В это время звон в дверь прекратился – посетитель, наверно, ушел.

Задумавшись, что следует читать после убийства Арзу, я направился в Комнату Убийств. Как я уже сказал выше, в этой комнате не было романов наподобие детективов Агаты Кристи, зато хранились книги писателей, сумевших исследовать темные глубины человеческой души.

Окидывая полки взглядом, я долго думал, что выбрать. В каждой из этих книг для убийства была своя причина. Либо любовь, либо ревность, либо грабеж, либо соперничество… Пока я не знал мотива преступления, никакой пользы от чтения не было. Все книги рассказывали не о жертве, а об убийце. Точнее говоря, каждая из этих книг повествовала о жертве задолго до убийства, а затем переводила внимание на убийцу или на того, кто пытался вести расследование. А сейчас я знал только о жертве.

В тот момент я вновь вспомнил о посетителе. Кто был тот человек, который так долго, так настойчиво звонил мне в дверь? Судя по тому, что это не могли быть Хатидже-ханым или Мухаррем, Арзу погибла, а Мехмед находился далеко отсюда, звонить мне мог либо полицейский, либо прокурор. В таком случае, конечно, мне следовало открыть дверь, но я уже сказал, что Керберос, который продолжал лежать в своей будке в саду, не залаял.

В эту минуту в дверь опять начали звонить. Под влиянием предшествовавших мыслей я встал и направился к двери.

В дверях стояла девчонка, которая, судя по возрасту, никак не могла работать в полиции или быть прокурором. На ней были состаренные джинсы с выбеленными коленками и белая блузка, спадавшая с одного плеча. Она была довольно высокой, стройной, светлокожей, с черными прямыми волосами. Огромные глаза привлекали внимание. Как выяснилось, поначалу она решила, что дома никого нет, но, узнав в бакалее на углу, что я очень редко выхожу из дома, решила вновь испытать удачу. Судя по всему, разговор с бакалейщиком вселил в нее надежду. Сейчас она была очень довольна, что решила вернуться и еще раз попробовать.

– Это вы Ахмед Аслан?

– Нет, – сказал я.

Она растерялась.

– Но как же? Разве не вы живете в этом доме?

– Ну, живу.

– Так, значит, вы и есть Ахмед Аслан.

– Нет, это не я.

– А как же вас зовут?

– Ахмед Арслан.

Растерянность девчонки усилилась.

– Ну да, я так и говорю.

– Нет, вы не так говорите. Вы говорите: «Ахмед Аслан», а меня зовут Ахмед Арслан.

– Так что, вы из-за одной буквы «р» говорите, что это не вы?

– Да!

– Ну, вы очень странный.

– Нет, я не странный, – холодно произнес я. – Если бы вы знали, к каким последствиям может привести одна-единственная буква… Ладно. Для чего вы меня искали?

– Говорят, вы знали Арзу Кахраман.

– Да!

– И даже вчера вечером были у них в гостях.

– Да, ну а вам какое дело?

Она протянула мне руку. Рука ее повисла в пустоте. Лицо ее вновь отразило растерянность, но она быстро овладела собой и сказала, что приехала из Стамбула работать журналисткой. Назвала одну из больших газет, которые я никогда не читал. Даже вознамерилась показать свое удостоверение. Я жестом остановил ее и спросил, что ей нужно. Оказалось, ей нужно, если это возможно, немного со мной поговорить.

– О чем? – спросил я.

На этот раз, уставившись своими черными глазами на меня, она растерянно сказала:

– Конечно же, об убийстве.

Я ответил, что об этом мне ровным счетом ничего не известно.

– Ну ладно вам, не бойтесь, я вовсе не из полиции, – усмехнулась она, – я только хотела задать вам несколько вопросов об Арзу-ханым. Я хочу узнать, что за человек она была и тому подобное. Вы же знаете, люди любят подробности.

Я сказал:

– Она была молодой. Люди считали ее красивой, она была здоровой, много смеялась, ее смех будил в мужчинах смутные сильные желания, но теперь она мертва. Это все.

Отступив на шаг, журналистка внимательно посмотрела на меня. Примерно минуту мы продолжали разглядывать друг друга, а затем она произнесла:

– Нет, какой же вы все-таки странный человек.

– Может быть, – сказал я. – У вас кончились вопросы?

– Это означает, что вы вежливо меня гоните?

– Я не знаю, что это означает. Я просто ответил вам.

Она замялась, не понимая, как ей поступить дальше. Лицо ее стало совсем растерянным. Наклонившись, она подняла большую сумку, лежавшую на земле возле ее ног. В этот момент я разглядел верхнюю часть девичьей груди, видневшуюся в широкий ворот блузки.

– Ну что, я тогда пойду, раз уж вы не приглашаете меня войти, – обиженно произнесла девушка.

– Я такого не говорил, – сказал я.

– Чего вы не говорили?

– Того, что я не приглашаю вас войти.

Тут лицо ее озарилось детской радостью.

– То есть я могу войти? – уточнила она.

Я сделал рукой подчеркнуто изящный жест, приглашая ее в гостиную.

Так в моем доме оказался пятый человек. Мы направились в гостиную, я впереди, она следом. Внезапно я заметил, что девчонка отстала, и повернулся. Она застыла на пороге и с изумлением смотрела на стеллажи.

– Ох, что же это? – простонала она.

– Дом, – заметил я.

– Что же это за дом?

– Ну, вот такой дом.

– Но это же не дом, это библиотека.

– Не бойтесь, я не заставлю вас стоять. Кресло и стул имеются, – сказал я. – А книжные колонны, которые стоят вдоль стен, на вас не упадут. Во всяком случае, пока я этого не захочу. Потому что колонны сложены с инженерным расчетом.

Я видел, что мне не удалось ее успокоить. Должно быть, она думала, не случится ли с ней чего-нибудь в логове этого чудака, дающего необычные ответы на обычные вопросы. На лице ее установилось именно такое выражение. То было не изумление, а взгляд, в котором светился вопрос – что ей следует делать? Может, уйти? Или остаться? Я сказал, что Арзу тоже поразилась обстановке, впервые попав ко мне.

Задумчивость тут же слетела с нее, а в глазах загорелось любопытство.

– Арзу что, сюда приходила? – спросила она.

– Да, – ответил я. – Она приходила ко мне днем и каждый раз оставалась чуть больше часа.

– И чем же вы занимались в этот час?

– Книжки читали. – Я почувствовал, что мой ответ слегка разочаровал ее. – Ой, нет, не верьте мне, – продолжил я, – здесь же не публичная библиотека.

Теперь она и вовсе не знала, что думать. Она пыталась ухватиться хоть за какую-то ниточку, но у нее ничего не выходило. Было ясно, что в голове у нее все перемешалось. Наблюдая за ее мимикой, я внезапно осознал, что любуюсь ее очень красивым лицом, лицом милой молодой девушки, на котором все отражается. Мне нравилось изучать ее растерянность, ее любопытство. Поначалу мне совершенно не хотелось, чтобы она сюда заходила, но сейчас…

– Хорошо. Раз уж Арзу-ханым приходила сюда не затем, чтобы читать книги, то тогда вы, наверное, гоняли чаи и болтали?

Стряхнув задумчивость, я ответил:

– Да. В этой деревне ей не с кем было разговаривать по душам, и поэтому она приходила сюда.

Должно быть, главным желанием девчонки было как можно скорее сделать карьеру в своей газете. Не будь в деле «клубнички», наш разговор, вероятно, не смог бы продолжаться. Было ясно, что мой рассказ вызывает у нее живейший интерес. Похоже, она начинала верить, что у нее нюх на сенсацию.

– Под тем, что вы лучше узнавали друг друга, вы подразумеваете…

Ей непременно захотелось, чтобы я сам завершил предложение и перешел к деталям, но я решил сбить ее с толку.

– Под тем, что мы лучше узнавали друг друга, – подыграл я ей, – я подразумеваю, что мы рассказывали друг другу разные истории.

Как я и рассчитывал, на лице ее вновь появилась растерянность, придавшая ей вид обиженной девочки.

– Иными словами… – Тут она замолчала. Кажется, она совсем не знала, что ей делать. Она вертела в руках блокнот и, скорее всего, собиралась уйти. В то же время ей хотелось разговорить меня. В конце концов, она подавила растерянность и спросила о главном:

– Убитая Арзу-ханым была вашей любовницей?