Спрашиваю о фамильных драгоценностях.

«Моя мама любила украшения. Сохранилось, правда, не очень многое. Брошь с пятью крупными аметистами – это был любимый мамин камень. Есть еще несколько старинных вещей, но я их не надеваю. Они не в моем стиле, да и достаточно ветхие. Я их храню как память. Драгоценности – прежде всего память для меня. О тех, кто дарил, о каких-то моментах жизни».

Спрашиваю о самой первой в жизни драгоценности.

«Пожалуй, это было обручальное кольцо. Оно было совсем простое, без камней. Когда мы с отцом Кристины разошлись, я заказала из этого кольца крестик с надписью "Все проходит!" – такая надпись была на кольце царя Соломона. Крестик я отдала Кристине, он ей служит чем-то вроде амулета».

Спрашиваю о самом дорогом подарке в ее жизни.

«Его мне сделал Филипп. Это очень красивая вещь. Большая подвеска, состоящая из разных бриллиантов. Она называется ״Арлекин, играющий светом״! Я думаю, это именно та вещь, которая останется от меня Кристине и будет передаваться из поколения в поколение».

Спрашиваю, не хотела бы Примадонна иметь еще и внучку, которая годы спустя могла бы красоваться в бабушкином наследстве?

«Это нужно у Кристины спросить, осилит ли она при двух наследниках еще и дочку».

Кафе «Пушкинъ» переполнено людьми, которые, мне кажется, готовы подарить певице все, что бы она ни пожелала. Спрашиваю, при таком прижизненном обожествлении, – покупает ли она сама себе «ювелирку»?

«Конечно, в основном все мои украшения – подарки. Но недавно я нарушила традицию: я была в Цюрихе и случайно выиграла в казино "Джек пот". Сто тысяч долларов. И решила – куплю себе дорогие украшения. До этого всегда жаба душила. А тут – такие деньги. Купила себе два очень красивых гарнитура – колье, браслеты…».

Спрашиваю, не стоит ли все же об этом написать, и получаю одобрение. Мы оба подустали от ювелирного повода нашей встречи, но правила игры нужно соблюдать. Продолжаю. Спрашиваю ее мнение о мужских украшениях.

«Мужчина, тем более артист, многое может себе позволить и на сцене, и в жизни. Если мужчина спортивный, стильный, он вполне может украсить себя кольцом. Но это обязательно должна быть дизайнерская работа, что-то простое и изысканное. (К моему удовольствию, Алла приводит в пример мое кольцо – голубой топаз в белом золоте!) Мужские ремни – тоже непаханое поле для дизайнеров…».

Ф. № 102 Фото из архива журнала «Ювелирный мир»

Спрашиваю об украшениях Филиппа Киркорова.

«Ему это идет, что я могу поделать? Филипп прежде всего артист. А для меня артист без украшений – все равно что рокер или байкер без многочисленных колец с черепами или негр без золотых цепочек!»

А еще Примадонна интересуется всем, что касается знаков зодиака:

«Я по гороскопу Овен. Ну это все знают: каждый год наша пресса, спасибо ей, кричит о том, что я родилась 15 апреля 1949 года! Мой камень – алмаз. И я действительно чувствую свою связь с ним. В особо важных случаях надеваю бриллианты покрупнее. Где-то до 3 карат, крупнее у меня нет. И эти камни придают мне сил и уверенности» .

Певице вновь приносят «Капуччино». Мы собираемся прощаться. Я лично – в полной уверенности, что не бриллианты придают Примадонне сил. Она сама в состоянии зарядить энергией любой булыжник.

Напоследок рассказываю Пугачевой единственный из известных мне околоювелирных анекдотов: «Один журналист долгие годы мечтал об интервью с Папой Римским. И вот его мечта осуществилась. В конце беседы Папа протягивает ему руку для поцелуя. Журналист целует руку и не может выпустить, залюбовавшись небывалой красоты перстнем. Папа наклоняется и негромко произносит: «Есть еще такие серьги, но мне не разрешают их носить!». Она смеется – и мы договариваемся о встрече на Истре.

Надо ли говорить, что в знаменитый замок Пугачевой, расположенный в ближайшем Подмосковье, захотели поехать все мои знакомые. Каждый, прознавший о гипотетическом интервью, предлагал свою помощь, технику, наконец, цветы. Видит бог, я человек очень добрый, но всему есть предел. В гости к Алле Борисовне поехало всего 17 человек на пяти машинах. При виде нашего кортежа певице, и так неважно себя чувствовавшей в этот день, лучше не стало. Естественно, интервью не состоялось. Нам была позволена только небольшая фотосессия. В дом пригласили лишь меня и фотографа. Под щелканье затворов камеры мы присели и немного поговорили о том о сем. О чем говорили – утаю. Дом описывать тоже не стану. Во-первых, из вредности. Во-вторых, это удел других журналистов и изданий. И потом, Алла все делает только тогда и так, как хочет. И до сих пор действует на меня как удав на кролика.

Ф. № 103 Фото из архива журнала «Ювелирный мир»

Мы договорились снова встретиться. Я надеялся на настоящее, большое интервью. Я уже мечтал об эфирных откровениях Примадонны, которых никто и никогда не слышал. Но у Аллы Пугачевой никогда нет свободного времени. Для нее это, видимо, нормально. Для окружающих – беда. Нет, встретиться с ней нетрудно. Вот только она сейчас объедет с гастрольным туром всю Россию, потом выступит в концертах Раймонда Паулса, и… не судьба! «Ребята, простите, приболела! Дайте мне вылежаться хотя бы два дня!». Проходит два дня, но завтра у нее день рождения, а потом – запись в студии…

Я не держу зла. Это данность. В чем ее только не упрекали за последнюю четверть века! В вину ставились и чрезмерная раскованность, и количество мужей, и длина юбок или их полное отсутствие. Но проходило время – и стиль Пугачевой становился чуть ли не эталоном для самых злобных критиков, и особенно критикесс. Она просто во многом была первой. Как и полагается королеве.

Последние 30 лет она безраздельно властвует на эстраде и над нашими умами. И если петь как она – невозможно, то скопировать какие-то черты любимой певицы – гораздо проще. Начиная с 1975 года полчища рыжеволосых красавиц заполонили необъятные просторы нашей родины, и даже самые неприметные женщины стали надевать цветастые балахоны, желая походить на нее хотя бы со спины, издали…

Она поистине королева. Кажется, в искусстве ею сделано уже все, что возможно. Но она всегда находит, где еще можно себя попробовать. И в чем еще можно стать первой.

Она стала первой из тех, кто не дал мне интервью. Но я умею ждать. А пока я жду – я пишу эту книгу.

Елена Соловей, или «Раба республики»

Д. № 22 Кадр из фильма «Раба любви»

Как все началось и чуть было сразу не закончилось.

У всех бывает переходный период. У нас с режиссером Игорем Морозовым он тоже случился. Наш тандем сложился в детской редакции Ленинградского телевидения в 1988 году. К лету 1991 мы устали делать детские передачи. Захотелось чего-то взрослого. И оно не заставило ждать. Всем известная журналистка Белла Куркова добилась открытия в Ленинграде филиала только что образованного Российского телевидения – РТР. Она пригласила нас в компанию тех, кто долгие годы прославлял ленинградское телевидение под общим названием «Пятое колесо»! Мы «вероломно» перешли из детской редакции на РТР. И, как всегда бывает в такой ситуации, нам надо было «всех победить»! Показать, на что мы способны. Сделать так называемую «убойную передачу». Мы заявили цикл телепрограмм о современном искусстве под громким названием «Арт-обстрел».

Ф. № 104 Михаил Грушевский и режиссер Игорь Морозов

Сделали красивую «шапку», нашли подходящую музыку. Нужны были гости – герои программы. Всеобщее заблуждение гласит, что на телевидении все делается «по блату». Неправда, вот по знакомству – многое, это факт. Мой режиссер (это был тот счастливый и очень редкий период, когда бывает «свой режиссер») уже дважды снимал в своих спектаклях кинозвезду. Она с ним дружила, меня – просто знала. И мы изложили ей ситуацию. А она, в ответ – свою. Елена Соловей с мужем и семьей готовилась к эмиграции в США. Ей было не до наших передач.

Пока мы ее «обрабатывали», грянул путч. Помню, мы стоим в знаменитом кафе на втором этаже ленинградского телецентра. Кафе, где вершились судьбы всего и всех… А тут все вместе стоят и не знают, что будет с ними. С нами. И все слушают радио (ТВ не работает, сплошное «Лебединое озеро»)… А я пишу вступительный текст к передаче, понимая, что путч – путчем, а Соловей-то уедет… Передача с Еленой получила название «Раба республики!»