- Ах... нет... я здесь только месяц... и за это время ко мне заходила... ох... только пара дворян... они пили зелья, но в-все равно немножко обжигались, - говорила девушка, тяжело дыша и охая. На каждом вздохе её огненный орнамент, волосы и глаза сияли чуть сильнее. В комнате быстро теплело.

Стоик умело разжигал страсть шлюхи, совмещая прикосновения с воздействием сущности, пропускаемой через руки. Девица оказалась очень податливой, с готовностью откликаясь на его ласки и силу. Её дух так легко переходил в состояние, пригодное для резонанса, что мужчине казалось, будто она осознанно подстраивается под его действия. А может, так и было? Не в этом ли секрет популярности здешних красавиц? По хозяйке заведения было видно, что она сведуща в духовных искусствах... возможно ли, что она практикует духовное ублажение? Если это так, то необычный путь она выбрала для того, чтобы распространять своё учение...

- Пф, похоже, в столице действительно остались одни ничтожества. Даже в храмах, - недовольно проворчал Стоик. Он добрался, наконец, до самого укромного женского местечка, и сначала слегка надавил двумя пальцами на заветный бутон, а затем проник ими в пышущее жаром лоно. По его руке скатились несколько капель почти кипящего любовного сока богоподобной. - Столько времени прошло, а никто и не почесался, чтобы раскочегарить топку тронутой пламенем! Дегенераты. Ну, да ничего, я тебе покажу, как разгоралась искра жизни!

Стоик отнял руку от её тела и поднёс ладонь к носу, вдыхая чудесный аромат женщины, смешанный с запахом золы. Можно приступать ко второй стадии.

- Я... ммм!.. - начала было куртизанка, но он прервал её, запустив к ней в рот пальцы, влажные и блестящие от вязкого нектара её нутра.

Девушка сперва слегка вздрогнула, но быстро сообразила, что от неё требуется. Полные губы нежно чмокнули, а шустрый язычок умело облизал пальцы жреца.

- Меньше слов, больше дела, - сказал Стоик, освободив её рот, и решительно толкнул куртизанку на кровать.

Он взгромоздился на неё, и его второй посох наконец-то обрёл свой долгожданный приют.

- Аххх, - простонала богоподобная, выдохнув ему в лицо небольшой язык пламени, который безвредно исчез в его спутанной бороде. За полуприкрытыми веками девушки полыхнуло настоящее зарево. Она крепко схватила Стоика за плечи, а ноги инстинктивно скрестились на его ягодицах. Гибкий хвост нежно обернулся вокруг левого бедра и начал поглаживать мошонку горящим кончиком.

- Хех, а тебя хорошо учили, - усмехнулся Стоик.

Девушка только хитро улыбнулась в ответ и двинулась ему навстречу, глубже насаживаясь на его член. Получив столь активное приглашение, Стоик проник в богоподобную, уже не церемонясь, на всю длину, вызвав у партнерши еще один протяжный стон, после чего начал мерно двигаться, как рычаг, накачивающий кузнечные меха с помощью водяной мельницы. Куртизанка подавалась ему навстречу, с каждым толчком вспыхивая, словно раздуваемые угли.

Они двигались в унисон, полностью отдавшись страстному порыву. Воздух дрожал от чудовищного жара, источаемого двумя телами, а от кровати поднимался легкий дым, даже несмотря на все защитные чары. Их души дрожали от напряжения, при каждом соприкосновении выбрасывая снопы невидимых искр. Сущность - кровь души - плавилась и изменялась, перетекая от одной к другому и обратно, круг за кругом приближаясь к кульминации.

Стоик осторожно вел отдавшуюся его воле партнёршу через потоки магмы их сейчас общих чувств, ловко лавируя между опасных завихрений, всё ближе подходя к закономерной развязке. То, что он начал, и к чему стремился, было смертельно опасно. Сила, что сейчас горела внутри их единения, не прощала ошибок, но опыт и мастерство пока позволяли ему преодолевать все пороги этой пылающей реки, разместившиеся на пути к вожделенному финалу.

Пришло время, и Стоик начал наращивать темп. Сущность, что во время соития курсировала между ними, натолкнулась на возведенную им плотину, и теперь билась о стены разума, угрожая разорвать жалкое тело самонадеянного жреца. Быстрее... еще быстрее! Куртизанка стонала в голос, потеряв связь с реальностью, Стоик только напряженно сжимал зубы. Пот выступал на его лбу и тут же с шипением испарялся. Еще чуть-чуть...

И вот, на последнем издыхании, когда уже на его коже начали проявляться горящие бреши, он завершающим резким толчком вошел в девушку, изливая в неё не только свое семя, но и всю скопившуюся сущность. Куртизанка издала сладострастный вопль, её тело выгнулось дугой, ослепительно засияло от затопляющей его мощи, а в следующий миг всё вокруг заполонил гул пламени.

Всё закончилось так же быстро, как началось. Огонь схлынул, оставив после себя комнату, по которой словно прошелся ураган, пар, валящий из ванной, да слабые языки пламени, неохотно пожирающие невесомую ткань чуть не сорванного балдахина.

Девушка лишилась чувств, и теперь неподвижно лежала, закатив глаза. Стоик, хоть и остался в сознании, но движения давались ему с трудом, поэтому он на время просто застыл, погребя под собой безвольное тело своей партнёрши, каждой по?рой жадно впитывая разлитую вокруг сущность. Он получил, что хотел. Вот он, тот самый божественный нектар, который получают служители за истинную приверженность Шлюхе! Не жалкое молоко чудес, которое сосет каждый жрец, но настоящий напиток богов!.. Почти настоящий... почти... Ему не хватало её присутствия... и концентрации... и силы... почти тот... разбавленный... не настоящий... как сама богиня...

Стоик яростно заскрежетал зубами. Плевать! Его достаточно, чтобы исцелить раны!

Жрец уже чувствовал, как густая, горячая сущность заполняет форму его души, проникая в прорехи и разрывы, затопляя рытвины, и соединяя разошедшиеся куски. Боль последних недель отступает, и даже привычное саднящее чувство, вечно преследующее его с памятной битвы при Холготе, уменьшается под живительной волной этого бальзама. Но уже было понятно, что этого мало. Ему нужно больше!

Стоик с некоторым трудом приподнялся на руках и сдвинулся к краю кровати. Немного посидев, глубоко вдыхая горячий воздух вместе с остатками суррогатного нектара, он начал тихо нашептывать молитву бодрости. Пару минут спустя Стоик поднялся на ноги и потянулся, хрустнув суставами. Он вновь был в боевой готовности.

Расчетливо глянув на свою партнёршу, жрец поднял с пола одну из подушек, слетевших туда во время ритуального соития, после чего вернулся на кровать. Он перевернул беспамятное тело куртизанки на живот и подсунул под него подушку так, чтобы прелестные ягодицы девушки оказались приподняты, а её нежные лепестки приглашающе раскрылись. Обеспечив себе удобный доступ, Стоик пристроился сзади, положил ладонь ей на спину и вновь вошел в неё, одновременно направив через руку заряд бодрости. Девушка слабо застонала, сотрясаясь от его движений, и открыла затуманенные глаза.

Новый круг ритуала начался.

Так продолжалось несколько часов. Стоик доводил себя и партнёршу до изматывающей кульминации, пил нектар, изливающийся из богоподобной, после чего восстанавливал выносливость и начинал новый цикл. Постепенно все слилось в сплошной сладострастный бред, в котором они теряли себя, раз за разом механически повторяя путь, заканчивающийся взрывом неописуемого удовольствия и неги. Истинное завершение наступило только тогда, когда даже живительный нектар не мог придать ему сил, чтобы оттолкнуть истощение.

Стоик лежал, раскинув руки, и не мог пошевелиться. Всё тело ныло, словно после полноценного дня в кузне, а волевые усилия просачивались сквозь его собственный дух, как вода между пальцев. Никогда в жизни он не был настолько вымотан и одновременно так доволен проделанной работой - даже в таком состоянии он мог чувствовать свою целостность. Целостность, каковой не ощущал более десятилетия. Сейчас его тягучие думы омрачала только тишина, так и оставшаяся с ним. Несмотря на исцеление, шепот богини так и не вернулся к нему. Хотя он изначально не питал на это особых надежд, но неудача всё равно принесла горечь.