– Подождите! – Он бросился к стеклу. – Эвелин!..

Услышав, что он окликнул ее по имени, как будто они с ним были хорошие знакомые, она от удивления разинула рот. Впрочем, Хьюго тотчас поспешил исправить свою оплошность.

– Доктор Тэлбот, выслушайте меня. Пожалуйста. В этой тюрьме содержатся психопаты, верно? Мужчины, которые не знают ни сомнений, ни раскаяния.

Она не ответила, не сочла нужным. Он говорил очевидные вещи.

– Я пытаюсь сказать вам, – Хьюго взглянул на камеру, – что не каждый убийца в Ганноверском доме находится взаперти.

Что-что, а такое она не ожидала услышать.

– О чем вы говорите?

– Это все, что я скажу. Если только… Если только вы не согласитесь поговорить наедине. Я объясню, что я узнал, что видел и слышал. И я не трону вас даже пальцем. Я пытаюсь помочь!

Эвелин отказалась слушать этот бред. Ясно дело, что, выдавая себя за ее защитника, Хьюго надеялся обрести над ней некую власть, а сам тем временем потихоньку отнимал у нее душевное спокойствие. А вот этого она ему не позволит. В шестнадцать лет ее жизнь едва не оборвалась, а все потому, что она влюбилась в человека, похожего на Хьюго. Став восемь лет назад психиатром, она посвятила свою жизнь разгадке личности безжалостного убийцы. О разуме психопата она знала больше, чем кто-либо другой в мире, за исключением разве что доктора Роберта Хэара – он разработал опросник для выявления психопатии и занимался этой темой в течение почти тридцати лет. Увы, даже она не знала столько, сколько хотела бы знать, недостаточно, чтобы защитить ничего не подозревающих людей.

– Встретимся в наше обычное время послезавтра, – сказала она Хьюго. – Постарайтесь расслабиться. Вы становитесь параноиком.

Она направилась к выходу, но он отказывался признать поражение.

– Вы сами увидите! – крикнул он ей вслед. – Вы еще пожалеете, что не поверили мне!

Со вздохом глубокой усталости Эвелин бросила блокнот на стол и опустилась на стул.

– Что-то случилось? Болит голова?

Услышав голос Лоррейн Драммонд, обращавшейся к ней в открытую дверь, Эвелин подняла голову.

– Нет, я просто закончила беседу с Хьюго Эвански.

Когда в сентябре прошлого года Эвелин и начальство приступили к созданию центра, Лоррейн ответила на объявление в газете. Плотного телосложения, немолодая – ей уже было за пятьдесят, – она недавно развелась с мужем.

У нее был небольшой дом в Анкоридже в часе езды отсюда, двое взрослых детей и никакого образования, кроме средней школы. До развода она даже не работала, однако теперь прекрасно справлялась с обязанностями заведующей пищеблоком.

– Хьюго с самого первого дня вел себя идеально. Вы сами это говорили.

– Его не узнать. Он изменился, странно себя ведет.

– Тогда передайте его доктору Фицпатрику или другому специалисту. Не хотите дать себе отдохнуть?

– Доктор Фицпатрик уже задействовал его в своих исследованиях – с тех пор, как мы открылись. Мне неловко просить его о большем. Во всяком случае, после того, как доктор Брэнд уволился, а доктора Стейси Уилхайм подкосил опоясывающий лишай. Мы с трудом справляемся без них. Кто знает, как долго это продолжится, прежде чем мы сможем найти кого-то, кто заменит Мартина, а Стейси сможет снова вернуться на работу. – Кроме того, Эвелина считала своим долгом взвалить на себя самую тяжелую ношу служебных обязанностей. Ведь именно из-за нее все торчали здесь, у черта на куличках, с тридцатью семью худшими серийными убийцами Америки. Другие двести тринадцать заключенных были также диагностированы как психопаты, но их осудили за менее тяжкие преступления и в один прекрасный день выпустят на свободу.

– Как говорится, было бы желание, – настаивала Лоррейн.

– А его нет. Сейчас у нас в команде всего четыре специалиста. Я могу с ним справиться сама. – Мужчины-психопаты, для изучения психологических особенностей которых она приехала сюда, постоянно ею манипулировали или пытались это делать. С какой стати ей ожидать от Хьюго чего-то другого? Особенно если учесть, чем закончилась их первая встреча.

– В столовой он всегда такой милый и вежливый.

Лоррейн поставила на стол пакет с ленчем. Она часто приходила в корпус психиатрической лечебницы, чтобы принести Эвелин поесть.

Эвелин заглянула в пакет: морковь, яблоко, чашка куриного супа с лапшой и печенье с шоколадной стружкой.

– Я бы не стала клевать на эту удочку.

Джаспер тоже был милым и вежливым. И что он с ней сделал?

Лоррейн поправила в ухе серьгу.

– Доктор Фицпатрик говорит, что все мы носим маски. У психопатов такая маска больше похожа на зеркало. Психопат отражает для вас именно то, что, как ему кажется, вы хотите увидеть. Они внутри пустые.

Нет, не пустые. Эвелин ни секунды не верила в это.

Однажды она увидела обнаженную душу психопата, заглянула ему в глаза так, как никогда не заглядывал доктор Фицпатрик, и, видит бог, никогда этого не сделает. Мужчины, которых они лечили, были далеко не пустыми; слово «пустой» было слишком близко по значению к словам «нейтральный», «безвредный». Будь она религиозным человеком, то наверное заменила бы его на слово «бездушный», как наиболее подходящее, но она не была в церкви уже более десяти лет.

– Они знают, как втереться в доверие, – поправила она. – Как сделать вид, будто они сопереживают окружающим их людям. Они – волки в овечьей шкуре и потому способны причинить так много боли и страданий.

А люди, которые неравнодушны к их судьбам, обычно расплачиваются за свою доверчивость.

Лоррейн смерила Эвелин пристальным взглядом.

– Вы уверены, что это только Хьюго вас так расстроил? Вид у вас… измученный.

А ведь сегодня еще только понедельник. Не лучший способ начать неделю.

– Вчера вечером я плохо спала.

– Почему бы вам не пойти домой и не отдохнуть?

Эвелин лишь отмахнулась от такого предложения.

– Еще нет даже двенадцати.

– Послушайте, с этим местом ничего не случится, если вы пару часов отдохнете. Все и так восхищаются вашей преданностью работе, – а я больше всех, – но вы загоните себя, ей-богу, если не угомонитесь.

Эвелина вытряхнула из флакона ежедневную таблетку витаминов, которую держала в ящике стола, и бросила ее в стакан с водой.

– Не сгущайте краски. Со мной все в порядке. Я не могу уйти с работы. – Она бросила взгляд на часы на стене. – Наш новый заключенный будет здесь с минуты на минуту.

– Кто? Энтони Гарза? Я думала, что он появится не раньше четырех.

– Согласно прогнозу погоды, приближается снежная буря, и поэтому они вылетели более ранним рейсом. Вы разве не получили сообщение?

Лоррейн поправила сетку для волос.

– Сегодня утром я еще не проверяла электронную почту. Была слишком занята на кухне.

– Один из федеральных маршалов позвонил мне незадолго до моей встречи с Хьюго. Самолет уже приземлился в Анкоридже.

Из-за усиленной охраны, которая требовалась для перевозки «резонансных» убийц, их прибытие всегда становилось серьезным делом.

Весь персонал учреждения был предупрежден… просто на всякий случай, хотя присутствие Лоррейн вовсе не требовалось, в отличие от присутствия руководства клиники, надзирателей и команды психиатров. Не хватало, чтобы кто-то допустил оплошность, которая может привести к побегу или травме. Как первое учреждение такого рода, Ганноверский дом представлял собой радикально новый подход к изучению психопатии, а это означало, что все сотрудники должны проявлять высокий профессионализм, дабы не лишиться общественной поддержки, которой они так упорно добивались.

Только потому, что в отличие от других мест, которые рассматривало правительство, Хиллтоп не стал сильно противиться появлению на его окраине тщательно охраняемого психиатрического центра, нечего даже надеяться, что его жители останутся в стороне от такого резонансного события. Обычно местные жители, которые не работали в Ганноверском доме, держали свое мнение при себе, но это вовсе не значило, что они встретили ее и ее детище с распростертыми объятьями – особенно Амарок, красивый патрульный полицейский штата Аляска, он же единственный блюститель закона и правопорядка в городке.