Вернулся помощник дежурного.

- Ну что?

- Мозги полоскал хернёй какой-то. Не дай бог комбатом поставят.

Алексеев передал свой разговор с полковником Павлову и сообщил кто есть кто: Алексидзе Георгий Дмитриевич артист балета, Бурчуладзе Паата Шалвович оперный певец, бас. Канчели Гия Александрович - композитор. Стуруа Роберт Робертович режиссёр.

- Ты рехнулся?

- Никак нет! Министр иностранных дел и член политбюро - Шеварнадзе. Пусть полкан с ним попробует бодаться. Наша задача оттянуть время, пока Петров и Сергеев не вернутся. Полкан требует шифровку если дадите, всё пропало. Это всё равно что представление о награждении направить, только неизвестно кому. Поэтому сваливайте на полигон, а дежурному сообщите что вас туда замминистра отправил. Я думаю, у полковника хватит здравого смысла не дать хода своему желанию. Должен догадаться, что тут не как там.

- А если нет?

- Тогда хоть посмеёмся!

- Ты же меня подставил!

- Как? Пусть он докажет или опровергнет!

- И чего мне в генштабе не сиделось! Званий и новых должностей захотел!

- Не нравится у нас?

- В том-то и дело, что нравится. Только никак не могу привыкнуть к таким вывертам!

- А у нас, кто без вывертов - тот мёртвый.

8.

На следующий день дежурила первая рота. Алексеев был дежурным, а старший прапорщик Борисов, командир второго взвода, помощником. Алексеев предложил тому отдежурить ночью, хотя это была обязанность дежурного, а утром свалить домой. Борисов только успел разбудить Алексеева, но уйти не успел. Неожиданно появился Сергеев.

- Вы же в отпуске! - Чуть ли не застигнутый врасплох, удивился Алексеев.

- Ещё два дня. Мы приехали рано утром. Иваныч, на своей "Волге" отвёз моих домой, а я сюда. Проверить что и как. И как?

- Борис Борисыч! Иди куда шёл! - Попросил командира второго взвода Алексеев.

- И шо таке?

- Есть кое-что! - Ответил Алексеев, дождавшись ухода Борисова. Он вкратце пересказал проблему награждения.

- Не обрадовал ты меня. - Поскрёб ухо Сергеев. - Мы даже о награждении узнаём последними и не от тех, от кого должны. Надеюсь, что шифровку о награждённых никому не отправили.

- Так точно.

- Так точно? Отправили или нет?

- Вас ждали. Вот по телефону ему нашептал. - Подал он список.

- А почему одни грузины?

- Во-первых - Шеварнадзе. Как говорят в определённых кругах... Если самый первый собирал страну, то этот её разберёт. Что этот полковник будет бодаться с членом политбюро?

- Это нас не касается, но тревожно.

- Так точно! Во-вторых, очень уважаемые люди. Например: Стуруа всемирно известный режиссёр. Канчели известный советский композитор. Это он музыку к Мимино написал. Чита-дрита, чита Маргарита ум! Что нам оставалось делать? Нам надо было затянуть время до вашего прибытия. Мы же не знаем, что и как здесь.

- А без утверждения списка награждённых замполитом, список не в счёт. Да ещё и меня вздрючат! Ты звонил или тебе?

- Я!

- Ну всё, попались. Разговор у нас записан. А тот, наверняка, с простого звонил.

- Никак нет! Не записан. Телефон же слаботочка, может работать даже если свет в здании вырубился, а значит и магнитофон запись не ведёт!

- Значит рубильник сам упал?

- Надо думать что так!

- Вот значит, что мы связисты! Всегда и свяжем и развяжем! Не люблю я авантюрки, но придётся включиться в игру. Значит считаешь, что он слышал звон, но не знает где он?

- Всё, что я ему подсунул, он проглотил.

Раздался длинный звонок. Оба посмотрели на часы.

- Зачётно! - Похвалил майор. - Поступай по уставу. Сначала трубку сними, а как войду, положи так, чтобы и он слышал.

- Здравия желаю. Дежурный по батальону старший лейтенант Алексеев.

- Вот что дежурный, я тут вчера вашему комбату... - Алексеев быстро положил трубку вверх микрофонами и, строевым шагом подошёл к Сергееву.

- Товарищ майор, за время моего дежурства, никаких происшествий не случилось. Дежурный по батальону старший лейтенант Алексеев. Могу ответить на звонок?

- Отвечайте.

- Представьтесь!

Звонивший что-то пробормотал. Не опуская трубку от уха, Алексеев повернулся и доложил Сергееву.

- Товарищ майор! Полковник Колбаскин, из какого-то третьего отдела, хочет поговорить с вами.

- Не Колбаскин, а Колбашкин! - Рявкнул в трубку полковник. По-видимому, такие ошибки в произношении его фамилии, случались нередко.

- Извиняюсь таврищ полковник.

- Товарищ майор! Он не полковник Колбаскин, а полковник Колбашкин.

- Здравия желаю, товарищ полковник! Командир батальона майор Сергеев. - Взял трубку Сергеев. - В чём цель вашего звонка?

- Я такого не люблю майор! Мы вчера с вами договорились, вы пошлёте шифровку о награждении. Как ваш зуб кстати?

- Какой зуб?

- Сломанный в вашей столовой! Дежурный вчера доложил.

- Никакой зуб, ни в какой столовой у меня не ломался!

- Меня что дежурный обманул? Он мне позвонил, даже список награждённых продиктовал, чтобы потом вы отправили их шифровкой.

- Я вообще-то ещё в отпуске. Сегодня утром прибыл из Севастополя, вот заскочил посмотреть, что здесь и как!

- А кто исполнял ваши обязанности? - Сергеев посмотрел на Алексеева.

- Так весь батальон на полигоне уже неделю. А здесь совсем никого, кроме нас!

Сергеев повторил его фразу.

- Это что за бардак у вас? - Взревел полковник.

- У нас нет бардака! - Улыбнувшись ответил майор. - Может вы номер перепутали? Все звонки из нашей части записываются на магнитофон. А ваши звонки должны записываться у вас. Можете прислать комиссию к нам.

- Обязательно пришлю. Доложите о себе по полной форме.

- Командир отдельного батальона связи майор Сергеев.

- Какой связи? - Растерялся полковник.

- Эфирной и проводной! Вам какая нужна?

- Да что же это за херня такая? И вы своих бойцов не посылали в Турцию на задание?

- Какими-то загадками говорите товарищ полковник,

- А список? Там одни грузины: Стуруа, Канчели и...

- Это даже я знаю. - Улыбнулся Сергеев, прерывая вулканическое словоизвержение полковника. - Стуруа известный на весь мир режиссёр, а Канчели - композитор, он к Мимино, музыку написал, ну эту: Чита-Дрита...

- Пошёл ты майор, со своей связью с Читами! - Бросил трубку раздражённый полковник.

- Что это за третий отдел?

- Вам лучше знать, товарищ майор, что творится в Генштабе!

- Поеду-ка я в управление, в наш отдел по связи. А то из-за этой секретности наши награды к другим уйдут. Кстати, а за что они?

- А вы не в курсе?

- Ну уж будь так любезен, просвети меня убогого.

- Мы, тут, на днях, одного нашего соседа, из Израиля, незаметно дёрнули.

- А Павлов что? Действительно на полигоне?

- С сегодняшнего дня. Он же, пока, вообще в одном валенке ходит. Брякнет что-нибудь не то.

- А ты с грузинами брякнул то?

- Они сами попались!

- Да откуда их вычерпал?

- Из газеты "Советская культура"!

- Где, у нас?

- В Ленинской комнате. Если бы я сказал Кобзон и Лещенко, он бы проглотил? Может было надо и Пугачёву назвать?

- Не заводись. Неплохо получилось. А теперь давай подробнее про Израиль. Всё до подробностей. Такого не бывает. Не успели вернуться, а награды уже ждут героев! В чём подвох?

Награды действительно ждали. Но их было пять. Пятым был орден Красного Знамени для разработчика этой операции. Судя по всему, на него и нацеливался полковник. Их отдел разрабатывал методики проведения тех или иных действий и операций, на основе уже полученного опыта. Кто при тотальной секретности будет разбираться, кто там и что разработал? Кто первым встал, то у того не только тапки, но и орден. А, поскольку орден секретный, никто не сможет проверить, за что получен. При повышении, боевой орден имеет большее значение, чем другие заслуги.