Его глаза были такими, словно он увидел нечто неописуемое. Он подбежал к Платону и замахал рукой, указывая куда-то назад.

– Там…это…

Платон долго не думал. Посмотрел на меня и кивнул.

– Саня, глянь-ка.

Ох, ты ж, блин ежовый. Я не стал спорить, быстро скинул рюкзак с чехлом, вскинул «бенелли» и дал знак Костылю, дескать, веди. Он пошёл в направлении соседнего дома, когда-то бывшего крепким кирпичным коттеджем. Оказалось, они со Светкой-Терминатором шли от плетня и напоролись на ЭТО. Что именно там было, я так и не понял, поскольку рассказ Костыля был очень уж сумбурным. Однако мы обошли выцветший кирпичный забор и оказались во внутреннем дворе. Возле ступеней крыльца стояла Светка, согнувшись пополам и борясь с тошнотой. Я посмотрел на пыльные, но уцелевшие стёкла и обернулся к Костылю.

– И чего?

– Это за углом.

– Там?

– Да, – кивнул Костыль, но со мной не пошёл.

Чем ближе я подходил к углу дома, тем сильнее становился запах. Едкий, тошнотворно-прелый аромат разлагающейся органики. Хотелось зажать ноздри, поэтому скоро мне пришлось дышать ртом. Я завернул за угол и застыл, теперь понимая озадаченность Костыля. Такое, пожалуй, и я сам видел впервые.

– Твою-то ж мать…

*****

Это было какое-то дикое нагромождение псевдоплотей. Не меньше четырёх-пяти особей, будто сваленных в кучу. Конечности были переломаны, некоторые туши уже сгнили настолько, что казались высохшими мумиями. У двух, сохранившихся лучше остальных, бока словно бы размякли, отчего их внутренности вывалились наружу. Дышать здесь было практически невозможно, и я повернул обратно. Очевидно, всё мной увиденное отпечаталось на лице, потому что Костыль, как меня заметил, сразу спросил:

– Ну?

Я постарался продышаться. Удалось, честно говоря, не сразу.

– Да, хреново, – выдавил я.

– Ты такое раньше видел?

– Нет, а ты?

Он вытащил сигарету и закурил.

– Что думаешь? – спросил он.

– Их съели. Кто-то очень большой. И очень голодный.

– Настолько голодный, что справился с пятью псевдоплотями?

– Они не были убиты все разом. Степень разложения, похоже, не та.

Костыль сделал одну глубокую затяжку и нервно сплюнул.

– Вот что я тебе скажу, Ягуар, – он посмотрел на меня так, словно я вынес ему смертный приговор. – Валить бы надо. Мне Компас рассказывал. В прошлом году они с Бородатым на Милитари ходили, потом в Тёмную долину свернули, там пришлось им Выброс пережидать, а после шли они в лесочке и наткнулись на такую же вот фигню. Бородатый сильно любопытный был, дурья башка, ну и пошёл глянуть. И пропал. Компас искал, искал, да не нашёл. А три месяца назад, он с группой заказ на Милитари выполнял, совсем рядом был от того места, и решил глянуть. Тем более что народ был не против. Историю-то уже слышали.

– И что? – спросил я, чувствуя раздражение, ибо слушать страшные сказки не любил: надоедали.

– Нашли они Бородатого. Весь высох, как мумия, и не поймёшь толком, где рожа, где туловище. Похоронили его. Как положено.

– Молодцы. Слушай, Костыль, пошли. Уже стемнело почти.

– Нет, ты слушай! – Он схватил меня за плечо. – После ещё два парня пропали. Народ заволновался и ходу. Даже весь хабар бросили. Компас только часть принести смог. На себе тащил.

Я оттолкнул его руку и сделал шаг назад. Такие чокнутые любители всего таинственного и непознанного вызывали у меня неприязнь. Тем более, что Компаса я знал. Сталкер из «Свободы», нередко промышлявший мародёрством, он имел весьма поганую репутацию даже среди своих. Бородатого, правда, видеть не доводилось, но расклад был ясен и прост – Компас убил напарника, а потом сочинил страшную байку о его гибели. В Тёмной долине мутантов столько, что вообще повезло труп этого Бородатого найти. Высох он или не высох, разницы никакой. И мне до чёртиков надоело стоять в сумерках возле упавшего плетня.

Я посмотрел на Светку. Она уже немного пришла в себя, и ждала завершения нашей с Костылём беседы. Поэтому я повернулся и махнул рукой им обоим.

– Давайте назад. Я прикрою.

– Ты так и не понял ни хрена, да, Ягуар?

Я устало повторил жест рукой.

– Пошёл, мать твою!

Он злобно сверкнул глазами, впиваясь в меня колючим взглядом, но промолчал. Умно поступил, не стал спорить. Мы дошли до нашей избы, где встретили гневное лицо майора. Он воззрился сначала на меня, потом на Костыля. Потом снова посмотрел на меня. На девушку даже не глянул. Ясно. Как всегда, я виноват.

– Чего так долго? – спросил вышедший на крыльцо Платон.

Пришлось объяснять. Мой бывший напарник выслушал молча, изредка усмехаясь, но слушал внимательно. Про разговор с Костылём я умолчал, не зачем мужика подставлять, да и треплом я никогда не был. Относительно дохлых псевдоплотей я высказал свои соображения, что их угробил ещё никому неизвестный, и, видимо, крупный мутант. Платон секунду размышлял, после чего посмотрел на майора.

– Надо бы глянуть…

Хотунцев как-то нервно так дёрнул щекой и поморщился.

– Темно же уже, – сказал он.

Я понял, что наш бравый офицер боится. Только вида не подаёт.

– Не так уж и темно, – усмехнулся я, думая подлить масла в огонь.

Он посмотрел на меня с такой лютой ненавистью, что отвернулся даже Костыль.

– Всё равно опасно, – упрямо сказал майор. – Нам не нужен неоправданный риск!

– Может, утром? – внезапно предложила Светка. – Лучше будет.

Платон просчитывал варианты. Всё-таки, он имел хороший дух авантюризма, мог при случае рискнуть, но дураком он точно не был. Сомнительная прогулка до соседнего дома в мрачной ночной тишине, пусть даже ради неизвестного науке факта, его не прельщала. Поэтому он кивнул.

– Завтра разберёмся. Давайте в дом.

Платон подождал, пока все не войдут внутрь, потом задержал меня, поскольку я шагал последним.

– Ты уверен в том, что видел? – спросил он.

– Что значит уверен? Я не свихнулся. Я это сам видел. И потом, нас там было трое. Ты, что, думаешь, здесь контролёр вокруг ходит?

Платон вздохнул и виновато пожал плечами.

– Ну…шут его знает…вдруг это мираж?

– Там от гниения не продохнуть.

Он махнул рукой.

– Ладно, посмотрим. Пошли.

****

Огонь, понятное дело, разводить не стали. Сложили в середине комнаты пару фонарей, сверху прикрыли несколькими рюкзаками и получили не яркое, почти что интимное, освещение. На ужин, как обычно, тушёнка и фляга с лучшим в мире противорадиационным средством – водкой. Платон сразу отправил в караул француза, которого должен был сменить Фантик. Меня не трогали до самого утра. Было уже около шести, когда меня разбудил Костыль, поворчал что-то насчёт погоды и прилёг где-то в углу.

Я вышел на терраску с насквозь прогнившими рамами, осмотрел затянутый утренним туманом двор. Потом устроился на перевёрнутом ржавом ведре, положил на колени ружьё и вытащил сигару. Только закуривать не стал. Языком отодвинул её в угол рта и принялся медленно и методично жевать кончик.

Рассвет подходил очень уж не спеша. Остатки забора напротив проявились в тумане минут через двадцать, потом стало заметно светлеть. Давила лишь тишина. Абсолютная тишина, ни звука, даже не ветерка. Я повернул голову и посмотрел на соседний дом, за которым мы и нашли это странное кладбище псевдоплотей. Если и стоило ожидать какой-то непосредственной угрозы, то только оттуда. Кто бы, очень голодный, не охотился на псевдоплоть, он вполне мог и вернуться, чтобы продолжить трапезу. Ну, а новых мутантов в Зоне хватало с избытком. Конечно, на каждом повороте их не встретишь, это только слухи. Можно сутками топать по местному ландшафту, где ни одной тебе аномалии. А потом вот заночуешь в нормальном таком, проверенном, подвальчике и столкнёшься нос к носу с абсолютно новым представителем здешней фауны. Или флоры. Их, бывает, с первого-то раза и не разберёшь. Не помню точно кто, кажется, Лунь рассказывал про «кикимору». Тоже никто сперва не видел. Хотя, может, и видели, да только очевидцев этого чуда не осталось.