Они шли среди убогих лачуг, окружающих факторию. Вдалеке Феликс видел огни, слышал мычание скота и постукивание подков лошадей. Они направились к стоянке, где народу было побольше.

Изможденные, с впалыми щеками солдаты, облаченные в ободранные туники, на которых были видны значки в виде оскалившегося волка, сопровождали телеги с запряженными в них худыми волами. На них поглядывали усталые возницы крестьянских возов. Возле них сидели женщины, затянутые в шали, плотно облегавшие голову, но скрывавшие черты их лица. Иногда украдкой высовывались дети, чтобы рассмотреть прохожих, не вылезая из возов.

– Что происходит? – спросил Феликс. – Похоже, вся деревня снялась с места.

Девушка взглянула на повозки и вновь обернулась к Феликсу.

– Мы – люди Готфрида фон Диела. Мы следуем за ним в ссылку, в землю Порубежных Князей.

Феликс замолчал, глядя на север. Огромное количество повозок спускалось вниз по дороге, а за ними следовали отставшие солдаты, прихрамывая и вцепившись в свои тощие мешки, как будто бы в них лежало все золото Арабии. Феликс озадаченно покачал головой.

– Вам придется пройти через перевал Черного Огня, – сказал он. Они с Готреком собирались пробираться подземными тропами гномов. – Уже поздно делать это. Здесь вот-вот начнется снежная буря. Этот перевал проходим только весной.

– Наш господин получил приказ покинуть империю до конца года. – Она повернулась и направилась к повозкам, собравшимся в круг, чтобы защититься от ветра. – Мы двинулись в путь вовремя, но всякие неурядицы задержали нас. На перевале нас настигла лавина. Мы потеряли много людей.

Она замолкла, вспоминая, очевидно, личное горе.

– Некоторые говорят, что это "проклятье фон Диела", и барону никогда не справиться с ним.

Феликс проследовал за ней. На огне стояло несколько горшков с едой. Из одного большого чана поднимался пар. Девушка указала на него.

– Это чан хозяйки. Она ждет травы.

– Твоя хозяйка ведьма? – спросил Феликс. Девушка очень сурово посмотрела на него.

– Нет, сударь. Она волшебница с доброй славой, училась в самом Мидденхейме. Она советница барона по всяким колдовским делам.

Девушка направилась к ступенькам крытого фургона, покрытого магическими символами, и начала подниматьсяпо лестнице. Взявшись за ручку двери, она повернулась к Феликсу:

– Спасибо за помощь…

Девушка наклонилась и поцеловала его в щеку, а затем открыла дверь. Феликс положил руку ей на плечо и придержал.

– Погоди, – сказал он. – Как тебя зовут?

– Кирстен, – ответила она. – А тебя?

– Феликс. Феликс Ягер.

Она вновь улыбнулась ему, прежде чем исчезнуть внутри повозки. Феликс стоял и смотрел на закрытую дверь, слегка ошеломленный. Затем, чувствуя себя словно летящим по воздуху, он бросился обратно к фактории.

– Ты с ума сошел? – поинтересовался Готрек Гурнисон.

– Ты хочешь, чтобы мы отправились с опальным князьком и его сбродом? Ты забыл, куда мы направлялись?

Феликс огляделся, стремясь убедиться, что никто не смотрит на них. Но никто не смотрел. Он и Победитель троллей потягивали пиво в темном углу лавки. Несколько выпивох навалились на грязные столы, но угрюмый взгляд гнома не давал повода для любопытства.

Феликс заговорщицки наклонился вперед.

– Но послушай, это может быть разумно. Мы собирались пройти через землю Порубежных Князей, так же как и они. И будет безопаснее, если мы пойдем вместе.

Готрек кинул на него недобрый взгляд.

– Ты думаешь, я боюсь дорожных опасностей? Феликс покачал головой.

– Нет, я только хочу сказать, что так будет проще; нам даже могут оплатить наши услуги, если барон согласится взять нас в качестве наемников.

Готрек оживился при упоминании денег. "Все гномы скряги в душе", – подумал Феликс. Готрек, казалось, размышлял какое-то время, потом покачал головой.

– Нет, если барон сослан, значит, он совершил какое-то преступление, и он и близко не подойдет к моему золоту! – Он наклонил голову и огляделся вокруг с навязчивой осторожностью. – Это наш клад, твой и мой! В основном, конечно, мой, потому что я беру на себя большую часть сражений. Феликс едва не рассмеялся. Не было ничего плохого в том, что гном мучается от вожделения золота.

– Готрек, мы даже не знаем, есть ли там вообще золото. Мы просто следуем словам дряхлого старателя, который утверждал, что видел потерянные сокровища Восьми Вершин Карака. Фарагрим то и дело забывал даже собственное имя.

– Фарагрим был гномом, человечий отпрыск. А гном никогда не забудет, что он видел золото. Знаешь, в чем беда твоего племени? У вас нет уважения к старшим. Среди моего племени Фарагрим пользуется уважением.

– Тогда не удивительно, что твой народ оказался в столь стесненных обстоятельствах, – сказал Феликс.

– Ты это о чем?

– Да так. Просто ответь мне, почему Фарагрим не вернулся за золотом сам? У него на это было 18 лет.

– Потому что он осторожен в денежных делах.

– Скуп, ты имеешь в виду.

– Попридержи язык, человечий отпрыск! Он был искалечен стражем и больше никому не может доверять.

– Тогда почему вдруг разговорился с тобой?

– А по-твоему, я не внушаю доверия?

– Я думаю, он просто хотел избавиться от тебя, хотел, чтобы ты покинул его таверну. Мне кажется, он выдумал эту небылицу о самом большом в мире кладе, охраняемом самым большим в мире троллем, потому, что знал, что ты на это клюнешь. Он знал, что это проложит сотни верст между тобой и его пивным погребом.

Борода Готрека затряслась, он гневно встал.

– Я не такой дурак, человечий отпрыск! Фарагрим клялся бородами всех своих предков! Феликс громко прыснул.

– И ни один гном ни разу не нарушил своей клятвы, я полагаю?

– Ну, изредка случалось, – неохотно признал Готрек. – Но этой клятве я верю.

Феликс понял, что это бесполезно. Готрек хотел верить в эту историю, и она была для него правдива.

"Он как влюбленный, – подумал Феликс. – Не видит недостатков своей любимой за стеной иллюзий, которую он возвел вокруг нее". Готрек тряхнул бородой и уставился в пространство, уйдя в раздумья об охраняемом троллем сокровище. Феликс решил разыграть свою козырную карту.

– Значит, мы никуда не пойдем? – сказал он.

– Что? – очнулся Готрек.

– Если не присоединимся к барону. Мы можем путешествовать на повозке. Ты всегда жалуешься, что у тебя болят ноги. Так вот это – возможность устроить им отдых. Подумай об этом, – добавил он вкрадчиво. – И деньги получим, и ноги не устанут.

Готрек, казалось, еще раз задумался.

– Я вижу, мне не будет покоя, пока я не соглашусь с тобой. Я пойду с ними, но при одном условии.

– Каком?

– Не упоминай о нашем задании. Никому ни слова. Феликс согласился. Готрек поднял вверх свои кустистые брови и испытующе поглядел на него.

– Ты думаешь, я не догадываюсь, почему ты так рвешься сопровождать барона, человечий отпрыск?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты влюбился в эту девчушку, с которой повстречался здесь, а?

– Нет, – пролепетал Феликс. – С чего ты это взял? Готрек разразился таким громким смехом, что разбудил нескольких мирно посапывавших пьяниц.

– Тогда почему ты так покраснел? – торжествующе произнес он.

Феликс постучал в дверцу фургона, принадлежавшего, как ему говорили, старшему телохранителю барона.

– Заходи, – откликнулся голос изнутри. Феликс открыл дверцу, и в нос ему сразу же ударил знакомый запах медвежьего жира. Феликс схватился за эфес своего меча.

Внутри фургона сгрудилось пятеро мужчин. В троих Феликс узнал охотников, с которыми он встречался накануне вечером. Четвертым был богато одетый молодой человек, с приятными чертами лица, коротко стриженный по моде военной знати. Пятый – высокий, крепко сбитый мужчина, одетый в оленью кожу. Загорелый, лет тридцати, хотя волосы его были серебристо-седыми. Колчан стрел с черным опереньем висел у него за спиной, а рядом лежал мощный длинный лук. Между двумя мужчинами было какое-то семейное сходство.