Внезапно ему показалось, что по снегу пронеслась волна голубоватого сияния, пришедшая откуда-то из центра бурана. Но затем его скакун встал как вкопанный. Да так резко, что обходившийся безо всякого седла всадник чуть не перелетел через его голову. Только достаточно длинные рога северного оленя, за которые ему удалось зацепиться, уберегли парня от падения в скрытую мельтешащим снегом неизвестность. Повиснув на шее у перепуганного животного, Кристофф понял, что без колдовства тут не обошлось. И это мнение только подтвердилось, когда он медленно опустился на толстый слой наста, что ледяной коркой покрывал заснеженные поля. Герцогиня Эльза была действительно очень хитрой, опасной и могучей чародейкой, раз смогла поймать их в свою ловушку.

-Спокойней, дружище. - попытался утешить встревоженно заревевшего Свена его хозяин, вытаскивая из-за пояса топор. - Сейчас я тебя освобожу.

Но когда он попытался воплотить слова в жизнь, то был вынужден поспешно отпрыгнуть в сторону, уворачиваясь от рогов своего скакуна. Северный олень возмущённо ревел, старательно отгоняя своего хозяина прочь, не давая тому даже приблизиться.

-Да что с тобой? - возмущённо спросил Кристофф. - Я же пытаюсь помочь...

Но ответом ему стала возмущённая тирада Свена, который вновь и вновь смотрел куда-то вперёд, не позволяя к себе приблизиться. Всем своим видом северный олень показывал, что может и сам выбраться из этой западни, а его хозяин должен идти дальше один, не тратя время на борьбу со льдом.

-Ты прав, дружище. - кивнул парень, заткнув топор обратно за пояс и поправив ремень сумки. - Справишься тут без меня?

В ответ олень только презрительно фыркнул, всем своим видом показывая, какую глупость только что услышал. Ведь кому как не ему уметь выживать в условиях суровых зимних штормов среди вечных льдов крайнего севера?

- Да, ты прав. - согласился Кристофф, поправляя ремень сумки. - Ты только держись. Я скоро вернусь. Обещаю.

Резко развернувшись, парень со всех ног бросился сквозь бурю к воротам замка, где он успел заметить Анну перед ударом стихии. Бежать было на удивление легко, поскольку он больше не проваливался в сугроб по пояс. Толстый слой наста превратил заснеженные поля в ледяную пустошь, над которой гнал всё новые и новые снежные заряды штормовой ветер, так и норовя сбить человека с ног. Но ледоробу были не привыкать к превратностям погоды. В горах бывало и похуже. Главное - правильно ставить ноги, чтобы не поскользнуться.

Но совсем скоро из-за колышущейся снежной пелены донёсся отдалённый звук приглушённых завыванием бури хлопков. Кристофф не придал ему значения, но быстро нарастающий свист, прорвавшийся через рёв штормового ветра, и громоподобный грохот заставили его поспешно упасть на землю, сковав сердце почти животным страхом. Потому что звук падающих на голову снарядов хадорских мортир был знаком ему слишком хорошо.

В памяти тут же всплыли картины тех чёрных дней, когда большая война пришла в Торнвуд, а земли его клана стали ареной жестоких боёв между армиями Хадора и Сигнара. Троллкины - гордый, свободолюбивый народ, готовый отстаивать свои права и свою землю с оружием в руках до последней капли крови. Но что могут сделать даже самые сильные, отважные, умелые, бесстрашные и стойкие воины, когда на каждого приходится по сотне врагов, до зубов вооружённых самыми смертоносными изобретениями человечества? Кто может устоять перед имперскими легионами и королевскими полками, что сошлись в безудержной бойне, сметая всё на своём пути? Две великих армии были подобны жерновам, которые перемалывали всё, что оказывалось между ними. Крепости и форты стирались с лица земли, города пылали, а немногочисленные деревни обращались в пепел. И не было спасения несчастным, что оказывались под ногами сражающихся гигантов.

Хадорцы предпочитали взламывать вражескую оборону, сначала перемалывая укрепления и их защитников с землёй огнём своих дальнобойных пушек, а затем посылая в атаку свои тяжёлые варджеки и пехоту. Сигнарцы же закапывались в каждый клочок земли, не забывая отвечать взаимностью. И по мере продвижения фронта, когда свист падающих с неба снарядов и грохот канонады становились громче день ото дня, у представителей обескровленного тяжёлыми поражениями в безнадёжных боях клана оставалось всё меньше надежды. В конце концов, они бежали, и память о том, как тяжёлые фугасы обращали плодородную землю в изрытую воронками пустошь, а уютные каменные дома в руины, теперь заставляла Кристоффа вжиматься в лёд в поисках хоть какого-то укрытия.

Тем более, что грохот взрывов уже почти слился в одну непрерывную канонаду, подобную невероятно длинному раскату грома, который и не думал затихать. Всё естество противилось даже идеи сделать хотя бы шаг в сторону источника столь страшного шума, не переставая напоминать парню, что впереди его ждёт только бессмысленная смерть. Даже чистокровные тролли, славящиеся просто невероятной живучестью и способностью залечивать тяжелейшие раны, погибали под ударами фугасных снарядов и градом шрапнели. Разве может одинокий человек надеяться выжить там, где погибали даже такие чудища?

Но не жесточайший обстрел заставил Кристоффа содрогнуться от ужаса, а мысль о том, что там, за колышущейся снежной пеленой бурана, где гремели взрывы, осталась Анна. Замерзающая одинокая девушка, которой он был обязан жизнью, и которую обрёк на погибель. Теперь же она наверняка оказалась закованной во льдах посреди колдовской метели под градом снарядов, покинутая всеми и брошенная на произвол судьбы. И если её не смогут убить все крепостные пушки, то это сделает не менее беспощадный ледяной ветер.

Острый укол совести заставил ледороба сдвинуться с места. Ползти вперёд мешал топор, который пришлось снова достать из-за пояса и теперь тащить в руках, чтобы самому не порезаться. Но такой способ передвижения был слишком медлительный. А времени у Анны оставалось совсем немного, раз она решилась покинуть замок.

-Да что я ползу как червяк последний?! - возмутился Кристофф, пытаясь перекричать буран и канонаду, чтобы придать себе уверенности. - Я что, трусливей изнеженной барыни?!

Обидные слова помогли пробудить гордость и чувство собственного достоинства, которые он до этого старательно заглушал, чтобы не сорваться на терзаемую ледяным проклятьем благородную девицу, которой был обязан жизнью. И теперь, чтобы спасти её от неминуемой гибели и вернуть долг, он был вынужден побороть собственный страх. Встать оказалось гораздо тяжелее, чем можно было подумать, но ледороб всё же нашёл в себе силы подняться, сперва на четвереньки, а потом и на ноги. Хотя встать в полный рост у него всё равно не хватило духу, и потому он побежал вперёд на полусогнутых, пригибаясь к земле и готовый в любой миг кинуться в спасительные объятья льда под ногами.

Однако, к его немалому удивлению, несмотря на продолжавшую греметь канонаду, ему не попалось никаких следов обстрела. Ни через десять шагов, ни через сто. А ведь взрывы слышались совсем неподалёку. Понимание того, что это проклятый ветер сыграл с ним такую жестокую шутку, принеся звук отдалённых разрывов, ещё сильнее ударило по самолюбию Кристоффа, который считал себя привычным к условиям высокогорья и севера. Это чёртова магия была всему виной. Но если из-за своего малодушия он не успеет спасти Анну, то навлечёт на себя и свой клан несмываемый позор. Боги более не будут милосердны к тем, кто не держит слово, и ему будет лучше погибнуть от хадорских пушек, чем вернуться назад ни с чем.

Чем мрачнее были его мысли, тем неожиданнее оказалось последовавшее падение. За мельтешением снега и мрачными мыслями он совсем не заметил, как ледяной настил вдруг резко оборвался, и со всего маху полетел в яму. Чудом успев сгруппироваться, ледороб прокатился по склону из промёрзшей земли, ничего себе не сломав, остановившись уже на самом дне, припорошенным снегом. Правильная форма склона и не успевший выветрится запах алхимической взрывчатки, красноречиво свидетельствовали о том, что он провалился в воронку от снаряда. И судя по размерам и глубине, то была как минимум полевая мортира.