Демон глухо рычит, метая взглядом молнии в растерянную девушку.

– Не бей посуду, – как-то невпопад сболтнула Пура, не успев прикусить язык. Пока Дис, смерив девушку ещё одним ненавистным взглядом, опускается, чтобы собрать осколки,

девушка мнётся с ноги на ногу, ощущая себя неловко, подавлено. – Прости, – шепчет тихо, зная, что её услышат.

Дис пока только тихо ворчит, не обращая на неё никакого внимания и решая, чем ответить свалившейся на его голову девушке. Поглядывая на Пуру из-под чёрной чёлки, он, несомненно, счёл забавным её вид. Она испугалась. И решение всех его проблем пришло, само собой.

То, что он задумал, было от начала и до конца безумием, но и выхода другого он уже не видел. Так что Дис резко поднялся с пола, не спуская взгляда с растерянной девушки.

– Моя миледи… – выговорил он, поднимаясь и становясь ровно, с гордостью демонстрируя свою стать и делая решительный шаг навстречу к желанной девушке, которая могла легко сослать его в Бездну за такую дерзость, но он решил всё окончательно. Так что резкое движение вперед, каменная хватка на её, казалось бы, таких нежных и хрупких ручках, которые тот сжал крайне крепко, чтобы приковать всё её внимание к себе этим безумным поступком.

– Я… Я очень дорожу тобой, – только и сказал он, смотря ей прямо в глаза с необычной твёрдостью, таким серьёзным он, наверное, никогда не был и уже не будет. – Я хочу, чтобы ты наконец-то поняла мои чувства, если это возможно, это важнее разбитой чашки…

– Дис, мне правда жаль… – Пура осеклась на полуслове, ведь демон резко подался вперёд, припадая к её губам. Девушка только и успела удивлённо приоткрыть ротик, когда её губы были смяты в тёплом поцелуе, от которого по позвоночнику пробежал холодок.

Пура на минуту замерла. Переваривая услышанное, она не смела прервать удивительно тёплый и настойчивый поцелуй. Она только удивлялась, как её губы поддались и смялись, неуверенно вторя движениям мужчины. Что-то шевельнулось глубоко в её сердце, а она уж думала, что там камушек и не более. Тепло разливалось в груди. Все её мысли сложились в одну правильную линию. Теперь ей стало ясно…

Но что он творит? Зачем целует её? Разве не должен он всем своим существом рваться на свободу, подальше от неё? Зачем привязываться ещё сильнее?

Наконец найдя в себе силы на сопротивление, Пура что есть сил пихнула в край обнаглевшего парня в грудь, кое-как освободив руки из цепких мужских пальцев. Уворачиваясь от очередной попытки запечатлеть на её губах поцелуй, отшатнулась в сторону.

– Дис! – рявкнула девушка, – что ты творишь?! – собрав все силы и негодование, что переполняло её, влепила наглому демону пощёчину.

Парень растерянно несколько раз моргнул, стараясь стряхнуть с себя наваждение. Только сейчас он до конца осознал весь ужас ситуации. Прижав ладонь к покрасневшей щеке, Дис пытался найти себе оправдание.

– Миледи… я… прости, – быстро заговорил он, видя, что на девичьих глазах собираются слёзы.

– Зачем?! – выдохнула Пура и, не желая слышать очевидного ответа, закрыла лицо руками. – Уходи… немедленно уходи!  Проваливай в Бездну! Видеть тебя не хочу, – первые горькие слёзы скатились по щекам.

– Моя миледи… – обречённый вздох Диса едва донесся до ушей девушки. Сейчас он не смел ослушаться её просьбы. Пусть она и необдуманная, брошенная в гневе…

Когда Пура уже убрала руки от лица, её накрыла пустота. Тяжёлая и тягучая, она накрывала девушку с головой, оставляя неприятное послевкусие. Дис ушёл, как она и просила, оставляя на ладонях девушки мягкие пепельные хлопья.

Он ушёл… А хотела ли она этого?

– Не уходи, – голос срывается на крик.

Весь мир танцует в огненных всполохах. Таких ярких, что хочется закрыть глаза, отвернуться. Но она смотрит, ищет ответа в непроглядной темноте его глаз. В их омуте танцуют искры, кружатся в адском зареве.

Девушка сжимает тонкое запястье, что есть сил тянет. Прохладная мужская рука неподвижна, точно мрамор, покоится в покрасневших девичьих пальчиках.

– Останься! – снова крик, он эхом отдаётся в голове, больно скребёт в подсознании. А он смеётся, криво ухмыляется, обнажая ряд ровных зубов с едва выступающими клыками.

Она отвлекается лишь на мгновение, новый багряный всполох отсвечивает её худощавую фигурку, больно щиплет глаза, вызывая новый поток слёз. Солёные, мутные, они застилают глаза, струятся по щекам.

Мгновение, а руки уже не чувствуют прохладу мужской ладони. Пальцы сжимаются, хватаясь за воздух, ища невидимые очертания.

Крик. Он переходит в горестный вой, когда девушка опускается на колени, устремляя усталый взгляд на перепачканные пеплом руки. Воет, кричит, плачет… Снова.

Весь мир, окружающий девушку, рушится, рассыпается как карточный домик. Пеплом оседает на спутанные волосы, горечью жжёт в глубине лёгких. Летит в Бездну, увлекая за собой крошечную фигурку, чьи руки испачканы пеплом.

Пура проснулась от собственного крика, вскакивая на кровати, скидывая на пол вмиг потяжелевшее одеяло. Небо за окном перечеркнула яркая вспышка молнии, откликнулась грозным раскатом грома и окончательно вернула девушку в реальность, разбив на маленькие осколки сознание и остатки сна.

Дождь барабанит в стекло, эхом отражает стук взволнованного сердца, которое сейчас с бешеной скоростью гонит кровь по венам, пульсирует где-то в висках.

Очередной электрический заряд ярко озаряет небо, сопровождается тяжелыми раскатами грома, от которых где-то глухо завыла машина.

Остатки беспокойного сна сменились ломотой в костях, от которых Пура взвыла, сползая с кровати и растягиваясь на холодном полу.

За последний месяц Пура свыклась с беспокойным сном, постоянной болью. Без Диса её жизнь окрасилась в чёрно-багряный. Часы, дни, недели – всё смешалось.

Тяжёлое забвение нарушалось только жарко горящей злостью. И больше всего девушка злилась на себя, на то, что не приняла тех чувств, что предложил демон.

Он взращивал их день за днём, как своё любимое миртовое дерево. Они красной нитью привязали его к Подлунному миру, пали тяжким бременем на его плечи, а девушка так легко от них отмахнулась.

– Ах, если бы я могла всё вернуть. Начать сначала… Я бы научилась заваривать травы… как ты любишь, – первые слезинки маленькими кристаллами застыли в уголках глаз, Пура поспешно смахнула их тыльной стороной ладони.

Чтобы менять мир, нужно менять себя. Это непреложное правило давало маленький просвет в мрачном круговороте дней.

***

Подув на озябшие пальцы, девушка неуверенно постучала в массивную деревянную дверь, которая тут же подалась вперёд, открывая взору девушки прибранный холл и достаточно моложавого старичка.

Нацепив на острый нос очки, он пару раз кашлянул, стараясь разглядеть лицо девушки под капюшоном.

– Чем могу, юная леди? – старичок серьёзно поднял подбородок.

– Я… я приглашена… на чай, – девушка поскорее скинула с себя капюшон в надежде, что её поскорее узнают. – Пура. Меня зовут Пура. Я звонила пару дней назад.

– Точно-точно. Я представлял вас немного иначе. Редко к нам заглядывают люди, хм, вашего возраста, – старичок спустил с носа очки, едва склоняя голову в поклоне и отступая назад. – Проходите скорее, нынче холодно. Меня зовут Алан. Думаю, госпожа Лилия вас уже ожидает.

– Спасибо, – Пура поскорее проскочила в тёплый холл, на ходу расстёгивая куртку. И тут же замерла, удивляясь помпезности, окружающей её в каждой частичке интерьера.

– Юной леди нужно вверх по лестнице и направо, – Алан задумчиво смотрел на девушку, умело скрывая свое недовольство гостьей.

За всю свою жизнь он встретил тысячи гостей, разных возрастов и национальностей, но никак не ожидал, что ему придётся раскланиваться перед девчонкой в рваных джинсах и ярко-зелёными прядками в волосах.

Обычно ни один представитель её возраста не интересовался таинством чая.

Неопределённо хмыкнув, Алан скрылся за винтажной аркой, оставляя Пуру одну.