«Ты спросишь, почему смотрю…» Ты спросишь, почему смотрю На ту, кто далека от юных лет? А я отвечу: без ума люблю И в мире всём её прекрасней нет! Зачем так страстно обнимаешь, Посеребрённую красу? Да потому, что понимаю: Жить без неё я не могу. Но от чего дрожат так руки, Касаясь уж покрытых плеч? Отвечу: это сердца стуки И чувств неудержимых речь. Зачем ты шепчешь о любви, Уснувшей сладко так с закатом? Хочу, чтоб с нею мы могли, Быть вместе чаще, чем когда-то. Но почему черты лица Ты изучаешь, к ней склонившись? Чтобы опять её найти. Чуть позже… Заново родившись… «Теперь и нас, моя Любовь…» Теперь и нас, моя Любовь, Коснулись годы сединой. И стали беспокойней мысли, Наполненные не собой. Уже и ночи холодней, Хотя зимы простыл и след. Уснуть становится трудней, Виной тому не лунный свет. Забыты в временном потоке Наивно добрые мечты. И всё отчетливей намёки На убывание весны. Всё меньше надоевших слов, Теплей красноречивый взгляд, И цвет не свадебных венков Всё чаще красит листопад. Нас, как и всех, моя Любовь, Встречают годы сединой. Но средь мыслей беспокойных Не потерялись мы с тобой. «Мои лета средь грусти за туманом…» Мои лета средь грусти за туманом, Уже не так отчётливо видны, Как жаль, что вы поблекли слишком рано, Что скоротечностью опалены. Что ж признаю, вас часто вспоминаю, Услышав шелест опадающей листвы, И отдалённость вашу принимаю, Когда не юноша зовёт меня на Вы. Когда в мои завешенные окна Шопена бьётся горестный мотив, Чуть содрогая в комнате полотна, Волнуя лики тех, кто ещё жив. Да, ваш уход стремительный пристрастно Моей беспомощностью жажду утолил, Но я любим ещё, пусть время неподвластно! Но я люблю ещё, пусть из последних сил! Мои лета, в туманы ускользая, Протягивая тоненькую нить, Я вас молю: до самого до края Позвольте быть любимым и любить… «Ещё один весенний день…»
Ещё один весенний день Поддался сумеречному свету, И, к горизонту отступив, Лениво погрузился в Лету. Ещё один закат багровый Так ласково и так беспечно Коснулся мыслей сокровенных И растворился скоротечно. Ещё один из жизни год, Напоминая о себе, Оставил в зеркале морщинку И канул ниц в забытие. Увы, нас время не щадит, Неся в своём потоке пенном, Но, благо, есть в душе тайник, Где память неприкосновенна. «Зима! Пронизан день прохладой…» Зима! Пронизан день прохладой, Снегами устлана земля, Сверкают дивною плеядой В пуху холодном тополя. Утихла взбалмошная вьюга, И рябь пернатых баловниц Засуетилась в час досуга Под пенье соек и синиц. Бело безлюдное приволье. Чаруют красотой сады, Бросая по ветру во поле Зимы кристальные плоды. Склонившись, ивы-дерева, Подле озёр, покрытых льдами, Искусно пишут кружева, Звеня промёрзлыми ветвями. И лишь застенчиво краснея, На припорошенном брегу, Морозам уступать не смея, Цветут камелии в снегу. «Когда вселенной пустоту осветят звёзды…» Когда вселенной пустоту осветят звёзды, И шум мирской вдруг станет мало ощутим, Я преждевременно пойму, а может поздно, Как мало дней дано для счастья нам двоим. Как много сказано, но мало друг для друга, Как безрассудно мы скупимся на слова, И то, как изредка сорвавшись с уст упруго, Они лавируют под звуки торжества. И мне, обретшему стыдливость в миг прозрения, Не будет жаль уже давно избитых фраз, Волнуясь, не ища благословения, Тебе в любви признаюсь, словно в первый раз. Признаюсь в том, как по тебе скучаю В час даже самых кратковременных разлук. Что до безумия души в тебе не чаю, И обожаю просто пить из твоих рук. Что слышу в тишине твой сладкий голос, И так хочу тебе всего себя отдать; Что мой духовный мир твоей любовью полон; И что от счастья небесам готов кричать; И что люблю тебя беречь, когда ранима, Казаться слабым, не всерьёз, когда сильна. Люблю, когда во сне ты шепчешь моё имя, Когда с высот тобой любуется луна. И даже выглядеть смешным, отчасти глупым, Ради твоей улыбки, словно во хмелю. За понимание, когда бываю грубым, Тебя одну люблю, люблю, люблю… |
