Филипп Кузен

Последний сеанс

Однажды, когда у него были свободные деньги, Матюрен Морс проезжал через парижский пригород Уй и увидел кинотеатр. На дверях его висела табличка: "ПРОДАЕТСЯ".

Он остановил машину, вылез и оглядел неприветливую улицу. Огромные склады животного жира слева и колоссальное газохранилище справа нависали над когда-то веселеньким зданьицем. Зданьице уже давно потеряло прежний вид - его разъели кислотные дожди, окись углерода и сульфаты из выбросов промышленной окраины. Двустворчатая дверь с заросшими пылью стеклами была выкрашена в некогда всеми любимый ярко-красный цвет, а две ручки опутывала ржавая цепь, на которой висел новехонький замок. Крохотный кинотеатр походил на мрачного, клошара, попавшего в руки жандармов.

Матюрен сразу понял, что купит кинотеатр. По его телу пробежала горячая волна - наконец-то в руках у него окажется то, что позволит ему отомстить за сорок лет бесцветной жизни. И поможет ему в этом крохотный кинотеатр, похожий на уголек от яркого костра прошлых лет, когда внутри его, над приподнятой сценой, взлетал зеленый бархатный занавес и перед сеансом выступали жалкие клоуны пригородов, затянутые в трико эквилибристы и потерявшие иллюзии иллюзионисты, извлекавшие из своих цилиндров миксоматозных кроликов.

Морс знал, что такие места существуют и словно созданы для таких, как он.

Матюрен вдруг вспомнил детские годы: когда-то и он был ребенком и не знал ничего прекраснее, чем сухая дробь барабана, под которую на маленькой мокрой сцене дергался вышедший из моды эстрадный певец, вынужденный соглашаться на все из-за вечной нехватки денег и полного отсутствия таланта. Сегодняшний Матюрен Морс, тот, который когда-то не решался пойти в артисты, тот, кто не поверил заключенной в его душе свободной личности и стал просто Матюреном Морсом, лояльно прожившим свои сорок лет, оказывая людям дрянные услуги, разглядел, что кинотеатр назывался "Селект", хотя мальчишки камнями разбили все "е". От названия остались лишь согласные: "С...А...КТ".

И это название, напомнившее о былом, зазвучало в унисон с его внутренним состоянием и окончательно склонило к решению о покупке.

Кинотеатр принадлежал внуку Жильбера Тосс-Ламбийота, короля немого кино, пользовавшегося когда-то громкой славой. Эрнст Тосс признался, что отец развалил дело деда, а сам он проявил полную бесхозяйственность и довел кинотеатр до полного краха. Короче говоря, "Селект" был назначен к продаже десять лет назад. Вернее, речь шла об уплате недоимок, которые следовало внести в кассу местной коммуны.

Ловкий делец Матюрен Морс совершил в тот день удачную сделку. А потому вечером, закрывшись в своем кабинете на шестьдесят восьмом этаже небоскреба в квартале Дефанс, он открыл бутылку вина и чокнулся с отражением в зеркале.

На следующий день Морс обзвонил подрядчиков, занимающихся переоборудованием зрелищных заведений, и принял их одного за другим в своей машине, стоявшей напротив "Селекта". Матюрен изложил им свои планы, выбрал самого дорогого, но и заставил подписать драконовские обязательства.

10 мая в восьми ведущих ежедневных газетах парижского округа появилось черно-белое рекламное объявление высотой 200 мм. В заказе на рекламу, подписанном Матюреном Морсом, уточнялось, что объявление должно в течение двух недель ежедневно появляться на одном и том же месте газет, как в дневных изданиях, так и в последнем специальном выпуске, и что любое сокращение площади рекламы повлечет за собой штраф, в сто раз превышающий сумму, выложенную заказчиком. Речь шла о сотнях тысяч франков, и даже самая крупная и влиятельная газета не могла себе позволить отказаться от дальнейшей публикации рекламы. Каждому главному редактору пришлось смириться с потоком протестов БПР (Бюро проверки рекламы), лиг охраны семьи и прочих организаций, пекущихся о защите человеческой личности. Две недели газеты публиковали рекламу Матюрена Морса:

КАЖДЫЙ ВЕЧЕР В "СЕЛЕКТЕ"

8 авеню Жофф, Уй (станция Уй-Каррер, отправление с вокзала Сен-Лазар)

ОДИН ФИЛЬМ - ОДНА СМЕРТЬ

Новый кинотеатр в западном пригороде предлагает 100 своим зрителям испытать чувство невыразимого страха - один шанс из ста умереть той смертью, которая показана в фильме. Один шанс из ста умереть смертью героя фильма.

Стоимость одного места - 1000 франков (новых).

(Дирекция не несет никакой ответственности за случившееся.)

Первый сеанс состоится 25 мая в 21:00.

Вечером назначенного дня в зеленом сумраке, разбавленном светом ртутных ламп промышленного пригорода, новый кинотеатр распахнул свои двери. Две мощные батареи кварцевых прожекторов высветили розовый фронтон с белой отделкой. В витринах, по обе стороны заново окрашенной двери, висели огромные черно-красные афиши с мрачным предупреждением: "ОДИН ФИЛЬМ, ОДНА СМЕРТЬ!"

Мигнул и засиял кровавый неоновый свет - на свежей известке фронтона вспыхнули буквы "Селект".

По маленьким извилистым улочкам потекли люди.

Мужчины, женщины, мужчины и женщины, тянувшие за собой примолкших, кусающих ногти от страха и возбуждения детишек. Старики с крикливо сияющими глазами; нагло виляющие задницами юнцы; держащиеся за руки длинноногие девчонки-юбчонки и шоколадные негры из гетто. Все они походили на вышедших из леса волков. Сотни волков. Излишне громко переговариваясь, они шли и как бы считали каждый шаг.

Но вот кто-то рванулся вперед, чтобы оказаться у кассы первым. И сразу затопали сотни ног - вслед за смельчаком бросилась вся толпа.

Через семь минут сто билетов по тысяче франков каждый были раскуплены. Двери "Селекта" захлопнулись, и два красных огня погасли. Тьму крохотного бело-розового зала с рядами красных бархатных кресел прорезал яркий луч, упершийся в экран. Сто пар глаз, похожих на белые луковички в банке с маринадом, разом повернулись в одну сторону и уставились в одну точку. От тоскливого предчувствия заныли сердца.

Во мраке захрипела Мелани Жане.

Ровно в полночь двери распахнулись, бросив на освеженный дождем булыжник красноватый отблеск. Первые зрители вышли спотыкаясь, их одежды буквально вымокли от пота, а шеи свело от ожидания смерти. Несколько десятков зевак стояли снаружи, образовав двойную цепь. Они вслух пересчитывали живых, громко смеясь и крича: 92, 93, 94, 95... Молчание. 96, 97. В пламенной глотке "Селекта" еще двигались тени. Наконец вышли последние: 98, 99.

Толпа вздрогнула от неожиданного порыва холодного ветра.

Какая-то женщина застонала.

Мужчины вытянули шеи. Кто-то, нерешительно переваливаясь с ноги на ногу, двинулся вперед, засунув руки в карманы. Наконец люди отважились войти внутрь.

Мелани Жане, сорока двух лет, специалист по информатике из Версаля, лежала в кресле с ножевыми ранами на теле. Ее судорожно сведенные пальцы сжимали желтый билетик, ее пропуск в ад.

Обстоятельства смерти попали в газеты Уя, Сартрувиля и Аньера. Но поскольку начиналось лето, парижские газеты, словно сговорившись, поместили сообщение на восьмой странице. В тот же день началось судебное расследование.

Морс поднял с пола синюю повестку, которую мотоциклист из префектуры департамента Ивелин подсунул ему под дверь, и пристроил ее между стаканом для полоскания рта и коробкой из зеленого пластика, где держал бритву "Жилетт" с двойным лезвием и кисточку для бритья. Затем выпил стакан воды, поздравил себя с гениальной идеей. Он был уверен, что отныне зал всегда будет полон.

Вечером у "Селекта" собралась толпа из двух или трех тысяч человек.

Матюрен снял афиши фильма "Психоз", тщательно свернул их в трубочку и заменил афишами, изображавшими уходящее под воду судно и тонущих людей с черными провалами ртов и руками, протянутыми в сторону какого-то невидимого спасителя. Затем занял место в кассе.

В период между 26 мая и 1 июля, когда полиция закрыла заведение, умерли по порядку: Жози Ренольд, модельерша из Бри-сюр-Сен (ее нашли утонувшей в кресле после показа не признанного критиками "Титаника"); Леон Меркаде Буассо, банкир из Ливорно (случайно пришел на "Собор Парижской богоматери" и разделил участь Феба: он лежал в третьем ряду, наповал сраженный ударом кинжала); Зельда Тон, бакалейщица-пенсионерка из Ферте-Мишар (заплатила 1000 франков, чтобы увидеть "Айседору", и умерла, как героиня, задушенная собственным шерстяным лилово-бежевым шарфом); цыган Чокнутый Шкаф (когда зажегся свет, он лежал с дыркой в черепе, совсем как президент в "Хищнике" с Лино Вентура в главной роли); Шарлотта Метан, парикмахерша из Уя (ее прекрасное молодое тело было пришпилено к красному бархату стрелой, очень похожей на те, что со свистом рассекают воздух и убивают в "Форте Апач"); Эстер Розуар, кружевница с улицы Сантье (ей было двадцать лет, когда она вошла в кинотеатр, и более ста, когда ее вынесли с "Маленького большого человека"); Робер Лелон, печник из Энен-Льетара (прошитый сорока восемью пулеметными пулями и без единой целой кости, словно после падения с ужасной высоты, - ему очень хотелось вновь посмотреть "Кинг-Конг"); Манстер Ростен, держатель ночного бара в лесу Шантий (умер после нескольких очередей из "томсона" и пятнадцати попаданий из браунинга, как и его любимый герой, бандит, о жизни и смерти которого рассказано в знаменитом фильме "Лицо со шрамом"). Затем наступила очередь Жанин Орсенар, цветочницы из Тулона, бывшей замужем за учителем английского языка (она обожала Алена Делона и не однажды пересекала Францию, чтобы вновь и вновь увидеть "Непокоренного" Алена Кавалье. Она получила в бок такую же рану, как и ее идол, и умерла счастливой в первом ряду). На следующий день Н.-Л.Торк, управляющий супермаркета, разделил ужасную участь героя "Резни мотопилой в Техасе". (В фильме, если вы помните, режиссер Тоб Хупер показал, как механической пилой разрезают убитого выстрелом в спину дровосека.) Сбор и вынос останков Н.-Л.Торка дали вечерним газетам повод разразиться серией многословных статей и опубликовать фотографии шестнадцати полицейских с носилками, на которых лежали окровавленные части Торка. На следующий день местные радиостанции транслировали вопли вдовы, которая со всхлипываниями рассказывала, как муж накануне покинул ее, оставив с трясущимися от страха детьми перед телевизором, чьи передачи вдруг стали для него пресными.