- Я приму к сведению ваши доводы, - после раздумий резюмировал Квачков и откинулся на спинку стула.
Шитов немного замялся и Квачков заметил, как министр обменялся взглядом с Остаповым.
- Что еще? - настороженно спросил Президент.
С согласия министра обороны главный грушиник взял слово.
- Товарищ Президент, есть одна важная деталь.
- Какая? - вскинул бровями Квачков, не понимая куда клонит военный разведчик. Остапов выпрямился и как-то непроизвольно понизил голос, хотя знал, что техническая запись разговора не ведется.
- Приказ... в нем критически важно сделать одно уточнение и вставить ключевую фразу.
Он подробно все объяснил Президенту и по окончании сделал паузу, чтобы смысл сказанного был не просто понят Верховным главнокомандующим, но и принят им. Настало тягостное молчание, когда Квачков, казалось, уставился куда-то в пустоту. Впервые за очень долгое время, а быть может вообще впервые в жизни, у Остапова в голове так настойчиво звучало лишь одно слово - "согласись, согласись...". Взглянув на взмокшее от испарины лицо министра Шитова, он понял, что тот думает примерно о том же. Они оба знали, насколько важно не допустить любую возможность прервать операцию, потому что противники ее проведения в ближайшее время встретятся с Президентом и постараются отговорить его, отдать приказ остановиться и тогда катастрофа окажется неизбежной независимо от развития обстановки. Расчет оставался только на одно - страх Квачкова за свою жизнь, и этот аргумент был самым последним и сильным. Часто люди в ответственные моменты руководствуются только собственной безопасностью - остальное почти всегда вторично. Начать разговор о патриотизме в данном случае было делом бесперспективным, зато если грамотно увязать безопасность государственную с личной безопасностью Президента, тогда шанс появлялся. В эти растянутые секунды Остапов видел внутреннюю борьбу, едва отражавшуюся на лице Квачкова. Его скулы напряглись, а густые брови сдвинулись, придав выражению лица Президента грозный вид. Одно дело наблюдать за кем-то из простых людей перед тяжелым выбором, но совсем другое дело видеть в подобном положении главу ядерной державы. Напряжение словно наэлектризовало воздух в кабинете и, наконец, прикрыв на секунду глаза, затем Квачков взглянул сначала на министра, а потом перевел взгляд на главу ГРУ. С твердостью в голосе он произнес:
- Действуйте.
Остапов почувствовал, как будто у него упала гора с плеч - он не был уверен в согласии Квачкова. Оба генерала поднялись со стульев.
- Разрешите идти, товарищ Верховный главнокомандующий? - спросил Шитов. В этот момент обращение к Президенту подобным образом не прозвучало как неуместный пафос, напротив, каждое слово наполнилось колоссальным весом ответственности. Президент Михаил Квачков задумчиво сцепил пальцы в замок и, опершись локтями на стол, сделал кивок головой.
***
Ощущение ликования у Остапова довольно быстро сменилось рабочим настроем, пока они вместе с министром обороны быстро шли по коридорам Кремля к главному выходу, у которого их ждали автомобили со спецсигналами и охраной. Они не обменивались никаким поздравлениями друг с другом, потому что все самое трудное было впереди. Министр лишь пожал руку начальнику военной разведки и кратко сказал:
- Все наши договоренности в силе. Следуйте общему плану.
- Так точно, будет выполнено, - Остапов одел фуражку и отдал честь. Шитов ответил тем же. Они расселись по своим машинам и только по пути в штаб-квартиру ГРУ Кирилл Петрович полностью осознал всю колоссальность тектонического механизма, запущенного десятью минутами ранее отданным приказом Президента.
Игра стремительно приближалась к своей кульминации.
***
Через пятьдесят минут в семистах километрах юго-западней Москвы в расположение военной базы, развернутой на минимально допустимой близости от Периметра, генералу ГРУ Николаю Селезневу на его личный телефон со встроенной системой кодирования пришло сообщение. Специальная программа декодировала случайный набор букв типа "ббаелавжр", "знутрющскож" и "файякприк" и по окончанию вывела на экран только два слова - "первое мая". Генерал несколько секунд заворожено смотрел на словосочетание, будто не верил своим глазам.
"Значит, у них получилось, - с волнением заключил Селезнёв и тут же навсегда удалил сообщение. - Теперь все зависит от двадцати пяти человек"
***
Глава вторая
Внедрение
Р е т р о с п е к т и в а
1 ноября 2016 года
База РУМО, сектор "Дельта". В четырех километрах от западной границы Периметра
(сорок восемь часов до заброса)
Подготовка проходила в условиях строжайшей конспирации. Никто на базе не имел представления, кем были крепкого телосложения бойцы, тренировавшиеся день и ночь на специально оборудованной площадке. Любому было понятно, что эти парни отправятся за Периметр для какого-то задания, но всякая конкретика оставалась тайной за семью печатями. Впрочем, руководство операцией основательно потрудилось, чтобы даже на базе с очень жестким и ограниченным допуском не создалось впечатление, будто всех оперативников задействуют сразу в одном деле. Кроме того, общее число лиц в команде обеспечения не превышало полутора десятка человек, но никто из них не имел представления о подлинной миссии группы для заброса за Периметр. Сама база располагалась на некоторой возвышенности и увидеть, что происходило за ее стенами практически исключалось, не говоря уже про открытие немедленного огня на поражение с дозорных вышек из крупнокалиберных пулеметов по любому, кто не имел доступа в этот сектор, а к нарушителям, если те оставались живы, немедленно выезжали мобильные группы быстрого реагирования, доставлявшие их на базу для допроса. Ее стены возводились из гамбиона - легкой каркасной сеточной конструкции, сделанной из стальной проволоки в виде короба трехметровой высоты. Изнутри их покрывали специальным геотекстилем, а каждая такая корзина-короб соединялась в складывающуюся секцию в количестве до семи единиц. Затем внутренний объем плотно заполнялся грунтом, выполнявшим защитную роль, поскольку толщина такой стены позволяла выдержать даже прямые попадания из крупнокалиберных артиллерийских систем. В свое время Пентагон заключил крупный контракт с компанией "Хеско Бастион", которая в больших количествах поставляла свою продукцию американскому правительству в разные горячие точки. В деле контроля Периметра им также нашлось применение. С учетом того, что гражданским самолетам запрещалось пролетать над Зоной и призональной местностью, а пролеты военной и разведывательной авиации здесь ограничивались международными договорами, то вскрыть происходящее внутри базы было делом крайне трудным.