– Она на тебя пялится, как ненормальная, – пожала плечиком Лиза и вздернула нос. – Ясно же – влюбилась!

– Вовсе нет, – услышала я свой писклявый голос. – Дело в том… просто…

– Не обращай на Лизу внимания, – сказал Павел и виновато улыбнулся. – У моей сестры богатое воображение.

– Не-а, – усмехнулась Лиза, скривила губы и сунула руки в карманы шубки. – Интересно, как отреагирует мама на эту новость? Помнится, она просила тебя не приближаться к деревне…

Вредность чувствовалась в каждом ее слове, и мне нестерпимо захотелось превратиться в Славку-Шамана: уж он-то кому угодно мог надеть на голову ведро с мусором и сделал бы это обязательно легко и непринужденно.

– Не обращай на нее внимания, – повторил Павел, сжал локоть Лизы и сурово сказал уже ей: – Нам пора. Раз ты не хочешь огорчать маму, то самое время поторопиться домой.

– Но… – Лиза не договорила, потому что Павел решительно потащил ее в сторону озера.

– Еще увидимся! – крикнул он, и я кивнула.

Еще увидимся…

Да. Конечно. Обязательно.

Возвращаться к тете Томе вот в таком чудесном состоянии я не могла, мне срочно требовалось поговорить с кем-нибудь о Павле. Я должна была высказать все свои тайные мысли, помечтать, поныть и получить хотя бы крошечную порцию утешения. Кто-то обязательно должен был сказать: «Он отличный парень и, конечно, любит тебя до умопомрачения, вы непременно поженитесь – глупо сомневаться в этом. Да-да, вопрос решен!» Улыбаясь, я зашагала к заброшенному клубу, находящемуся неподалеку от школы. Лилька по субботам частенько гуляла со своими подружками, и я надеялась встретить ее именно там. Вспомнив, какое впечатление на нее произвел Павел, я, честно говоря, о своих чувствах решила ревниво помалкивать, но все же, все же, все же…

Если бы на пути мне встретились Шаман и Доня, то, наверное, я бросилась бы их обнимать и целовать – радость переполняла душу до краев, теперь я знала: Павел готов защитить меня даже от «бандюганов».

– …он протянул руку и помог подняться…

– Черт, черт, черт… – затараторила Лилька, округлив глаза от удивления. – Ну почему это случилось не со мной!

– …он врезал Славке так, что тот полетел в снег! Я дышать перестала от страха…

– Черт, черт, черт! Ну почему это случилось не со мной!

– …он уверенно говорил, будто никого не боялся… Славка с Доней точно не ожидали такого…

– Черт, черт, черт! Ну почему это случилось не со мной!

Лильку я встретила там, где и предполагала, и рассказала ей обо всем: и про драку, и про Лизу, и про наше неловкое расставание. Слова сами выскочили из меня, как горошины из дырявого пакета, и застучали по старым дощатым ступенькам клуба. «Она на тебя пялится… она на тебя пялится… ясно же – влюбилась… влюбилась… влюбилась…» – в ушах у меня отдавалось глухое эхо насмешливых обвинений вреднючей Лизы.

– А ты на него действительно пялилась? – хмуро поинтересовалась Лилька.

– Ну, немного… наверное… – пожимая плечами, ответила я.

– И влюбилась?

– Ну-у-у… чуть-чуть.

Лилька окатила меня обиженным взглядом, скрестила руки на груди, с трудом переварила все новости и выбрала достойную мишень для гнева:

– Лизка – гадина и свинота. Влезла, будто ее просили! А Павел что тебе сказал?

– «Еще увидимся».

– Интересно, сколько продлится карантин в его школе?

– Дней десять или пятнадцать, – с надеждой ответила я.

– Понятно, – Лилька помолчала немного, а затем, скрестив руки на груди, важно объявила: – Ладно, если у тебя все так серьезно, то забирай его себе. Я вмешиваться в ваши отношения не стану.

Пару секунд мы торжественно молчали, а затем посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Вообще-то, он мне нравится больше, чем чуть-чуть, – призналась я, ковыряя носком ботинка заледенелый снег.

– Если он сказал, что еще увидитесь, значит, это случится очень скоро, – мудро изрекла Лилька и кивнула, подтверждая свой благоприятный прогноз.

Но мы с Павлом не встретились ни на следующий день, ни через два дня, ни через неделю. Я ждала, продолжала мечтать, крутилась около зеркала, ходила кругами по деревне, отвечала тете Томе невпопад, чувствовала себя то счастливой, то несчастной и никак не могла взглянуть правде в глаза. Мне все казалось: вот сейчас, сейчас я увижу Павла… Вот сейчас, сейчас…

Но прошло два с половиной года, прежде чем наши дороги пересеклись вновь.

К пятнадцати годам я сильно вытянулась, отчего худоба стала более заметной. Школьная директорша даже приходила к тете Томе, чтобы узнать, не морит ли та меня голодом. Но я ела вполне нормально, просто организм сжигал пищу, не откладывая на моих боках «ни мясца, ни жирка» (как говаривал сторож Дмитрий Петрович). «Позорище! Стыдобень! Кормлю тебя с утра до ночи, а люди вон чего думают! Так скоро меня и мачехой назовут!» – возмущалась тетя Тома после очередного соседского намека.

Да, я была худющей и какой-то угловатой. Лилька сравнивала меня то с новорожденным жеребенком, неуверенно передвигающимся на длинных тонких ногах, то с богомолом, а то и с инопланетянином. Однажды она притащила журнал, раскрыла его и ткнула пальцем в репродукцию картины, на которой была изображена хрупкая болезненная девушка в длинном платье с рюшами. Ну, мне она, во всяком случае, показалась болезненной. «Это ты! – объявила Лилька и добавила: – Одно лицо! А у тебя аристократов в роду не было? Ланье – фамилия-то странная. Ты бы у тетки еще разок спросила…» Я спросила и получила вполне ожидаемый ответ: «Фамилия у тебя такая дурацкая, потому что в роду у тебя все были дураками! А если не веришь, то в зеркало на себя посмотри». Тетя Тома всегда умела хорошо объяснять – дополнительные вопросы уже не возникали.

Лилька, наоборот, выросла совсем немного, зато налилась, как спелое яблоко, отрастила волосы и отвоевала у родителей и бабушки право пользоваться косметикой. Мы с ней представляли странную пару – негармоничную, но для нашей дружбы это не имело никакого значения.

Отношения с противоположным полом (конечно, громко сказано) тоже претерпели изменения: появились недосказанность, смешки, полувзгляды, полувздохи. Вообще-то, это все появилось у влюбчивой вороны – Лильки, я же никем не интересовалась, лишь изредка доставала из дальнего угла шкафа шарф Павла, складывала его в который раз и убирала обратно на полку. Делала я это автоматически, точно это был ритуал, стараясь не вспоминать и не мечтать. Так как собственная внешность мне казалась малопривлекательной и даже странной, я не ожидала внимания от мальчишек и всегда удивлялась, когда кто-то крутился возле меня и краснел. «Их прямо-таки пучит рядом с тобой!» – восклицала Лилька, взмахивая руками. Пожалуй, в это я еще могла поверить.

К лету рядом со мной уже никого не «пучило», куда-то все подевались, и я осталась наедине с книгами. Герои по-прежнему влюблялись, женились, расставались, опять влюблялись и совершали подвиги и глупости. Я была уверена: жизнь спокойно потечет дальше, и никакие удивительные события со мной не произойдут – ни сейчас, ни потом. Но затишье оказалось ложным, и глаза на происходящее мне открыла Лилька. «Неужели ты ничего не замечала? Совсем ничего? Впрочем, я тоже… но все наши давно в курсе!»

Самым настоящим открытием стало то, что меня уже пару месяцев считали девушкой Славки-Шамана, и именно поэтому ряды моих друзей поредели. Парни, опасаясь получить по шее, предпочитали держаться в стороне, девчонки, видимо, тоже пережидали, хотя некоторые неожиданно приглашали к себе или на прогулку (наверное, желали получить «горячие новости с полей»).

Я не могла понять, как такое получилось… Уж если Лилька ничего не заметила, то о чем тут говорить! Но, проведя тщательный анализ, встряхнув хорошенько память, мы пришли к выводу, что двух таких слепых клуш на свете больше нет. Последнее время я часто встречала Славку: и по дороге в магазин, и возвращаясь из школы, а иногда он проходил мимо моего дома. Н-да, раньше это случалось гораздо реже… Мы не разговаривали, обменивались лишь взглядами и дежурным «привет». Причем этот «привет» Шаман произносил первым. Он давным-давно меня не мутузил, еще год назад потеряв интерес к «Ланье-е-е» (потому что я перестала быть малолеткой и превратилась в богомола и инопланетянина одновременно), каких-то особых контактов между нами не было.