спит. Чайку?
- У меня есть кое-что есть получше! Кубинский ром и сигары. Не забывают люди, какое я им благо сделал. Что твой муж? Осваивается на новом месте?
- Недоволен, но зато в Москве. Ему там даже жильё дали.
- Не соглашайся там жить. Как же мы там будем встречаться?
- А его командир сказал, что осенью Юре могут и майора кинуть!
- Брехня. На такое даже я неспособен! Пойдём на кухню, а потом в койку.
- Может завяжем с этим? Неудобно как-то. Мне, кажется, я его полюбила, да и он тоже. Так старается.
- Это я стараюсь. А он бы так и сидел бы в каком-нибудь зачуханном полку начальником связи и посылки вскрывал, солдатиков обирал. Я не для него, и даже не для тебя стараюсь, а для нашего сынка. Машину без очереди получили? Думаешь это легко? Сейчас он станет командиром этого батальона, я вам квартирку подгоню. Как раз пару домов около метро заложили. Новый проект, между прочим. Ты хоть и числишься в Военторге, зарплата капает, а хоть раз на работе появилась? Миллионы людей на работе надрываются, в общагах до собственной смерти живут, да ещё и жрать нечего! Даже в Москве талоны уже! Куда катимся? Твой Юра несамостоятельный. Да, красивый, высокий, но привык что им управляют. Приспособленец, в общем. Если не дурак, значит догадался, что ребёнок не от него, но молчит. Выгода. Придёт время - своего струганёт. Если я сейчас уйду, то это навсегда.
