"Селект" превратился в объект паломничества. С пяти часов вечера маленький кинотеатр сиял нежными огнями в окружении черного кольца зевак. Предприимчивые дельцы купили завод и газовый склад, снесли их и построили гигантские трибуны, откуда хорошо просматривался кубик, покрытый розовой известкой, и его сияющий фронтон. Поспешно достраивался десяток ресторанов с видом на вход "Селекта" (на десерт - вынос трупа; сдаются внаем бинокли), укладывалась ВПП для легких самолетов, заканчивалась отделка для спального корпуса на восемь тысяч мест и прокладывалась дорога, соединяющая пригород с национальным шоссе. Матюрен Морс в смокинге из розового фая с серебряными галунами, в кроваво-красном галстуке и перчатках цвета сливочного масла высадился из вертолета на крышу "Селекта" под громкие крики толпы и вошел в свою дьявольскую клетку-кассу. Именно там его и арестовали шестнадцать полицейских из бригады борьбы с бандитизмом. Это случилось во вторник 1 июля в 20:00.
Он заработал к этому дню 16.826.329 франков. Целая бригада налоговых инспекторов бросилась изучать школьные тетрадки, служившие Матюрену Морсу бухгалтерскими книгами: записи были точны до последнего сантима. Разведка разослала своих людей по всей стране от Коммерси-ан-Минервуа (где родился владелец кино-которое-убивает) до Сен-Жан-д'Арни (где он учился в лицее), а также прочесала Париж, куда двадцатидвухлетний Матюрен Морс прибыл, чтобы работать, как все люди. Два раза он выиграл в лото смехотворные суммы, однажды посетил Америку чартерным рейсом, проводил отпуск в Вандее на мельнице, которую откупил у дяди по материнской линии, почти не имел друзей, его родители давно скончались, политические взгляды и половая жизнь Морса были покрыты мраком тайны, а кроме того, он не верил в бога. Существо, как вы и я, которое умело прятало от других свои чудовищные наклонности. Жизнь обошлась с ним не очень сурово. Он вел малоинтересную и довольно пустую жизнь с редкими вспышками бунтарства, какую ведем все мы. Ничто в его жизни не предвещало, что однажды он купит этот маленький кинотеатр и превратит его в эпицентр гигантского умопотрясения.
Ничто! Однако в морг уже свезли тридцать два трупа.
Газета "Матен" от 3 июля писала:
"Матюрен Морс, владелец кинотеатра-убийцы, предлагает следственному судье заменить его в "Селекте"!!!
Неожиданный поворот в деле "Селекта" - Матюрен Морс, содержащийся под стражей по требованию прокурора департамента Ивелин, предлагает следственному судье Жоржу Ола занять его место в кинобудке "Селекта"! Таким образом он пытается доказать, что его присутствие там, где произошли тридцать два убийства, вовсе не означает, что он был инициатором преступлений или их исполнителем. С момента ареста бригадой борьбы с бандитизмом Матюрен Морс отрицал свое участие в этих убийствах. Не возражая, что идея пресловутой рекламы "ОДИН ФИЛЬМ, ОДНА СМЕРТЬ!" пришла в голову именно ему, он утверждает, что это был всего лишь рекламный трюк и не более. Решение следственного судьи Ола будет объявлено завтра. (От нашего специального корреспондента Гидеона Муано)".
4 июля в пять часов пополудни караван автобусов и полицейских машин миновал ворота Дворца правосудия и направился в Уй.
В бронированном фургоне "пежо" сидели жандарм-водитель, следственный судья Жорж Ола, помощник прокурора, Матюрен Морс меж двух жандармов, председатель коллегии адвокатов и адвокат, назначенный для защиты владельца "Селекта".
Огромная толпа четвертые сутки дневала и ночевала у "Селекта". Накрапывал дождь. Матюрен Морс вышел из машины, и небо осветилось от несметного множества фотовспышек. Небольшая группа направилась к кинотеатру, утонувшему в гигантской толпе и скопище машин, тянувшемся до самого горизонта. Оказавшись у двустворчатой двери со стеклами-иллюминаторами, Матюрен Морс с горечью заметил, что слой красной краски исцарапан и исписан сверху донизу. Штукатурка была ободрана - сотни маньяков растаскали ее на сувениры. А в новенькой неоновой надписи опять отсутствовали два "е", и название снова читалось: "С...А...КТ".
"Слкт", "слкт"... Именно такой звук издавали подошвы, когда маленькая группка официальных лиц входила в заднюю дверь "Селекта". Матюрен Морс с усталым видом щелкнул выключателем, и маленький зал оскалился пастью с зубами-креслами, укутанными в пластик. В воздухе висел запах дешевого одеколона, но и он не мог перебить сладковатого аромата крови. Следственный судья повернулся к Матюрену Морсу и строгим взглядом уставился на него. Матюрен Морс отвел глаза в сторону.
Все сели.
"Уих-х-х" - зашелестели чехлы.
Киномеханик префектуры гремел железом за окошечками кинобудки. Матюрен Морс откашлялся:
- Господин судья, я думаю, для удобства демонстрации и объективности заключения стоило бы заполнить зал. Ибо, если злая участь должна сразить одного из ста зрителей, все должно происходить в совершенно... э... нормальных условиях... Единственная разница будет состоять в том, что я буду здесь, а вы, господин судья, будете играть роль того гипотетического убийцы, которую без всяких доказательств навесили...
Два жандарма по его бокам дернулись и смущенно посмотрели на судебного чиновника... Судья пожал плечами, встал и скинул плащ. Потом сухо промолвил:
- Будь по-вашему.
И удалился. Чуть позже в зал вошли несколько десятков жандармов, офицеры полиции, разведки, а также стукачи и сотрудники контрразведки. Когда зал наполнился, свет погас - только неярко светились желтые и зеленые лампочки над запасным выходом.
Матюрен Морс наклонился к соседу:
- Что сегодня дают?
Полицейский нервно дернул цепочку наручников и пробормотал:
- Не знаю.
Кто-то в конце ряда шепнул:
- "Три поросенка" Уолта Диснея.
Волна истерического хохота прокатилась по рядам, заполненным официальными лицами, жандармами и тайными агентами всех видов. Матюрен Морс побледнел:
- Это шутка?
Он повернулся к квадратным окошечкам кинобудки и крикнул:
- Вы шутите, господин судья? Вам хорошо известно, что в фильмах Уолта Диснея никогда не бывает убийств!!! Вы хотите любым способом доказать, что убийца - я! А если сегодня никто в зале не погибнет насильственной смертью? Нечестный прием! Я...
Жандармы силой усадили Морса на место. Тот, что был слева, прошипел:
- Заткнись, Морс. Ты не видел фильма.
Экран засветился. Раздались звуки хорошо известной песенки:
"Нам не страшен серый волк, серый волк..."
В неясном свете луча Матюрен различал призрачные лица, покрытые испариной страха, - все сегодняшние зрители "Селекта" смотрели в его сторону.
Ждать долго не пришлось. Посетило его сомнение или нет? Он был уверен, что злой волк не съест ни одного поросенка! Кадры фильма прыгали в его глазах, а песенка буквально ввинчивалась в спинной мозг, как ледяная игла. И когда он увидел сцену, в которой злой волк мечтает о зажаренном с яблоком в зубах поросенке, когда он увидел сладострастные движения злобного гурмана, облизывавшего красным языком острые белые зубы, он вдруг понял. Он понял, что настал его час. Матюрен Морс раскрыл рот, чтобы закричать.
Но тут распахнулись стальные дверцы адского крематория. Яростное пламя загнало неродившийся крик обратно в глотку Матюрена Морса.
Кто-то завопил, в воздухе разнесся противный запах горелого мяса. Вспыхнул свет, пробивший клубы густого дыма. Матюрен Морс еще слышал, как вокруг него поднялся ужасающий шум, в который вплелись отрывистые приказы, свистки, топот ног. Звуки отразились от стен зальца, вернулись назад и утонули в обгорелом отверстии, которое когда-то служило ему ртом. Свет мигнул, ударил невыносимой болью по выпученным глазам.
Мрак. Боль. Шум.
Что-то мешало сомкнуться его челюстям, что-то горячее и сладкое. Потом его зубы сомкнулись, над ним склонились следственный судья, полицейский, адвокат, перепуганные зрители, не сумевшие сдержать приступы рвоты. Все это он ощущал, падая на дно колодца, где предстояло растаять его сознанию и погаснуть холодеющей искорке жизни. Он испуганно выдохнул:
