– Что люди все дураки.

Все смеются.

– Сказал, что думал, извините. А как еще назвать хроническую умственную недостаточность? Тысячи лет гнобить друг друга, пырять копьями и заставлять пленных копать канавы и громоздить глыбы камня, вместо того, чтобы развиваться – дураки и есть.

– Понятно. Но неверно. Вот взять, к примеру, тебя самого – разве ты дурак?

Я в растерянности. Вот так вот взять и признаться? Говорят, чистосердечное признание облегчает…

Хохот. Смеется вся группа.

– Самокритика тоже в норме, это хорошо. Но речь не об этом. Представь – ты оказался в Древнем Египте времен фараонов. Ну и что бы ты делал? Да то же, что и все кругом – либо сам копал бы канавы, либо палкой заставлял бы других. Бытие определяет сознание, и только очень немногие могут разорвать это кольцо, как это сделал древний принц Сиддхартха Гаутама. Так что ты несправедлив – люди вовсе не дураки. Да, среди людей имеется немало особей с генетическими дефектами, затрудняющими усвоение и переработку информации, но в целом люди не менее разумны, чем ангелы, или сэнсэи, или твои горячо любимые «зеленые». Неразвиты, это другое дело.

Биан поворачивается к моему наставнику.

– Уот, так не пойдет. Ты не очень загружен сейчас, потрать один день на коллегу.

– Будет исполнено, мой повелитель!

– Приятно слышать. Все, работайте!

Горячее солнце уже раскалило джунгли, но здесь, на берегу лесного озера с тремя островками посередине от воды веет прохладой. Я и мой наставник лежим на бережку, в тени, рядом на расстеленной белой скатерке навалена горка фруктов и орехов. Уот вполне разумно решил совместить полезное с приятным. Какой смысл сидеть в сумраке огромных холлов? Спецоборудования нам сейчас не требуется, а виртуальный дисплей прекрасно работает и здесь.

Уот вертит в пальцах тонкий серебряный стержень, здешний вроде бы карандаш. Я уже заметил за ним такую привычку. Даже сюда взял с собой. А вот у папы Уэфа для размышления были четки…

– … Мы с ними – абсолютные антиподы. Ангелы не могут жить в таком мире. А «зеленые»… Нет, рядовые «зеленые» не прочь бы жить среди роскошных садов, где все кругом бесплатно. Да если бы при этом еще иметь кучу безропотных рабов… Вот в этом и есть корень зла. Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. Плох тот подчиненный, что не мечтает стать начальником. И нет такого раба, который не мечтал бы стать господином. Именно на этом и зиждется вся их гигантская пирамида рабов – на жажде власти. Тех, кто отказывается играть по установленным правилам, участвовать в непрерывной конкурентной гонке, ждет участь раба или гибель. Таким образом у них и идет непрерывная селекция карьеристов и негодяев.

У нас тут необузданное властолюбие считается тяжким психическим расстройством, к счастью, весьма редким. Несчастным стараются помочь, лечат. Исследуют генетические истоки болезни, стараются их устранить. Если же больной отказывается от лечения – а иногда случается и такое – ему все равно не удастся осуществить свои притязания. Его же все видят насквозь, он не найдет себе пары, с ним никто не согласится работать. Его удел – прозябание в одиночестве. Так общество избавляется от дефектных особей, так идет социальный отбор. У них же все наоборот – любой, не мечтающий продвинуться по службе, считается законченным идиотом.

Ты знаешь, как из диких животных получились домашние? Брали детенышей и воспитывали их так, чтобы животное не умело самостоятельно добывать корм. А дальше все просто. Хочешь есть – подчиняйся хозяину. И слуг получают точно так же – прежде всего надо лишить разумное существо средств к существованию, плюс воспитывать в послушании.

Так что не нужны «зеленым» бескрайние райские сады. Как при таких условиях владыки смогут контролировать подчиненных? То ли дело синтетическая каша – тут всегда можно наладить строгий учет и контроль распределения. И еда, и одежда, и жилье, и прочие блага распределяются согласно занимаемой должности.

Но мы отвлеклись. В прошлый раз тебе была выдана подборка материалов по истории Рая. На сегодня я приготовил материалы по началу нашей деятельности на Земле. Вообще-то я хотел дать тебе их для самостоятельного изучения, но шеф повелел, и мы будем смотреть вместе. А ты будешь задавать вопросы.

Вспыхивает в воздухе объемный экран.

Царский дворец рода Гаутамов, казалось, имел немало укромных мест, пригодных для размышления, однако молодой принц Сиддхартха не любил дворцовых покоев. За каждой занавеской, за каждой колонной таились слуги, раболепные и подобострастные с виду, но внутри у каждого таилось недоброе. Весь царский дворец, казалось, состоял из одних глаз и ушей. Да, с некоторых пор принц Сиддхартха чувствовал чужие эмоции, и оттого жить ему становилось все тяжелее.

Он с раннего детства рос очень чутким, впечатлительным ребенком, и отец, оберегая мальчика, строго-настрого велел слугам всегда улыбаться и ни при каких обстоятельствах не повышать голоса, тем более не произносить грубых слов. Он даже продал работорговцам всех старых, больных и некрасивых рабов, чтобы маленького принца всегда окружали только одни красивые, радостные лица. Да, на какие убытки не пойдешь ради родного, притом любимого сына…

Вот и сегодня принц сумраку дворцовых покоев предпочел уединение среди тенистых ветвей огромного сада, вплотную примыкающему ко дворцу. Двое телохранителей, неотлучно следовавших за принцем в отдалении, спрятались в тени, стараясь выглядеть незаметными. Сиддхартхе стало вдруг смешно – с таким же успехом боевой слон мог укрыться на рисовом поле. Отблески панцирей и шлемов солнечными зайчиками прыгали среди ветвей. Ладно… Но почему сегодня так неспокойно на душе? Все внутри трепещет. будто в ожидании чего-то…

Шумно захлопала крыльями невидимая среди ветвей птица. Принц даже повернул голову – большая птица, откуда? Но все стихло, опять погрузившись в знойную послеполуденную дрему.

… Она появилась среди деревьев, как видение, ступая легко и неслышно. Белая, очень белая кожа, белее, чем у девушек-рабынь с далекого севера, золотые кудрявые волосы, ложащиеся на плечи, искрились в свете солнечных лучей, вспыхивали и гасли, когда она снова вступала в тень. Девочка была совершенно обнаженная и босая, только на плечи едва накинута какая-то белая тряпка. На вид девочке было лет десять.

– Здравствуй, принц Сиддхартха.

Бездонные, густо-синие глаза смотрят прямо. Сияющая, затягивающая бездна…

– Кто ты? – от волнения у принца разом пересохло во рту, и слова произносились невнятно. – Я не знаю тебя…

– Меня зовут Прячущаяся в ветвях, если по-вашему, но ты можешь звать меня коротко – Юайя.

Юайя… Прячущаяся в ветвях… Как красиво…

– Я прибыла к тебе с неба.

И только тут принц заметил, что на плечах у нее вовсе не белая тряпка. За спиной девочки были сложены белоснежные крылья, отливавшие радугой, когда на них падал прямой солнечный свет. Он в испуге повел взглядом в кусты, где притаились охранники.

– Не беспокойся, я их усыпила. Они будут спать столько, сколько потребуется, так что нам никто не помешает.

Ее глаза смотрят прямо в душу.

– Что ты знаешь о жизни, принц Сиддхартха?..

– … Да пойми, сынок – так устроен мир. Все эти люди существуют именно для того, чтобы горсть избранных могла жить так, как хочет, в достатке и сытости…

– И даже в безмерной роскоши.

– Да! Да, если человек может себе это позволить! Мы – цветы этой жизни. Разве корни дерева, ствол, ветви и листья – разве все это не для того, чтобы дерево могло цвести?

– Они не корни и не ветки. Они люди, отец. Такие же, как мы с тобой.

Раджа Гаутама стоял, отвернувшись к окну. Сильный человек ничем не выдает свои чувства.

– И все же я не понимаю, откуда ты всего этого нахватался. У нас во дворце ничего подобного…

– Мир не ограничен стенами дворца, отец.

Старый раджа повернулся к сыну.