Маргарите Пушкиной и группе "Ария" посвящается

Солнце уже садилось, но лес ещё хранил тепло прошедшего дня. Ветер утих. Объятые пламенем осени неподвижно замерли клёны и дубы, тихо вздрагивали листочки бересклета. Опускаясь за кромку леса, солнце коснулось верхушек деревьев, добавило огня.

Лиса, рыжая, не начавшая ещё линять, выбралась из-под корней старой ели и, низко опустив морду к усыпанной палой листвой земле, принюхалась. Солнечные лучи скользнули по её спине, позолотили пушистый мех. Она втянула изящными ноздрями вкусный осенний воздух и неторопливо побежала вперёд, бесшумно переступая изящными тонкими лапами.

Где-то в вершинах неподвижно застывших сосен громко и бестолково затарахтели сороки, и, спугнутая их трескотнёй лиса поспешила укрыться в чаще. Послышался топот копыт, приглушённый опавшей листвой.

Серый крапчатый конь с выступившей от долгой скачки пеной на боках, вынес на поляну всадницу в длинной кольчуге. Она остановилась, оглядывая лес в сгущающихся сумерках, будто спрашивая себя, верное ли направление выбрала, и, увидев вдали серыми зубцами выступающую вершину скалы, решительно кивнула, натянула поводья, и усталый конь устремился вперёд.

Печать угрюмой задумчивости лежала на челе молодого царя, в противовес нетронутому никакими земными заботами, спокойному лику Бессмертного.

– Веда Майра пророчествует скорую гибель этого мира от зла Норта, – говорил царь, – рождённый Белой Медведицей и горным духом на Пике, где Кронос начал отсчёт времени, по силе он превосходит всех магов и равен бессмертным.

– Норт всего лишь человек, не бог, – спокойно поправил гостя хозяин.

Царь согласно кивнул в ответ и продолжал:

– Никто никогда не видел его лица. У него тысячи лиц. Норт Безликий или Норт Многоликий – так окрестила его молва. Веда Майра сказывает, что Норт плавит Кристалл Вселенной, и когда отшлифует последнюю грань, станет столь могущественным, что завладеет всем миром.

– Разумно ли верить бредням старой шаманки, давно выжившей из ума? – голос Бессмертного звучал ровно, без эмоций, и царь дёрнулся непроизвольно, уловив эту пустоту безразличия.

– Перед походом в Белую Пустыню ты просил совета Пророчицы и верил в знак удач, – мягко напомнил он.

Бессмертный сделал неопределённый жест рукой.

– Старая шаманка переоценивает дерзость и силы молодого мага. Глаз её уже не так зорок, как в былые дни.

– Веда Майра в прежней силе, и никогда прежде не ошибалась в пророчествах, – возразил царь, – апокалипсису быть.

– Мир так стар и мал, что его делить нет смысла, – пожал плечами Бессмертный.

– Ты позволишь Норту Безликому быть хозяином мира? – царь сделал попытку стронуть покой честолюбия Бессмертного.

– Я не верю в столь грозную силу юного мага, – не смутился тот.

– Но первый удар будет по Руане! – царь схватился за последнее средство. – Руана стоит в подножии Ледяных Скал Безвременья!

– У Королевы не достанет сил защитить свою страну? – удивился Бессмертный. – Или армия её малочисленна? Тогда дай свою армию в помощь и сам встань в её ряды за честь Короны!

– Если и мне примкнуть, то на кого престол оставлю? – хмуро отозвался царь.

– Страна без правителя – входные ворота для смут и внешних врагов.

– Справедливо, – кивнул Бессмертный. – А царица что же?

– Ей рожать к новолунью, – ответствовал царь, – не могу оставить её и страну на неё и уйти в поход.

– У тебя будет наследник? – спросил Бессмертный без интереса.

– Шестой, – пояснил царь, – боги благосклонны к нам.

Бессмертный равнодушно кивнул, коснулся тонкими пальцами бледного лба.

– Ты счастлив, богат. Имеешь всё, что желал: верную и любящую супружницу, здоровых сыновей, процветающую страну. Возвращайся к ним.

– Помоги ей, – тихо попросил царь, – будь ей союзником.

Бессмертный смерил его проницательным взглядом.

– Тринадцать лет провёл я в ином мире и возвратился в этот, старый, пыльный, полный жалкой тленной суеты не для того, чтобы вам подобно влезть в эту пустую возню. Покой и бесконечность – вот ценности. Остальное – тление и прах.

– Ты лукавишь! – запальчиво воскликнул царь. – Ты вернулся потому, что ведал о рождении Норта и знаешь наперёд: грядёт великая битва за господство миром! Тебе ведомо это, и ты выжидаешь, наблюдаешь и копишь силы! Потому ты и здесь целых два года!

– О нет, – Бессмертный поморщился, – просто у меня осталась земная связь с этим миром, и мне необходимо иногда бывать в нём. Но вскоре она распадётся, и я вернусь к престолу Наитемнейшего навсегда. Засвидетельствуй моё почтение царице и сыновьям.

– Ты не поможешь? – бледнея, царь поднялся из-за стола.

– Мне чужда эта глупая суета, – спокойно отозвался Бессмертный, – идём, я провожу тебя.

Но царь взглянул последний раз в его безмятежный лик, чуть заметно качнул головою, борясь с непрошенными мыслями, и шагнул за порог. Тяжёлая дверь закрылась за ним.

Бессмертный проводил его равнодушным взглядом и, опустив голову на стиснутые руки, задумался. Ему вдруг перестало хватать воздуха, будто каменный потолок пошёл вниз и стал давить ему на плечи. Он тяжело вздохнул, встал и вышел из комнаты.

Он стоял у подножия скалы и смотрел на последние отблески заката, мерцающие среди деревьев, чувствовал терпкий запах осени. Визит лемурийского царя качнул, стронул его равновесие. Мнилось Бессмертному, обрёл он гармонию, к которой шёл так долго, но, утратит её, несомненно, решившись исполнить просьбу своего нежданного гостя.

Прохладный воздух согнал хмарь с его чела. Солнце село. Бессмертный окинул спокойным взглядом сумеречный лес и повернулся, намереваясь вернуться в своё жилище.

– Арий Конрад!

Окликнувший его голос был женским. Бессмертный обернулся. Ещё не настолько стемнело, чтобы он не мог различить всадницу, выехавшую к скале и осадившую коня так резко, что крапчатый жеребец взвился на дыбы. Юная, стройная, точёный профиль, белая кожа, полные огня глубокие чёрные глаза, золотой обруч, опоясывающий лоб, и две тёмные косы, переброшенные на грудь.

Лес качнулся перед его глазами. Крепкое равновесие, достигнутая гармония, покой и бесконечность вдруг стали зыбкими, как мираж. "Силы Ада! Как похожа!.." Он не успел произнести ни слова, она заговорила первая.

– Царь Лемурии готов дать своё войско, и, несомненно, просил тебя о помощи. Я с той же просьбой обращаюсь к тебе. Не ради общего мира, не ради величия Руаны и народа её. За честь Королевы.

Чёрные глаза её смотрели прямо и честно. Гордая посадка головы, брови вразлёт, и эти косы…

– Как твоё имя? – прохрипел Бессмертный. В горле внезапно пересохло, настолько, что он не мог говорить.

Она улыбнулась открытой лёгкой улыбкой.

– Ария.

Министр финансов Руаны торчал на кухне, где его никто не любил, потому что он воровал окорока и сыры, совал нос во все блюда и давал дурацкие советы в вечной запарке находящимся поварихам. Однако сейчас он вёл себя тихо, в котлы не лез, сидел в углу на табурете, грыз оставшиеся от студня мослы и вспоминал события, минувшие пятнадцать лет назад.

Ясным осенним утром въехали они на территорию Руаны. Миновали безлюдную деревеньку, остановились у корчмы на окраине. Там двое бородатых мужчин в рваных рубахах и кандалах, босые, сидели у дверей, а в зале, поглядывая за ними, жрал баранью ногу рябой детина в дорогом шлеме и латунной кольчуге.