– Понравилось что-нибудь из вещей? – спросил он.

– Из вещей – да, а из людей – нет.

Капитан хмыкнул.

– Если хочешь, я проведу тебя на аукцион.

– Может, вы мне еще и денег дадите, чтобы я поучаствовал?

– Может, и дам.

– Капитан, если у вас завелись лишние гроши, давайте починим ставни на окнах первого этажа. Или прочистим дымоход в гостиной.

– Для своих лет ты очень хозяйственный.

– Давайте поменяемся? Я буду беспечным транжирой, а вы будете следить за домом и ежедневно латать дыры.

– Ах, мой мальчик, тебе не понять тягот жизни высшего класса! Тратить деньги – не привилегия, а обязанность. Взгляни, например, на свои сапоги и сравни их с моими. Как я появлюсь на балу в обуви из телячьей кожи, да еще и грубой выделки? Мне нужна нежная оленья шкурка, вымоченная в литых бочках.

Я метнула в сторону капитана полный злости взгляд.

– Вы еще и на балы ходите?

– Хожу, – подтвердил капитан. – Скоро ожидается королевский маскарад, гвоздь сезона, пора покупать новые перчатки и сюртук. Не могу же я пойти в том, что ты вчера зашил.

– И правда, будет скандал! Возможно, вас даже вышвырнут на улицу, схватив за лохмотья.

– Как хорошо, что ты это понимаешь! – подмигнул капитан, и я едва удержалась, чтобы не подпалить ему куртку. – У меня есть предложение. Давай разделим те триста крон, что я выиграл в карты у полковника, пополам. Я куплю себе обновки, а ты поучаствуешь в аукционе. Купишь мраморного деда с сундучком. Говорят, это каррарский символ достатка.

– Капитан! – строго сказала я. – Мы же договорились потратить выигрыш на ремонт. Вы обещали!

– Я обещал подумать. И вот решил, что вещи нужнее.

От бессилия и ярости мне хотелось кого-нибудь стукнуть. Желательно капитана, но он увернется, а потом посадит меня на гауптвахту.

– Кстати, Рин, почисти мне вечером алый мундир.

– Парад принимать будете?

– Нет. Мы с леди Маритой отправимся раздавать милостыню в богадельнях.

Леди Марита, единственная дочь барона Чорима, славилась своей красотой, набожностью и милосердием. Приданого за ней давали чуть, но от женихов отбоя не было. Они осаждали дворец барона днем и ночью, и среди этой шайки нередко можно было увидеть капитана. Он ухаживал за леди Маритой: дважды делал ей предложение и получал отказ. Видимо, у красавицы были на примете рыбы покрупнее. Но капитан продолжал к ней ездить и теперь собирался произвести впечатление мундиром. Я могла ему только посочувствовать. Ревность – осколок былой страсти – вскинулась и погасла. Любвеобильный капитан больше не был хозяином моего сердца. Так мне думалось тогда.

Вернувшись в управление, я застала построение курсантов. Певир отправлял их патрулировать улицы.

– Бдительность и дисциплина! – наставительно говорил он. – Вы стражи закона, вы глаза, уши и руки короля. Не смейте опозорить честь мундира!

– Так точно, сержант! – гаркнули курсанты.

– Колючка, это и к тебе относится! Идешь с Чесноком.

– Есть, – сказала я, вставая рядом с Родеригом. Он еле заметно поднял уголок губы, приветствуя меня.

Нам достался квартал Голубей, где находилась Академия. В маленьких, уютных домиках квартировали студенты побогаче, остальные ютились в спальном корпусе. Он был построен еще при короле Губерте Первом, четыреста лет назад, и продувался всеми ветрами. Студенты отчаянно мерзли, дров не хватало, и они подворовывали их в окрестных домах, создавая для полиции безнадежные дела – улики сгорали в печах быстрее, чем мы успевали обыскать комнаты.

Мы с Родеригом глазели по сторонам, совершенно расслабленные мирной возней жителей. В этой части города мостовые были чистые, лед лежал только по обочинам. Несколько подвод со снегом проехало мимо нас, направляясь к Ленте. Мальчишки-возницы смотрели на серые полицейские куртки с завистью и тоской. Через пару-тройку лет к нам придут новые курсанты.

Я и сама не заметила, как стала думать о полиции «мы». После смерти Меченого у меня не осталось цели, к которой я шла бы напролом. Полиция, курсанты, капитан Нотис стали моей семьей. Семьей, из которой иногда хочется сбежать на край света, но в целом дружной, готовой принять тебя любым. Я подумывала о том, не снять ли мне личину и вновь стать собой. Мне было не ясно, что двигало отцом, когда он скрывал мою магию. Может, он боялся преследований долгопятов или слишком пристального интереса к его собственной личности? Я решила подождать еще немного, а затем открыться капитану. И я очень надеялась, на мое решение повлияла трезвая оценка ситуации, а не безумная мечта, что увидев меня в женском облике, капитан падет на колени и признается мне в пламенной любви до гроба.

– Справа! – вдруг крикнул Родериг, толкая меня к стене. Мимо моего уха просвистел камень.

В переулке Короля Релова Второго трое бандитов ощупывали бездыханное тело. При виде нас они выставили иссаны – зазубренные клинки, устрашающие с виду, но не сильно эффективные в бою. Много крови – малая глубина проникновения, так говорил о них лейтенант Галт. Родериг обнажил меч, а я собрала в кулак заклинание удара. Левую руку оставила свободной, готовясь выставить щит.

Бандиты бросились на нас с воинственными воплями. Я отшвырнула одного, а Родериг попытался остановить сразу двоих. Я заслонила его щитом от летящего вперед иссана. Бандиты продолжали наседать. Тогда я швырнула в ближайшего огнем, а Родериг ранил второго, обагрив камни мостовой кровью. Я с ужасом смотрела, как она стекает на лед и дымится.

– Колючка, туда! – приказал Родериг, и я подбежала к жертве. Парень, студент, судя по мантии и тубусу для свитков. Шея холодная, пульса нет.

– Мертв, – сказала я.

Раненный бандит стонал, Родериг связывал руки двум оставшимся. Обгоревший что-то мычал, а тот, которого я отшвырнула, пытался прийти в себя. Я перевернула тело жертвы и вскрикнула, увидев бледное, обескровленное лицо Фира Даггира, чья магия привела меня в «Соловей».

– Знаешь его? – спросил Родериг, присаживаясь рядом на корточки.

– Да. Постоялец из харчевни, где я работал. Маг.

– Маг?

– Дай нож.

Родериг снял с пояса квилон, и я распорола мантию на груди Фира. Четкий след удара коротким клинком, ровная рана с бордово-синими краями. Мне стало страшно, как никогда. Нет, история с Меченым не закончена. Кто-то убивает магов, забирая их силы. И если он пришел за Фиром, то рано или поздно явится за мной. Скольких он уже прикончил? Хватит ли моей магии, чтобы противостоять ему?

– Дело серьезное, Чеснок, – прошептала я. – Нужна труповозка.

Пока я сторожила бандитов и Фира, Родериг сбегал за подводой. С богатой добычей мы вернулись в управление. Я сразу же кинулась к лейтенанту Галту. Осмотрев Фира, он подтвердил мои догадки. Через два часа, после допроса бандитов, я, лейтенант и леди Эна собрались в кабинете капитана Нотиса. Зеркало, висевшее на внешней стене, теперь украшало внутреннюю, и я невольно усмехнулась.

– История получила продолжение, – сказал капитан, серьезный, как никогда. – Второй убитый маг за месяц – это уже заявка на серийного убийцу, и мы обязаны бросить все силы на его поимку. Более того, каждый маг в полиции находится под угрозой.

Леди Эна равнодушно пожала плечами.

– Для нас не ново!

– Оно и понятно, дорогая, – едко сказал Галт. – Ты привыкла играть с огнем. Только учти, с каждой следующей жертвой убийца становится сильнее. Когда он придет за тобой, у него будет сила десятка магов.

– Броган, не нагнетай обстановку! – развернулся к нему капитан. – Пока мы можем справиться с ситуацией, если будем действовать быстро.

– Предлагаете ловить на живца? – предположила я.

Капитан поморщился:

– Мне не по душе такое, но да. Медлить опаснее, чем рисковать и идти ва-банк. Мастер Осорг вызвался сыграть роль беззащитного колдуна.

– А бандиты? От них удалось что-то узнать? – спросила леди Эна.

– Утверждают, что нашли студента уже мертвым, собирались по-тихому обыскать. Их задержало кольцо, которое не снималось с пальца. При виде полицейских испугались и решили прорываться на свободу с боем. Пожалуй, я им верю, тем более что квилона при них не оказалось.