До аэропорта добрались благополучно, и там они с Алексеем остались вдвоем.  Времени до посадки оставалось чуть больше часа, и поневоле мысли Ленки стали принимать опасное направление. Настроение ее сразу стало меняться, да так, что это заметил и Алексей. Он вдруг повел себя особенно предупредительно, принялся усиленно развлекать ее, наговорил попутно кучу всяких комплиментов и был откровенно доволен, когда вызвал, наконец, на лице Ленки веселую улыбку.

    Но неприятный осадок от того, что она потеряла над собой контроль, у Ленки все же остался. Изо всех сил взывая к своему благоразумию и уговаривая себя тем, что она сейчас уже на работе, а, значит, переносить сюда личные переживания ни в коем случае нельзя, Ленка дала себе слово больше этого не допускать. Ну, хотя бы тогда, когда кто-то может это заметить.

    Расслабилась она только в самолете, уже летевшем на запад вдогонку за уходящим днем. Стюардесса неторопливо разнесла первые напитки уютно устроившимся на своих местах пассажирам и скрылась в служебном помещении.  Вот тут, откинувшись в кресле, Ленка и позволила себе вспомнить прощальную ночь. Из-под опущенных век неожиданно выскользнули две слезинки. Она поспешно вытерла их свободной ладошкой - другая сжимала подаренный ей Димкой талисман...

    Их прощание было незабываемым. Да, да, Ленка была уверена, что будет помнить его всю дальнейшую жизнь, что бы ни происходило с ней потом.

    Несмотря на все свои размышления, которые донимали ее ночью, ей все-таки удалось на пару часов заснуть. Разбудил ее Димкин взгляд. Наверное, она почувствовала его даже во сне. Димка лежал на боку, подперев голову рукой, и грустно смотрел на ее лицо.

    - Доброе утро, - сказал он ей. - Я тебя разбудил? Прости. Ты, наверное, не выспалась.

    - Утро доброе. Ничего, я потом наверстаю.

    - Как себя чувствуешь?

    - А почему ты спрашиваешь? Я плохо выгляжу?

    - Нет, ты выглядишь отлично. Думаю, это уже привычка врача. Просто мне...  Просто я... - Димка всем телом прижался к ней и стал ее целовать. И Ленка вдруг забыла обо всем на свете. И даже об этой командировке, которая несет ей разлуку с ее любимым Димкой. С ее любимым.

    А потом они пили кофе и говорили о какой-то ерунде, прогоняя мысли о скором расставании, но Ленка видела, что настроение Димки заметно портится, и ему все хуже удается это скрывать.

    - А знаешь, - сказала она тогда ему, - как только я выйду из дома, чтобы сесть в машину, которая приедет за мной, каждый мой шаг будет сделан не от тебя, а к тебе. Ведь когда-нибудь все кончается, и к этому концу идут с самого начала.

    Димка грустно улыбнулся.

    - С каждой нашей встречей, - сказал он, нежно глядя на Ленку, - ты открываешься для меня с новой стороны. Оказывается, ты не только сильная, но и разумная, - Димка вздохнул, помолчал и, словно делая над собой усилие, продолжил: - Я понимаю, что тебе надо собираться, что я скоро уже буду помехой тебе, но мне трудно уйти самому. Наверное, я просто жду, когда ты попросишь меня об этом.

    - Я воспитанная и вежливая девочка, - засмеялась Ленка, - я так не буду делать.

    - Лен, скоро полдень. Времени у тебя действительно мало. Мне и в самом деле пора. Но прежде чем уйти, я хочу подарить тебе один маленький талисман. Пусть он помогает тебе, охраняет тебя и напоминает и обо мне, и об этой прощальной ночи. Его можно даже приколоть к платью или блузке. Если захочешь, конечно.  Вот, возьми.

    Он протянул Ленке ладонь. На ней лежала маленькая брошка из серебристо-белого металла в виде хорошенькой кошечки с кокетливо поднятым хвостом и сверкающими розовыми камешками вместо глаз.

    - Тебе нравится? - спросил Димка.

    -  Да, - кивнула Ленка, - она мне нравится. Забавная и очень милая.

    - В одной европейской стране, - многозначительно понизил голос Димка, - парень, который из всех девушек  выбирает себе лучшую, дарит ей такую кошку, как знак, что эта девушка для него лучше всех. И девушку эту тоже называет своей кошкой. А теперь отпусти меня. Проводи до двери.

    Это было последнее, что вспоминала Ленка, прежде чем уснуть в самолете под равномерный гул двигателей.

                                         Часть 3

    Димка затосковал. Началось это, как только Ленка сообщила о предстоящей командировке. Но он даже представить себе не мог, что будет испытывать, когда она действительно уедет.

    Он чувствовал себя невообразимо одиноким, потерянным и совершенно равнодушным ко всему, что происходило вокруг. Стал задумчивым, рассеянным и надолго уходил в себя, так что когда к нему кто-то обращался, он частенько переспрашивал, словно ничего не слышал.

   Его коллеги, хоть и недоумевали, предпочитали делать вид, что все в порядке, а вот Лидия Михайловна к концу второй недели не выдержала.

    - Сынок, - с тревогой спросила она, когда обнаружила, что Димка за ужином почти ничего не съел, - ты не заболел? Как ты себя чувствуешь? - заглянула она ему в глаза, привычным жестом приложив ладонь к его лбу.

    - Ты его еще в лобик поцелуй, - вспылил вдруг отец, отчаянно зашуршав газетой. - Парню уже тридцать стукнуло, а ты  с ним все нянчишься. А ведь он уже взрослый мужчина, и твои "сю-сю" его просто унижают.

    - А ты, Вадим, забываешь известную истину, что мать остается матерью на всю свою жизнь. С первым же криком своего ребенка она будет всегда волноваться и думать о нем, а тем более беспокоиться о его здоровье.

    - Вот именно, о здоровье! Это ты, Лида, забываешь о том, что он сам врач. И если ему доверяют здоровье других людей, то уж о своем он и подавно в состоянии позаботиться.

   - А вот тут ты не совсем прав. Он в первую очередь мужчина и, следовательно, всегда будет нуждаться в заботливой материнской руке...

    - Я, пожалуй, пройдусь, - буркнул Димка, поднимаясь из-за стола. - Спасибо, мам. Да ты не переживай, просто я сегодня сытно пообедал.

    - Ну вот! - вскинулся отец. - А ты все: заболел, нуждается в заботе.

    Закрывая за собой дверь, Димка усмехнулся. Привычные дискуссии родителей по поводу его воспитания странным образом на некоторое время успокоили его.  Как будто все как прежде, все на своих местах, и ничего необычного в его жизни не произошло. Но стоило ему немного отойти от дома, как тоска навалилась с прежней силой. Перед ним опять возникло Ленкино лицо, ее улыбка и невероятно прекрасные серые глаза с пушистыми ресницами.

    - Черт! - вырвалось у Димки, и он тут же испуганно посмотрел по сторонам. К счастью, рядом никого не было. Зато через дорогу он увидел скверик, в котором они с Ленкой целовались, и со стоном выдохнул: - Ох, черт! М-м-м...