"Ты не можешь этого знать, - возразил другой голос Меткого, - тебя вообще не существует. Ты лишь плод моего воображения, иллюзия. Ты - ничто"
"Да, да, да, - ехидно хихикнул злобный голос. - Продолжай и дальше себя в этом убеждать. Но с каждой новой смертью ты и сам убедишься в моей правоте. Все твои старания оттолкнуть меня будут заведомо обречены на провал. Кстати, о н о будет первым, кто тебя заставит поверить"
"Что? О чем ты?"
Ответа на свой вопрос Меткий не услышал из-за чудовищной тени, сиганувшей над ним и еще двумя разведчиками, вихрем скрывшейся в гуще ночного аномального леса.
"Что это было?!" - "спросил" Меткий жестом.
"Я слышал. Направление на десять часов" - "ответил" второй разведчик, указав рукой в нужную сторону.
"Принял"
По цепочке сообщение о новой угрозе передали остальным, но Егоров скомандовал продолжать идти намеченным маршрутом. Возможно, подумал он, их выследил мутант, но вот только странно, что он дал о себе знать и при этом не напал. Может, испугался? Через остальных бойцов Егоров приказал замедлить ход. Концентрация просто зашкаливала, а пульс подскочил как от прыжка с парашютом.
"Здесь кто-то есть", - твердил себе майор, высматривания через прицел ночного видения каждый куст. Он пожалел об отсутствии возможности использовать портативные дроны - слишком высокая плотность леса, аномалий и огромное число кустарников делали их бесполезными. То же самое касалось и портативных радаров; в таком дремучем лесе скрыться проще простого. Пока же оставалось предельно внимательно мониторить всю обстановку вокруг. Ветер и свойственные любому, даже аномальному, лесу звуки заглушали и одновременно маскировали потенциальную опасность, о чем все помнили, а потому вдвойне внимательно выискивали любу мелочь. Вот шедший рядом боец едва успел отпрыгнуть от подозрительного вида нароста неправильно форы, который с приближением к нему вдруг выпустил черные нити, толщиной в три пальца. Они молниеносно дернулись в сторону разведчика и не будь у того хорошей реакции да надежного напарника в лице майора, эти щупальца могли схватить его.
"Смотри под ноги!" - жестом показал Егоров и разведчик кивком подтвердил. Оплошность могла стоить ему жизни.
С каждой новой сотней метров держать строй получалось все сложней. Порой хаотично и непредсказуемо появлявшиеся одиночные аномалии, мешали вплоть до того, что приходилось менять порядок передвижения и лишь затем выстраиваться как изначально задумывалось. Шедший впереди Меткий непрерывно атаковался тревожными мыслями в такой частоте, что в какой-то момент подумал, будто это связано со стимуляторами, которыми его напичкали перед заданием, но внутренний сталкерский инстинкт говорил, нет, кричал ему совсем о другом. И не ошибался.
***
Подобно самой смерти существо неслось между чащобой сумрачного леса, с легкостью оббегая крупные деревья и с фантастической, поистине невероятной ловкостью избегая любые аномалии, которые ему встречались на пути. Двуногий дал абсолютно понятное задание - найти других двуногих и вернуться назад. Одному уничтожать их могло быть слишком опасно - опыт давно сделал зарубку в памяти об умении двуногих отбиваться, поражая его невидимым оружием, причинявшим боль и увечья. Как правило, существо легко переносило эти раны, которые на нем заживали быстрей, чем на ком-либо другом, но понапрасну рисковать глупо, а существо не было глупым, отнюдь. Оно знало двуногих достаточно хорошо для охоты на них и призывало неслышимым ни для кого кличем своих младших братьев, которые в нужный час приходили на помощь целыми сотнями и тогда им был по силам любой противник. Но не сейчас - они спали в глубоких норах и станут активными значительно позже.
У существа был странный договор между тем двуногим, которого оно воспринимало как своего хозяина. Каким-то образом тот умел прикасаться к мыслям существа и принуждать - безо всякой силы и очень ненавязчиво - к взаимодействию. Он находил ему других двуногих - столь излюбленную пищу существа, которой кормил его хозяин с тех пор, как оно себя помнило. Поэтому ничего другого есть оно больше не могло - только человечину...
Тварь остановилась и встала на задние лапы, сделав глубокий вдох своим вытянутым крысиным носом, в сотню тысяч раз более чувствительным, чем у человека. Достаточно нескольких запахов и в мозгу существа восстановилась трехмерная картина мира - целая реальность, недоступная многим другим обитателям леса. С ними существо поступало только одним способом - убивало, а кровавые ошметки помечало своим особо пахучим секретом, отмечая тем самым всю территорию. Но его цель только двуногие, кроме тех, с которыми был его хозяин. От них исходило странное поле, сходное с полями населявших эти земли тварей и почему-то к ним у существа не возникало чувство враждебности. Зато другие двуногие, не отмеченные этой невидимой печатью, становились для него целью и добычей. Так было и сейчас. Пара глубоких вдохов и существо снова встало на четыре лапы и ринулось сквозь кустарники. Его мощная и необычайно жесткая шерсть защищала от колючих веток и ядовитой растительности, способной убить в считанные секунды любого двуногого, но почти не причиняла вреда существу. Иногда оно с ловкостью пантеры взбиралось на самые высокие и прочные деревья, откуда лучше всего открывался вид. Только очень толстые ветви могли выдержать его массивную тушу, состоящую из канатов мышц и массивных костей. Запах вел его с безошибочной точностью, подобно радару указывая направления на тех, кто по воле хозяина должен был умереть. Существо знало, что хозяин шел где-то далеко позади. Каким-то неизвестным существу образом хозяин имел представление о его местоположении и всегда находил его. Сам же зверь никогда не предавал его.
В какой-то момент ветер донес до сверхчувствительного обоняния существа знакомый запах двуногих. Скормленный ранее их сородич усилил способность выявлять представителей его вида и теперь даже считанные частицы из миллиардов позволяли мозгу существа безошибочно опознавать свою добычу, а для нее такой вердикт мог означать только одно - смерть. С ловкостью, какой еще не знала земная биологическая история, массивный зверь шмыгнул с самого верха пятидесятиметрового мутадерева и мягко приземлился на землю, не издав шума, способного привлечь внимание добычи. Он точно ощутил присутствие существ, причем не одного, а сразу многих, шедших одним скопом. Если бы на человеческий язык оказалось возможным перевести мысль, возникшую в мозге существа, то приблизительным аналогом могло стать только одно слово - пир. Но зверь не мог броситься атаковать двуногих из-за отсутствия команды от хозяина. Только он способен отдавать приказы начать действовать, вызывая в крови зверя еще больше адреналина и азарта. Ощутив тепло двуногих, зверь перенастроил свои рецепторы на восприятие инфракрасного излучения, высматривая их через заросли во мраке зоновского леса. Массивную фигуру существа довольно трудно замаскировать в колючем и ядовитом кустарнике, но ему это удавалось с относительной легкостью, ведь это был его мир, его охотничьи угодья. В какой-то момент зверь настолько увлекся преследованием двуногих, что не заметил, как подошел слишком близко к ним - буквально на расстояние короткого прыжка. Неожиданно одна из целей сделала резкий крюк, заметив впереди подозрительное колыхание в воздухе, известное существу как место, способное сильно обжечь. Сообразив, что двуногий может выйти ему за спину, а слева находился источник боли, зверь решил пробежать вперед, но вовремя заметил еще оного двуногого, который непременно обнаружил бы зверя, окажись тот перед ним. Счет шел на секунды и существо сгруппировалось, сумев максимально напрячь свои стальные мышцы, и что есть силы прыгнуло вверх. Преодолев десятиметровый отрезок, оно мягко, как кошка приземлилось на влажную землю. Зверь чувствовал, как двуногие были немного встревожены и даже что-то успели заметить в этой темени, но это не имело значения. Сделав еще несколько глубоких затяжных вдохов, он сумел определить, где сейчас находились другие двуногие, где был его хозяин. Бесшумной тенью существо засеменило к нему.
