Как оказалось, белые розы были только началом. Через два часа доставили такую же корзину с алыми розами. А ещё через два – с черными.

Черные розы произвели на Лизу сильное впечатление, и она долго смотрела на третью корзину. В природе не существовало такого оттенка, он был выведен людьми для баловства, ради чьей-то прихоти. Лизе захотелось узнать, когда впервые был выведен сорт черных роз.

В соседней с гостиной комнате расположился кабинет. Три стены занимали стеллажи с многочисленными книгами, позолоченные корешки которых говорили сами за себя. О стоимости подобных экземпляров даже не хотелось думать. На столе, выполненным из черного дерева, стоял стационарный компьютер и лежал ноутбук. Лизу подмывало прихватить в гостиную ноутбук и развлечь себя ерундовой информацией из сети, но она сдержала порыв. В этой квартире она гостья. Следует соблюдать субординацию.

Не зная, чем занять себя, она начала просматривать книги. Но все они были на незнакомых ей языках. Она даже узнала арабскую вязь и китайские иероглифы, хотя, иероглифы могли быть и японскими, сути это не меняло. Но ей повезло. Некоторые книги были иллюстрированы старинными гравюрами, выполненными с поразительной точностью и реализмом, и Лиза, забравшись с ногами на оббитый белой кожей диван, обложилась старинными фолиантами. Она чувствовала себя девочкой, разглядывающей картинки во взрослых книгах.

В начале седьмого приехал Юлиан.

Лиза словно заранее почувствовала его появление. Отложила книги, подошла к огромному панорамному окну и застыла, опустив взгляд на серую улицу. Машин приезжало мало, и, в основном, они все были представительского класса – обтекаемые, большие, безумно дорогие. Из салонов выходили не менее дорогие люди. Или нелюди? Кто же теперь разберет. Лиза не без интереса следила за ними, пытаясь найти ответы на то и дело возникающие у нее вопросы.

Когда на охраняемой парковке появилась черная машина с эмблемой застывшего в прыжке ягуара, сердце девушки пропустило удар. Она ещё не знала, кого увидит, но отчего-то разволновалась. А когда открылась задняя дверь и появился Юлиан, невольно подалась вперед, едва не впечатываясь лицом в тонированное стекло. Она его почувствовала! Знала, что это он подъехал! Что это его машина!

Или она в каждом выходящем мужчине искала его?..

Безумие. Наваждение. Нереальность.

Ее охватила легкая дрожь возбуждения.

Лиза едва ли не до крови прикусила нижнюю губу. Так нельзя. Надо успокоиться. Вдох-выдох. Повторить. Всё хорошо.

Пришлось зажмуриться и отвернуться от окна. Да, пора признаться самой себе. Она ждала его весь день. Каждый час. Ежеминутно.

Время, что он поднимался на лифте и шёл к ней, постукивая тростью, показалось ей вечностью. Лиза успела метнуться к зеркалу, руками распутать свалявшиеся пряди волос, потом быстро заплести их в косу и пригладить ладонью челку. Остаться недовольной собственным видом – слишком бледная, с синими кругами под глазами, с потухшим взглядом – и вернуться к дивану. Где сесть и положить руки ладонями вниз на колени. Вроде как она никого не ждет, и сердце её спокойно бьется в нормальном ритме.

Осознав глупость своих действий, Лиза вскочила на ноги и закрыла рот ладонью. Да что же с ней происходит…

Стук в дверь вызвал у неё нервную дрожь. На негнущихся ногах девушка направилась к двери. А если она ошиблась, и Юлиан приехал не к ней? Зачем стучаться в дверь собственной квартиры?

Босые ноги промчались по теплому паркету за несколько секунд. Рывок – и перед ней с тремя розами – белой, алой, черной – стоит Юлиан.

Сегодня он заплел волосы в одну косу. Переоделся в темные джинсы, черную рубашку, сверху – такой же черный джемпер.

– Привет, – его глаза чуть прищурились, а губы приветливо улыбнулись.

– Привет, – пробормотала Лиза, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – А почему ты стучишься? Ключи забыл?

Ответом был негромкий хриплый смех.

– Лиза, пока ты проживаешь в моей квартире, я буду тут только гостем. Ах, совсем забыл… Это тебе, – он с легким кивком протянул ей цветы.

– Ох, спасибо.

Три розы, принятые лично из рук Юлиана, оказались дороже тех сотен, что он прислал с курьерами. Она зарылась в них лицом, с удовольствием втягивая изысканный аромат, а за одно и пряча заалевшие щеки.

– И ещё отдельное спасибо за то цветочное безобразие, что ты мне устроил, – позволила себе улыбнуться.

– Тебе понравились цветы? – он с интересом за ней наблюдал.

– Они очень красивые, – выдохнула она, не скрывая восторга.

Лиза отошла от двери. Негоже держать хозяина на пороге.

– Раз ты любезно уступил мне квартиру, тогда… добро пожаловать! – сделала свободной рукой приглашающий жест.

Юлиан улыбнулся одними уголками губ и прошёл за девушкой, отмечая изменения, произошедшие в её внешности за день. Исчезла пугающая бледность и пугливость в глазах. Она больше не смотрела на мир затравленным зверьком, готовым драться до последней капли крови. Время, проведенное в его квартире, явно пошло ей на пользу.

– Как обосновалась? – поинтересовался он. – Илая сказала, что ты к ней ни с чем не обращалась.

Юлиан, опираясь на трость, прошёл за Лизой и встал напротив девушки. Та неловко застыла посреди комнаты, не зная, куда себя деть. Наверное, следовало сначала поставить цветы в вазу. А куда? Может, добавить в одну из корзин? Или отдельно?

Решила положить их пока на журнальный столик. Чтобы не мешали.

– Не обращалась, – подтвердила она. – Не хочу лишний раз тревожить.

Что-то быстрое, едва уловимое колыхнулось в темных глазах. Мелькнуло и исчезло.

– Лиза, – мягкая интонация была обманчивой. – Тебе не стоит стесняться. Ты попала в сложную жизненную ситуация, и я хочу тебе помочь. Илая работает на меня, и сейчас её прямые обязанности – забота о тебе.

От его голоса на тело обрушился поток теплоты, Лизу бросило в жар, щеки запылали.

– Я поняла, – невнятно ответила она, не задумываясь над тем, что говорит. Лишь бы что-нибудь сказать, скрыть неловкость. – Может, кофе приготовить? Или сок? Или просто воды?

– Можно и кофе, – он лаконично кивнул.

– Отлично! – Лиза, сама того не замечая, провела вспотевшими ладонями по бокам. – Кофе так кофе.

Ей необходимо было чем-то заняться. Обойдя столик и диван, она заторопилась на кухню. Если бы задержалась, обернулась, то увидела бы, как с лица Юлиана пропадает маска радушия, и ее сменяет ничем не прикрытое вожделение. Как черные глаза наливаются кровью и взгляд – алчный, голодный – останавливается на её крутых бедрах.

Черный шелковый подол платья при ходьбе колыхался: вверх-вбок, снова вверх. Юлиан шумно сглотнул подступившую к горлу слюну. Как же долго он не был с женщиной… Не был не физиологически. Пожалуйста, к его услугам всегда, в любое время дня и ночи потрясающе красивые девушки любого возраста и с любой фигурой. С ними он выплескивал энергию. Сейчас же он думал о другом… О том, что безумно долго вот так – от одного взгляда, от одного движения, от легкого поворота бедра, не заводился. Член зашевелился в штанах. Да что там зашевелился! Налился кровью, увеличился в размерах. Головка стала чувствительной и, прикасаясь к джинсовой ткани, доставляла дискомфорт.

Всё правильно. Он безумно хотел тело Лизы.

Пришлось приструнить себя. Хорошо, что он сегодня надел джинсы, а не брюки. В брюках его возбуждение можно было бы разглядеть невооруженным взглядом. А к чему раньше времени пугать девчонку?

Он прошёл за ней на кухню и встал в дверном проеме, наблюдая за суетливыми движениями Лизы. Она волновалась. Нервно проводила руками по волосам, поправляя прядку, выбившуюся из косы.

– Тебе со сливками? Сколько сахара? – задавала бессмысленные, ничего не значащие вопросы, лишь бы не смотреть на него, не думать о том, что он стоит совсем рядом, так близко, что она ощущает его дыхание.

– Без сливок. Одну ложку сахара, – его голос был низким, чуть хрипловатым. От него по спине побежали мурашки, а внизу живота что-то сжалось в сладкой истоме.