Как же, Ленин был святой и если бы кто высказал крамольную мысль о том, что он жил с женой и любовницей, что путался с проститутками и умер от сифилиса, его бы разорвали в клочья как провокатора и как заклятого врага русского народа.
***
Как только Инесса ушла в сопровождении Красина, Ленин, щуря глаз, обратился к Сталину.
- Товарищ Сталин! Партия награждает тебя еще одной партийной кличкой - Коба. Ты будешь не только Сталин, но еще и Коба. Итак, товарищ Коба, приведи мне черноволосую, черноглазую, чернобровую..., как ее?
- Аза. Он есть цыганка, кровь - кипяток, товарис Лэнын.
- А как с ней пообщаться? здесь так много народу.
- На лес, на горка, на тропинка. Ми на Кавказ берем дэвочка, тянем на лэс, на тропка, на куст и труса долой и танец на живот, а там ниже живот.
- Коба, будешь сторожить! А вдруг буржуи подкрадутся.
- Будэт, Лэнын, будэт сторожит.
Ленин удалился с Азой, но та потребовала, чтобы он предстал перед ней, в чем мать родила. Она привыкла сначала довести мужчину до изнеможения в ожидании главного контакта. Эти методы в то время были чрезвычайно редкими и стоили очень дорого. Она об этом сказала Кобе и потребовала за один сеанс пять тысяч франков. Коба не поскупился ради вождя мировой революции.
Ленин, не подчинявшийся никому никогда в жизни, на этот раз решил уступить и то ради мировой революции, уж больно она ему нравилась...
- Nein! Bei dir die Syphilis, - произнесла Аза, увидев признаки пикантной болезни, и плюнула на прибор жалкого иммигранта, но будущего гениального человека. Аза бросилась бежать, а Ленин, облачившись в костюм, заорал:
- Коба! поймай и задуши ее во имя мировой революции. Я сделаю тебя членом Центрального Комитета, только задуши, а потом повесь ее на дереве. Пусть знает, как оскорблять вождей.
Коба погнался за Азой. Несколько кавказских прыжков и бедная Аза оказалась в его руках. Могучими руками Коба схватил ее за шею и стал давить. Она не могла ничем защититься и решилась воспользоваться своим единственным оружием, − схватила его за брючный ремень и потянула на себя. Но Коба не поддался искушению. Аза была задушена, а потом повешена за два километра от того места, где высоконравственные бандиты, для которых нет ничего святого в этом мире, кроме неограниченной власти, веселились и матерились.
Надя не пила, но крепко поела, и ее потянуло ко сну. На рассвете, когда стал беспокоить мочевой пузырь, она проснулась и увидела жуткую картину: великие люди лежали с открытыми ртами, дико храпели и выглядели, как изможденные псы после охоты на волков. Среди двух кавказцев оказался и Красин, а Володи нигде не было видно. Ее плохо видевшие глаза без очков значительно расширились, и тогда она заметила своего великого мужа, лежавшего под столом на боку с открытым ртом и козлиной бородкой.
Ладно, подумала Надя, пойду, освобожусь от лишней жидкости, а потом разбужу его родного. Хорошо, что нашелся.
Пожалуй, это был единственный случай, когда вождь находился в непотребном виде, а рядом не было охраны. Ни Коба, ни Камо не выполнили своего революционного долга, за что Камо поплатился потом жизнью. В 1922 году он ехал на велосипеде по той же Ереванской площади, где энное количество лет назад провел блестящую операцию по ограблению банка вместе с Кобой и был раздавлен грузовой машиной, в которой сидели работники НКВД. Слишком много он знал о ранних годах товарища Сталина, а это тревожило Джугашвили, чьи успехи на фоне неизлечимой болезни Ленина набирали оборот. И спустя всего два года Сталин сел в золотое кресло вождя, став гением всего человечества, как утверждали русские рабы.
3
В марксистской историографии весьма робко утверждается, что семья Ленина вплоть до Октябрьского переворота жила на деньги его матери и на наследство Надежды Константиновны, но это, мягко говоря, беспардонная ложь, поскольку все эти средства были всего лишь крохи в семейном бюджете вождя мировой революции. Основные же денежные потоки поступали от революционеров, занимающихся грабежом, воровством и даже сутенерством. Эти средства были весьма существенны, они помогали Ленину содержать не только свою семью, но всю партию, прессу, всевозможных шпиков, террористов и прочих представителей активного пролетариата, разлагавшего русскую армию вплоть до захвата власти. На эти деньги содержались офисы, проводились всевозможные форумы, издавались талмуды, которые периодически строчил то Ленин, то Апфельбаум.
Это некий исторический балласт, который, однако же, туманил мозги даже просвещенной русской интеллигенции. Как же! наконец, появилось, что-то такое, над чем стоит задуматься. Много слов о равенстве, братстве, о нищих, которые тоже должны стать богатыми. А то, что ничего непонятно, не беда. Будет понятно потом, думал каждый русский человек, корчивший из себя защитника обездоленных.
В этом есть некий секрет живучести марксистского балласта: если читатель не понимает текста, значит, в нем заложено что-то таинственное, некая философская мудрость, до которой просто так не докопаться. А простой слог, простые слова, ясность мысли, выраженная в тексте, иногда теряет привлекательность уже после первого прочтения. Прочитал, все понял, а больше возвращаться просто нет смысла.
Зная, что среди русских меценатов модно помогать не только бедным, но и революционерам, Ленин лично стал обращаться с просьбой о помощи к меценатам, заверяя их в том, что его партия борется за справедливость, за процветание страны, за то, чтобы Россия стала самой передовой, самой могущественной державой в Европе.
При помощи бесстыдной лжи, свойственной вождю всех трудящихся, ссылки на тяжелое материальное положение, нехватку средств на издание газет и журналов, ему удавалось получать значительные дополнительные средства, которые он при помощи преданного министра финансов, польского еврея Ганецкого (Фюрстенберга), сосредоточил в своих руках.
Если бы только знали русские меценаты..., но они и в кошмарном сне ничего подобного не могли себе представить, что этот приземистый, все время щуривший то один то другой глаз, человечек даст команду пускать им пулю в затылок, в знак благодарности, как только захватит власть. Если бы знали, они наверняка бы не выбрасывали миллионы золотых рублей на поддержку той партии, которая заставит их отравиться на тот свет.
После трёхсот тысяч золотых рублей, доставленных ему двумя кавказскими парнями Кобой и Камо, у Ленина скопилось так много денег, что он и его клан могли бы прожить безбедно пятьсот лет. Денежный, материальный вопрос отошел на второй план, был предан забвению, и не представлял для него больше существенного интереса. А вот родную мать он продолжал доить, обирать до самой ее смерти, и в этом проявилась его безграничная аморальность и дьявольская двуликость.
Польский еврей Якуб Фюрстенберг (Ганецкий) был его верным служакой в денежных партийных махинациях. Ганецкого когда-то исключили из 6 класса, потом вроде бы он окончил гимназию и даже учился в университете, но главную специальность террориста-смертника он получил на улицах под руководством Ленина.
После смерти Ленина Ганецкий прожил еще 12 лет и был расстрелян Сталиным, как враг народа. На этом его миссия и закончилась. Ученые марксисты, исследовавшие каждый вздох вождя, каждую пуговицу на его кителе и даже каталку, совершенно позабыли о Ганецком. За что он был расстрелян, как враг народа, где его похоронили, никто до сих пор не знает. А ведь зря. Не было бы Ганецкого, нечем было пополнять партийную кассу, соратники Ленина не получали бы баснословную зарплату и кто знает, обошелся бы Ленин только кулаками и бандитами, выпущенными из царских тюрем?
Должно быть, Сталин сделал обреченными тех, кто так старался обезглавить нацию, когда расстреливал, вешал, травил газом лучших сынов России. И духовный сын Ленина Иосиф Сталин выполнил эту миссию, но, к сожалению лишь частично.