– Тем не менее результат таков, что мы потеряли опытного бойца, а Осорг замкнулся.
Похоже, эти двое вообще не интересовались моим мнением.
– Господа, – громко сказала я. – Казармы мне надоели, там ужасно жесткие матрасы. Капитан, где, вы говорите, ваши хоромы?
Капитан и лейтенант, которые мгновение назад готовы были вцепиться друг в друга, как два помойных кота, крякнули от удивления.
– Вот как! – протянул Галт. – Матрасы ему не понравились.
Капитан просиял.
– Тогда решено – переезжаешь ко мне. Собирай вещи.
– И Родериг тоже едет.
Нотис сначала побелел, потом побагровел. Его рот открылся и закрывался сам собой, и Галт, глядя на него, захохотал. Наконец капитан взял себя в руки и медленно произнес:
– Нет. Фабби остается в казармах.
– Если так, я тоже никуда не еду.
Я не успела и глазом моргнуть, как Нотис оказался рядом и прижал меня к стене.
– Ты переедешь один, понятно?
– Пустите!
– Пущу, когда перестанешь нести чушь.
– Хватит, Оден, – миролюбиво сказал Галт. – Колючка дразнил тебя, а ты повелся.
Капитан резко отдернул руки и прошагал к столу.
– Уходите оба! – велел он.
Мы с Галтом покинули кабинет.
– Не в духе, – усмехнулся лейтенант. – Кажется, святая Марита все-таки прокатила его на вороных.
– Марита? На вороных?
– Я тебе ничего не говорил.
И мы разошлись: Галт отправился в архив, а я на утреннюю тренировку. После завтрака, когда все курсанты ушли в архив учить законы, я познакомилась с Жилем Осоргом. Наша встреча была печальной и во всех смыслах неприятной. Мастер Осорг выглядел, как сгоревшая спичка: еще не сильно старый, но уже согнувшийся, он мало говорил, и его голос напоминал карканье. На меня он смотрел как на вражеского лазутчика, приползшего добыть языка. В жестах, позе, движениях мага сквозили усталость и раздражение.
– Разбей камень, – велел он мне, указав на булыжник во дворе.
– Отсюда? Я не сумею.
– Делай, как я сказал, – процедил Осорг. – Или выметайся.
Я мысленно потянулась к камню, направляя на него силу. Камень остался целехонек. Осорг отвесил мне подзатыльник, и я, не сдержавшись, подожгла его мантию. Лисий мех на оторочке завонял паленым.
Осорг жестом усмирил пламя.
– Разбей камень, – сказал он тускло.
На этот раз мне удалось создать небольшую трещину.
– Ленивый маленький червяк, – презрительно скривился Осорг. – Будь моя воля, ты бы таскал навоз с конюшен, а не магией баловался. Сосредоточься. Что дробит камень?
– Молот? – предположила я.
– Обрати мысленно магию в молот. Ударь.
Я попробовала. Трещина на камне стала больше.
– Убирайся, бездарность. Не желаю больше учить тебя.
С этими словами он вытолкал меня из комнаты и хлопнул дверью так, что повалилась труха. Злая, как все демоны мира, я выбежала во двор и отвела душу на соломенном чучеле, которому досталась сотня ударов учебным мечом.
– Вижу, с Осоргом ты не сговорился, – сказал капитан, выходя на свежий воздух.
– Дряхлый. Тупой. Крот, – пропыхтела я, навешивая удары. Чучело не выдержало напора и рухнуло.
– А теперь подумай, как бы ты себя чувствовал, если бы потерял единственного человека, которого любил.
– Уже подумал, потому что недавно потерял!
– И ты уверен, что ничем, совсем ничем не напоминаешь Осорга?
Я прекратила пинать остатки чучела и посмотрела на капитана. Его волосы трепал ветер.
– Идите в кабинет, простудитесь! – сказала я.
– Спасибо за заботу, Рин. Как взойдет луна Тои, поедем домой. В хоромы.
Он ушел, а я стояла на соломе, скармливая вьюге остатки тепла, пока меня не позвал Галт, показавшийся из мертвецкой.
– Колючка, быстро ко мне!
Я побежала к нему. Труп Меченого исчез, вместо него лежало женское тело, небрежно одетое.
– Кто она?
– Проститутка из квартала фонарей. Убита ядом, – Галт отодвинул грифельную дощечку, густо исписанную цифрами, поморщился и сказал. – Но я не для этого тебя позвал. Возьми коробку с вещами с полки – вон ту, с серым кантом.
Я сделала, как он сказал. На дне коробки лежал небольшой медальон из зеленого золота.
– Знакомая вещь? – спросил Галт. – Только руками не трогай!
– Да, – прошептала я. – Это медальон па… моего друга.
– Нашел у твоего Меченого в глотке.
Цепочка медальона была разорвана. Наверное, Меченый сдернул его с шеи отца за мгновение до того, как нанести роковой удар.
– Ты имеешь представление, что это такое? – спросил с нажимом Галт.
– Нет. Думал, просто память о ком-то. О женщине.
– В некотором смысле ты прав. Твой так называемый друг – кстати, как ты мог дружить с человеком на тридцать лет тебя старше? – являлся членом секты богоборцев, которую разогнали задолго до твоего рождения.
– Лейтенант, – возразила я. – Вы сами учили меня рассматривать все версии. Что, если мой друг купил этот медальон на блошином рынке? Или нашел в лесу?
– У меня есть основания полагать, что было иначе.
Галт присел на стул и замолчал.
– Оден велел мне заняться твоим образованием, – сказал он наконец. – Похоже, придется начать прямо сейчас.
Я тоже села, готовая на все, лишь бы узнать об отце побольше.
– Как зовут нынешнего короля? – неожиданно спросил Галт.
– Игмар Первый, – неуверенно сказала я.
– Верно. А кто правил до него?
– Релов Третий.
– Так вот, при короле Релове процветали разные культы и секты, и он их все поощрял, будучи ярым противником трех богинь. В год Белого кота, когда он только принял корону из рук дяди, к нему явилось несколько человек, среди них один маг. Они пообещали, что если король даст им некую сумму денег, они построят храм демона Иллока и покончат с богинями навсегда. В народе их называли богоборцами или долгопятами за туфли с ватным задником, которые они носили.
Я демонстративно зевнула.
– Колючка, когда-нибудь я вскрою и твой труп. Помни об этом.
– Мне тогда будет уже без разницы. А пока я рискую подохнуть от скуки.
Галт усмехнулся.
– Ты неуч, и хлыст по тебе плачет. Так о чем, бишь, я? О долгопятах. Деньги, данные королем, благополучно растворились в тумане, недостроенный храм Иллока стал домом для бродяг, а богоборцы принялись совершать налеты на церкви, причем не стеснялись грабить при свете дня. Король приказал их уничтожить, они залегли на дно. Кстати, именно в тот момент они перестали ковать медальоны.
Я навострила уши. Галт заметил мой интерес, и в его глазах промелькнула искра.
– Долгопяты считали, богинь можно выгнать из Хрустальных чертогов и уничтожить. В доказательство этого они собирались на холме Стервятников в сезон звездопада и делали вид, что сильно тянут за невидимую веревку. Когда падала звезда, они бежали в лес и приносили оттуда куски солнечной руды – тогда она еще была в диковинку. Горожанам страшно нравились их представления, кто-то даже верил, что долгопяты убивают звезды.
– Но медальон-то из зеленого золота, не из руды!
– Да. Если ты думаешь, что долгопяты были сплошь идиотами, ты ошибаешься. Им нужно было внимание, как любому культу, иначе бы они лишились поддержки и денег. Их лидеры понимали, что звезды не уничтожить, и вообще не интересовались астрономией. Они старались привлечь в секту магов и усилить их способности, чтобы дождаться одного события, которое предсказал великий прорицатель Юй Горняк. Он сказал, что во время парада лун богиня Тая сойдет с небес и родит в пещере огненное дитя, которое будет править миром и подарит всем небывалые силы. Долгопяты собирались убить богиню и ее ребенка, чтобы иметь монополию на силу.
– Лейтенант, вы, кажется, сказали, что они не были идиотами. Но я вижу существенное противоречие.
– Твоя правда. Звучит так, будто долгопяты купились на сказку, рассказанную ярмарочным шарлатаном. Однако таковы факты. В свободное от ожидания богини время они активно занимались трансмутацией золота, и в результате получили металл, похожий на него по свойствам, но почему-то с зеленым оттенком. Я далек от алхимии и не берусь судить о том, какова формула вещества. Важно то, что богоборцы верили в чудодейственные свойства нового металла. В самом деле, он был слегка необычен. Едва коснувшись кожи, прилипал к ней и отваливался только в момент смерти. В остальном же, насколько я могу судить, не отличался ни от золота, ни от того же железа. Магом никого не делал, здоровья не улучшал.