Зная доброе отношение Преподобного Сергия к Дионисию и подозревая заговор, Митяй пожаловался на Дионисия Великому Князю, уверив его, будто тот хочет ехать в Царьград искать себе сан митрополита. Князь посадил Дионисия под стражу, но Преподобный Сергий взял Дионисия на поруки. Тот был освобожден и действительно уехал сначала в Суздаль, а потом и в Константинополь, куда вызвал его Патриарх по церковным делам. Это окончательно озлобило честолюбца Митяя, ему всегда казалось, что Преподобный действует против него, что именно благодаря совету Сергия покойный митрополит Алексий не захотел иметь Митяя своим преемником. Негодуя, Митяй с большой свитой так же отправился к Патриарху. "Вот, вернусь из Царьграда, тогда до основания разорю монастырь Сергиев", - пригрозил перед отъездом Митяй.
Эта похвальба дошла до Преподобного. "Молю Бога",- сказал старец, - "чтобы Он не попустил Митяю разорить место сие и изгнать нас без вины. Митяй побежден гордостью; он грозит обители нашей, но сам не получит желаемого и даже не увидит Царьграда".
Пророчество сбылось в точности. Во время плавания по морю Митяй вдруг заболел и в виду самого Константинополя скоропостижно умер. Летописец свидетельствует: "Рассказывали, что корабль, на котором он плыл, во время его болезни вдруг стал на одном месте, без всякой причины; и тогда, когда другия суда шли взад и вперед безпрепятственно, он, как бы удерживаемый невидимою рукою, не трогался с места, не смотря на попутный ветер и все усилия пловцев. Когда же Митяй умер и был свезен на особом судне в Галату, где и похоронен, то корабль немедленно тронулся и пошел своим путем".
Так страшна участь воюющих на Церковь и на избранников Божиих. Человек отвергает источник Жизни и умирает духовно и телесно как в этой жизни, так и в Вечности. По вине Митяя в Москве более трех лет не было митрополита, а церковную жизнь потрясала смута.
Тем временем на юге собиралась страшная туча, грозившая уничтожить привычный уклад жизни и смести Русь с лица земли. Ненавистью и гневом воспылал после битве при Воже Мамай. Карамзин, в своей "Истории" пишет: "...он долго медлил, набирая войско из татар, половцев, хазарских турков, черкесов, ясов, буртанов или жидов кавказских, армян и самых крымских генуэзцев: одни служили ему как подданные, другие как наемники. Наконец ободренный многочисленностью своей рати, Мамай призвал на совет всех князей Ординских и торжественно объявил им, что идет по древним следам Батыя, истребить государство Российское. "Казним рабов строптивых!" - сказал он в гневе: "да будут пеплом грады их, веси и церкви христианские! Обогатимся русским золотом!".
Летом 1380 года Мамай двинулся на Русь. Не довольствуясь огромной армией степняков и наемников, он планировал присоединить к себе войска рязанского князя Олега и литовского Ягайло. В ожидании встречи с ними он медлил, кочуя в задонских степях. В начале августа из донесений разведки, купцов и послов Великий Князь Дмитрий Иоаннович окончательно прояснил для себя военную и политическую ситуацию. Нависшая над Русью угроза была неотвратима и страшна. С беспощадной реальностью встал вопрос о дальнейшем существовании Руси.
Немедленно были посланы гонцы во все края русской земли с призывом объединившись, дать отпор вражескому нашествию. Сам Великий князь вместе с братом, Владимиром Андреевичем едет в Троице-Сергиев монастырь за помощью Создателя и благословением Преподобного Сергия. Напомню, что в те дни Москва была без архипастыря.
Святой старец успокоил Дмитрия Иоанновича надеждой на Бога и просил его, несмотря на спешку, помолиться на Божественной Литургии. Затем пригласил на монастырскую трапезу. Хотя гонцы приносили вести о продвижении Мамая и требовалось неотложное присутствие Великого князя при войске, он не смог отказать Преподобному. Расспросив Дмитрия Иоанновича подробно о всех переговорах с Мамаем, другими князьями, о намерениях враждующих, и узнав о том, что Мамай отверг мир и большие, богатые дары, предложенные Москвой, святой предрек: "Если так, то его ожидает конечная погибель, а тебя, Великий Княже, помощь, милость и слава от Господа. Уповаем на Господа и на Пречистую Богородицу, что они не оставят тебя". После чего окропил святой водой Великого князя и всех бывших с ним князей, бояр и дружинников.
Осеняя крестом преклонившего пред ним Дмитрия Иоанновича, святой Сергий произнес: "иди, господине, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов!" и, добавил тихо, для одного Великого Князя: "победиши враги твоя".
Провидя духом будущее так же ясно как прошедшее и настоящее, Преподобный призвал к себе двух иноков-богатырей: Александра Пересвета и Андрея Ослябю, бывших бояр и искусных воинов. Он приказал облачить их в схиму и выступить с оружием в руках под началом Дмитрия Иоанновича против орды. "Вот вам, дети мои, оружие нетленное, да будет оно вам вместо шлемов и щитов бранных!" - сказал святой. Затем еще раз благословил Великого князя и все его сопровождение и проводил их до ворот обители.
Утром в Москве Дмитрий Иоаннович прощается с супругой Евдокией, будущей преподобной Ефросиньей Московской, и нагоняет полки, уже выходящие из Кремля с крестами и чудотворными иконами. Нельзя не поразиться мужеству и мудрости действий Великого Князя в это страшное время. Орда Мамая с наемниками надвигается с юга. С юго-востока угрожает рязанский князь Олег, который может соединиться с Мамаем, а может и пойти прямо на Москву, оставшуюся без защиты. С запада движется литовское войско Ягайла.
Назначив сбор войск в Коломне, в опасной близости от Рязани, Дмитрий Иоаннович связал руки князю Олегу. В это же время Владимир Андреевич совершает марш на Боровск, где собирает полки с западных земель. Этим маневром одновременно был устрашен Ягайло, движение которого замедлилось, ему надо было опасаться рейда московской рати в Литву или внезапного нападения. Великолепно работает разведка. Дальние "сторожи" доносили необходимую информацию о продвижениях противника. Само решение дать бой ордынцам в открытом, "диком" поле говорит об уверенности в своих силах и перехвате стратегической инициативы.
Накануне праздника Успения Богородицы, 27 августа (14 августа по старому стилю) Великий князь с Московским войском прибыл в Коломну. В сам праздник Успения, после литургии был проведен знаменитый смотр войск на Девичьем поле. Получив благословение от коломенского архиепископа Геронтия, Дмитрий Иоаннович с войском движется по левому берегу Оки, до впадения в нее реки Лопасни. Здесь он встречается с Владимиром Андреевичем, подошедшим из Серпухова. Напротив устья Лопасни находился "Сенькин перелоз", или, по-современному, брод.
На противоположном берегу сейчас находится село Тульчино, а чуть выше по береговому склону Сенькино - в названии которого уцелел древний топоним. От современного наукограда Пущино до этих мест всего 6 - 7 км. Здесь и переправлялись через Оку русские войска 25 августа (7 сентября по новому стилю) 1380 года. Много позже, в 1839 году в Тульчино, на месте старой, деревянной церкви, был построен каменный храм Рождества Богородицы в память о переправе и великой Победе на Куликовом поле. А в селе Турово, на левобережье Оки, в 1980 г., в честь 600-летия Куликовской битвы поставлен каменный знак, в память о переправе русских войск. Хотя и отстоит Турово от Оки на добрых четыре километра. А вот в Заочье такого памятника нет. То ли руки не дошли, то ли как всегда средств не нашлось, а может и просто не придали значения. Забыли, что живы мы во многом благодаря Куликовской битве. Не будь той Победы, и Руси не было бы.
Здесь, за Окой, кончалось Московское княжество. Отсюда до самого Дона были места рязанские, неспокойные, а за Доном начиналось Дикое поле, территория Орды. Что чувствовали они, простые ратники, дружинники, бояре, князья, переправляясь через Оку? За спиной оставался дом, родная земля, впереди - неизвестность и лютая сеча с погаными. Большинство прощалось с Родиной навсегда. Первым переправился Владимир Андреевич, разведал брод, показал пример. Следом потянулось остальное войско. Рядом сновали плоты и лодки, всей ширины мелководья, где можно пройти по дну, не хватало для такой массы людей. До самой ночи переправлялись полки. С рассвета опять потянулись на реку не успевшие с вечера обозы. Великий князь шел последним, зорко следил, чтобы никого не унесла речная стремнина, чтобы обозы прошли переправу без потерь, и все считал, прикидывал численность своего войска. Хватит ли сил для отпора, для победы над басурманами? И лишь когда последние телеги заскрипели на противоположном берегу, осенил себя крестным знамением и, ведя коня в поводу, вступил в обманчиво тихий поток воды.
