-Вот. - сказал подымаясь на ноги проводник, глядя на свою нанимательницу, которая уже мелко дрожала от холода. - Садись сюда, поближе к огню. Я сейчас приготовлю чего-нибудь горячего.
И пока юная герцогиня грелась у костра, он вскрыл очередную банку консервов и разогрел её на костре, подбросив немного снега, чтобы получился своеобразный мясной бульон. Конечно, повар из него был так себе, но это было лучшее, что он мог сделать.
-Спасибо тебе, Кристофф. - с робкой улыбкой произнесла Анна, принимая банку горячего супа с ложкой из его рук.
-Пожалуйста. - ответил парень, чувствуя, что перед ним вновь сидит та самая девушка, с которой он выехал со двора лавки Окена два дня назад. Словно тепло еды и жар костра отгоняли злые чары. Но он помнил слова старого шамана - если заклятье не разрушить до заката, то ничто не сможет обратить его действие вспять.
А пока они завтракали, и казалось, что весь мир замер, давая им спокойно отдохнуть. Но солнце поднималось всё выше, и им нужно было торопиться. Так что как только с едой было покончено, они быстро собрались и отправились в путь. Олаф так и не вернулся, но они не сильно переживали по этому поводу, следуя вниз по его следам. Ведь если снеговик не повернул обратно, значит он ничего не нашёл. А это значит, что дорога чиста, и им нужно воспользоваться этой возможностью беспрепятственно покинуть лес, не напоровшись на очередную стаю волков, или чего похуже.
Где-то справа прозвучал отдалённый выстрел, который почти сразу перекрыл волчий вой. Анна и Кристофф переглянулись, но ничего не сказали друг другу. Оба прекрасно понимали, что это были тарны, нашедшие новую жертву. Им же оставалось только надеяться, что дикари не сумеют их выследить до того, как они достигнут города.
Спуск с горы они начали в гробовом молчании. Даже кони не шумели, стараясь не нарушать окружающее их безмолвие. Никто не хотел говорить, и людей можно было понять. Ханс никогда не думал, что вкус победы может быть столь горьким. Но как бы он не старался отвлечься, его мысли снова и снова возвращались к ледяному дворцу и тому, что случилось под его ажурными сводами.
Проведённая перекличка показала катастрофические результаты. Из более чем двухсот человек сводной роты в строю оставалось всего пятьдесят шесть. Только каждый пятый ещё стоял на ногах и был способен держать в руках оружие. Среди добровольцев дела обстояли немногим лучше - из 13 выживших было всего четверо стражников. Конечно, в этих подсчётах не учитывали возниц и других штатских, но от этого было не легче. Люди были сильно утомлены и измотаны ночным маршем с последующим штурмом ледяного дворца. А ведь ещё оставались раненые. Их оказалась больше трёх десятков. Поэтому капитан принял решение оставить большую часть личного состава в передовом лагере. Санитары под командованием фельдшера должны были подготовить раненых к транспортировке, а похоронные команды собрать тела павших, чтоб предать их земле со всеми почестями.
Сам же каратель намеревался с небольшим отрядом вернуться в Аренделл как можно скорее, чтобы передать пленную ведьму в руки правосудия. Хотя его приказы вызывали всё больше сомнений, особенно если учесть его состояние. Санитару пришлось дважды колоть обезболивающее капитану: первый раз, чтобы оказать ему помощь, а второй, чтобы поставить на ноги после перевязки. Ханс не знал, какой именно это был препарат, но прекрасно понимал, что без лошадиных доз этой алхимической дряни было не обойтись.
Но он всё равно отдавал должное Краснову, который сам отстегнул от своей брони силовую установку, чтобы достать горячую воду, которую потребовал фельдшер. А когда крутой кипяток, слитый из котла в жестяную коробку из-под бинтов, растопил брошенные туда куски льда, остыв до допустимой температуры, варкастер сам погрузил своё лицо в воду. Со стороны это поначалу выглядело как приведение в чувства загулявшего алкоголика, но под конец больше всего походило на пытку водой. Добровольную пытку. Молодой кастелян поначалу не обращал на этот процесс особого внимания, но по мере того, как всё громче и громче охал фельдшер, любопытство всё же превысило неприязнь. И каково же было его удивление, когда он увидел, как вместе со льдом и инеем начала лоскутами сползать почерневшая кожа. К концу экзекуции для того, чтобы взглянуть в лицо карателя, требовалось побороть уже не только отвращение, но даже рвотные позывы. Потому что часть носа просто растворилась, а оголившаяся плоть имела странный сизый оттенок и сочилась кровью. И медику пришлось извести немало перевязочного материала, чтобы остановить кровотечение.
Ханс молча смотрел на сверкавший позади него ледяной дворец, с грустью отмечая уродливые шрамы, оставшиеся после штурма на его безупречных стенах и гранях. Слишком много крови было пролито ради пленения герцогини Эльзы. Сама же ледяная ведьма так и не приходила в сознание. Солдаты, которые за неимением носилок несли её до конца лестницы на шинели, старались обращаться с ней поаккуратнее, опасаясь её пробуждения. Но она так и не очнулась, даже когда они со второй попытки всё же уложили её на спину коня Ханса, которого он теперь вёл под уздцы. Наместник даже усомнился в том, жива ли она, или её всё же убил каратель в приступе боевой ярости? Но её дыхание было спокойным и ровным, хотя тело было мягким и безвольным, словно тряпичная кукла.
Обыск ледяного дворца и оказание помощи капитану задержали отправку на добрый час. А результаты оказались более чем скромными. Даже прочесав каждую комнату, коридор, лестницу и переход, перевернув вверх дном буквально всё, что вообще возможно, солдаты нашли только корону герцогини и пару бирюзовых перчаток. При этом драгоценный венец, по их словам, валялся в дальнем углу главного зала, а инкрустированные драгоценными камнями перчатки были разбросаны по лестнице. И пускай каратель сразу забрал все находки как важные улики и вещественные доказательства совершённых ведьмой преступлений, Ханса беспокоило совсем другое. Ведь он видел эти перчатки на руках герцогини Эльзы. Видел, как одну из них сорвала с её ладони младшая сестра. Видел, что случилось после.
Тем более, что правая перчатка была у Анны, когда она покидала замок позапрошлой ночью. И это было единственным материальным свидетельством того, что его невеста всё же добралась до ледяного дворца. А это значит, что последним человеком, кто видел младшую герцогиню Аренделл, была Эльза. Которая теперь безвольно висела поперёк седла, не способная даже пошевелиться, не то, что отвечать на вопросы. Спросить у ведьмы, что она сделала со своей сестрой, не получится без разрешения карателя, который просто не позволит ей прийти в чувства. А если учесть, что после их стычки Краснов отстранил наместника от командования, и с того момента не проронил ни слова в его адрес, просто игнорируя, словно того вообще больше не существовало, надежды на взаимопонимание не было никакой. След Анны окончательно потерялся.
Спуск до передового лагеря, куда механики успели отогнать варджек, обещал занять ещё больше времени. Во многом благодаря Краснову, который не сдвинулся с места до тех пор, пока колотый лёд, загруженный в бойлер силовой установки его доспехов, не превратился в пар, а арканодинамическая турбина не вышла на штатный режим работы. Предположение о том, что силовое поле защищало своего хозяина не только от вражеских атак, полностью подтверждалось. Или капитан просто боялся наткнуться на очередную неприятность. Как бы то ни было, каратель всё же умерил свою спесь и злобу, и теперь плёлся рядом, по другую сторону коня, держась за стремя, чтобы не отставать.
Ситуация была просто абсурдна! Кастелян Южной Хезы, дворянин и офицер, был вынужден подчиняться безродному командиру, обещавшему убить его, и приказам, которые даже отдавались не ему. Даже вести под уздцы своего собственного коня он не мог без разрешения капитана. Наверняка что-то подобное чувствуют марионетки, когда кукловод дёргает их за нити. Лишённый даже права голоса, Ханс не мог ни повлиять на управление отрядом, ни покинуть его. Он снова стал никем и ничем. Просто пешкой в чужих руках. Приказы висконта Хавронского были однозначны - наместник герцогини Аренделла должен вернуться в замок. Пойдёт он по своей воле, или его приволокут закованным в кандалы, никто не уточнял. Да и по большому счёту всем было просто наплевать. Так что, по сути, ему разрешили идти самому, чтобы не возиться с транспортировкой второго пленника.
