Нина очень обрадовалась подаркам, долго рассматривала детские вещи, которые Галя купила Степке. Заметив это, Галя несколько одежек выделила Женьке. Нина с благодарностью расцеловала ее и, сложив подарки в пакет, вздохнула:

— Счастливая ты, Галка! Это ж какая у тебя жизнь начнется!

— Надеюсь, хорошая, — улыбнулась Галя.

— Меня не выгонишь? Ты ведь теперь хозяйкой будешь…

— С ума сошла? Зачем мне тебя выгонять? Мне с тобой лучше. Только неудобно получается, — сказала Галя и запнулась. — Теперь вроде как ты моя прислуга.

— Честно говоря, мне это тоже не по душе, — нахмурившись, ответила Нина.

Галя знала, какой амбициозной была ее подруга. Оставлять ее возле себя в качестве прислуги значило наживать себе врага.

— А ты найди мне другое место, — предложила Нина. — У приятелей Кости. А я подыщу вам хорошую женщину. Не из нашего сада, конечно. Я у знакомых поспрашиваю. Идет?

— Идет!

— И будем дружить, как прежде! Правда?

— Конечно!

Галя понимала, что потерять единственную подругу из-за изменившегося семейного положения было бы глупо.

Нина ушла рано утром, и Галя сразу же после ее ухода засобиралась к родителям. Италия, конечно, чудо, но она так соскучилась по Степке, что не могла подождать до субботы, как они уговорились, и решила поехать сегодня же. Но ее планы нарушил звонок Кости. Сообщив, что его родители завтра уезжают, он добавил, что она обязательно должна с ними поужинать. Делать было нечего, и Галя с сожалением осталась. До вечера времени было вагон, так что она успела перестирать всю одежду с поездки, перегладить обновки и даже сходить в недорогую парикмахерскую рядом, что было для нее непривычной роскошью. Обычно они с Ниной сами подстригали друг друга и делали прически к праздникам.

Она немного обновила стрижку и сделала укладку. Потом для завершения образа согласилась на маникюр у молоденькой девочки, которая по неосторожности так коротко обрезала ей кутикулу, что ноготь сразу залило кровью. Девочка суетилась и извинялась, но если не считать этой неприятности, то в целом маникюр получился красивый. К ужину Галя подготовилась со всей тщательностью, так как ей хотелось заслужить одобрительные взгляды ее будущих родственников. Она надела платье, купленное в Вероне, босоножки и сумку из Лидо, на плечи набросила легкую шаль из Венеции. И вот так, во всем итальянском, она столкнулась на выходе из общежития с Мишей. Увидев ее, он расплылся в улыбке:

— Галя, здравствуй!

— Здравствуй, Миша!

— Я так рад тебя видеть! Ты извини, что я не заходил, закрутился совсем. Я же из армии увольняюсь!

— Да, я помню. Ты говорил.

— Какая ты красивая! В гости?

— В театр. С Ниной, — зачем-то соврала она.

— В театр… — Миша замялся. — А наши говорили, что тебя на такси привезли. С вещами. Ты уезжала?

— Да, представь себе, — улыбнулась Галя, уже придумав правдоподобное объяснение.

— И куда?

— В Италию.

— Шутишь!

— Ничуть. Мои хозяева решили отдохнуть, а они обычно путешествуют с няней. Вот и мне сподобилось за границей побывать. — Миша, как и другие соседи, не были посвящены в подробности ее работы.

— Ну и как?

— Красиво. Но дома лучше. И по Степке соскучилась — сил нет! Завтра поеду за ним.

— А приедешь когда?

— Послезавтра.

Миша замялся, но, видя, что она уже повернулась уходить, неуверенно произнес:

— Ничего, если я приду послезавтра? Ты сказала, две недели будешь думать. Послезавтра как раз две недели…

Бедный Миша! Послезавтра придется сказать ему всю правду! Даже не правду, а то, что должно было бы быть, если бы она действительно полюбила другого. И вся его радость тут же померкнет. Как жаль! Так не хочется обижать его! Тем более что он ей гораздо приятнее Кости, особенно после их поездки. Еще недавно Галя думала, что Костя этим небольшим путешествием в Италию хотел порадовать ее, а теперь ей казалось, что он просто решил купить ее согласие. Только зачем? Она и так согласна. Ради сына она пойдет на все!

Галя торопилась. Костя сказал, что будет ждать ее у ресторана, находящегося неподалеку от его дома. Видно, это уже официальная помолвка, раз в ресторане, рассудила она и неожиданно вспомнила о подруге. Бедная Нина, ее теперь и за няню заставляют работать. Правда, она не в обиде, Костя хорошо платит.

Возле ресторана Галя никого не увидела, пришлось зайти внутрь. Вежливый молодой швейцар окинул ее оценивающим взглядом и спросил:

— Вы Галина?

Галя кивнула, и он проводил ее к столику, где уже сидели Костя и его родители.

Эльвира Михайловна, в темно-зеленом костюме, с аккуратной прической — ее волосы были тщательно уложены вокруг головы наподобие венца, — надменно поглядывала по сторонам. На ее пальцах поблескивали золотые кольца, а в ушах и на шее сверкали капельки рубинов. Костя с отцом восседали по обе стороны от нее, как два огромных несгораемых шкафа. Их массивные шеи были затянуты дорогими галстуками, волосы гладко зачесаны за уши, так что открывались залысины; у отца — побольше, у Кости — поменьше. И Галя внезапно представила себя лет эдак через двадцать их совместной с Костей жизни. И вот уже не Эльвира Михайловна, а она, гордая и красивая, вся в рубинах и бриллиантах, сидела рядом со своим шкафообразным мужем и оценивающе смотрела на свою будущую невестку. «Боже, что я делаю! — пронеслось у нее в голове. — Зачем мне это богатство? Не с богатством ведь жить, как говорила мама». Галя представила долгие ночи, наполненные храпом чужого ей мужчины, и невольно поежилась. Погрузившись в свои мысли, она не заметила недовольства, написанного на их лицах. Особенно недовольным казался Костя.

— Здравствуйте. — Галя вежливо наклонила голову.

— Здравствуйте, — ответила Эльвира Михайловна с холодной учтивостью и поджала губы, Ее муж, наоборот, выпятил нижнюю губу. Судя по всему, таким образом он выражал свое возмущение.

— Почему ты опоздала? — почти строго спросил Костя. — А я как раз хвастался маме, какая ты у меня пунктуальная.

«Я не у тебя пока», — вдруг захотелось сказать ей. Внутри начинало закипать раздражение. Но Галя сдержалась.

— Я же не на работу пришла, а в ресторан.

Недовольство Кости, видимо, усилилось после ее реплики, но тут к нему подошел официант, чтобы уточнить заказ. Пока он занимался этим, Эльвира Михайловна снизошла до разговора с ней:

— Как вам понравилась Италия, милочка?

Галю передернуло от этого слащавого обращения, но она старалась владеть собой и поддержала Эльвиру Михайловну в ее игре в светскость:

— Италия — прекрасная страна!

— Я очень люблю Венецию! — мечтательно закатив глаза, продолжала мать Кости. — Сколько бы там ни бывала, каждый раз она поражает меня по-новому. Не правда ли, дорогой?

Ее муж своим тонким голосом пропищал что-то в подтверждение. Вот откуда у Кости это вечное — «дорогая». Какие скучные и напыщенные люди! Хорошо еще, что у Кости не такой петушиный голос, как у отца.

Официант стал разливать вино, держа одну руку за спиной и неестественно выпрямив спину. Гале почудилась скрытая насмешка в уголках его сжатых губ. Подали закуски и салаты. Эльвира Михайловна провозгласила тост за будущую крепкую семью, словно все уже было решено, и принялась есть. Костя, галантно поухаживав за дамами, тоже приналег на закуски. Сергей Николаевич от них не отставал. «Да они просто голодные, — поняла Галя. — Вот отчего они сидели такие злые». Сама она есть не хотела. Кусок в горло не лез. Из вежливости Галя немного поковыряла в тарелке и медленно, по глотку пила красное вино. Оно было полусладким и немного пьянило. Официант подливал в бокалы, сидящие за столом заметно повеселели, и когда первый голод был утолен, Эльвира Михайловна картинно закурила и решила побеседовать с будущей невесткой.

— Мы с Сергеем Николаевичем рады за вас с Костиком, — сказала она. — Полинка очень привязалась к вам. Это хорошо! Она уже зовет вас мамой! Полинка у нас — чудо!

— Да, Полинка — прекрасная девочка, я очень ее люблю, — вставила Галя и заметила, что это не понравилось матери Кости. Очевидно, та не любила, когда ее прерывали.