– А чё ты говоришь… – глотая слёзы бубнил он, – и смеёшься?

– Ну… просто так, – не зная как сказать, сказала Вика. Она смеялась, чтобы скрыть возбуждение. – Я просто сегодня такая… Кстати, – осенила Вику мысль сказать нечто, что вмиг вышибет «предурашные» мысли, – кстати, папа тоже иногда дрочит.

Витя вздрогнул всем телом и обернулся. Глаза моментом высохли и стали огромные.

– Папа? – прошептал он и оглянулся, будто кто-то посредине пустыря их мог услышит. Девочка с хитрым личиком кивнула. – А… а ты откуда знаешь?

– Я один раз, когда с ними спала… Он думал, мы с мамой спим, а я не спала, я притворялась…

– И?.. И он?

– Ага! – хихикнула девочка.

– А как? – очень возбудился и подался вперед мальчик, желая узнать подробности. Но, видимо, Вика не поняла его, потому что ответила:

– Самозабвенно…

– А мама?… – Витя хотел спросить «а как мама относиться к этому?», но Вика опять не поняла:

– Мама тоже иногда дрочит…

– Как?! – совсем поразился Витя и даже, забывшись стал мять в шортах…

– Я тайком видела… Лежит такая. Халат распахнут. Без трусов. Бедра в стороны…

– А там… там… волосы… – быстрее и быстрее мял, а сестра делала вид, что не замечает.

– Не-а, мама там бреет…

Витя почувствовал, как в трусах стал очень мокро.

– А ты?

– А что я?

– А ты… тоже дрочишь?

– Фу, дурачок! – толкнула она братишку так, что он еле удержался на камне, вскочила и понеслась в поселок, крикнув: – Догоняйте, господин дрочер!

Мальчик поглядел себе вниз. На светлых шортах красовалось большое пятно, словно он описался. И побежал вдогонку…

5.

– Всё-таки, как он исчез посреди поля? – рассуждала Вика, когда они пришли назад к дому Инги. Витя хоть и был благодарен сестре за поддержку, но всё равно ему было до сих пор стыдно и он старался на неё не смотреть. Мальчик только пожал плечами. – Слушай, давай завтра опять последим… Моя интуиция говорит мне, что этот тип загадочный, и не такой, как о нем думают…

– А какой?

– Я не знаю… но мне хочется узнать…

– Вик, а мож… это… Ну, Инга говорила, чё у него на уме…

– Ссышь? Не бздите, милый сударь, война уже прошла, – пропела она словно песенку. – Ну и что он нам может сделать? Он же дурачок…

– Ага, зато высокий и сильный…

– Чё, боишься изнасилует? А чё, возьмёт и тебя изнасилует…

– Почему это меня?

– Ну не меня же, – засмеялась веселая девочка.

…море было невероятно ласковым, как мама. Дети с Ингой резвились в нежных, пенных волнах. Инга учила плавать Витю, держала его за живот, пока он барахтал руками и ногами. Бретелька лифчика купальника в какой-то миг слетела и левая чашечка соскользнула с груди. Мальчик увидел бледно-розовый сосок, окруженный мелкими пупырышками… Витя вырвался из рук девушки и встал на ноги.

– Ты что? – не понимая, почему так он безумно смотрит, и не замечая, что у неё открыта левая грудь, спросила Инга. Потом: – Ой, прости! – натянула бретельку на плечо, увидев наконец-то свой стриптиз.

«Ой, прости…». А как быть ему со стояком, как выходить на сушу…

…назад шли разомлевшие. Вечернее солнце не пекло, а касалось словно щекой любимый человек…

– Инга, мы сегодня шли за Додиком, – по дороги рассказывала Вика. – а он… бац и исчез…

– А зачем вы за ним шли? Не нужно за ним ходить. Не дай бог что. А исчез… Я тоже как-то с ФАПа иду, смотрю он впереди. Ну я как-то к нему не очень. Прибавила шаг. Думаю, пройду быстренько мимо. Только догнала, гляжу… а его и нет. Странно как-то. Так что, ребята, не нужно за ним ходить…

…было всего девять вечера. Но день был такой насыщенный, что решили раньше лечь спать. Тем более, есть идея, таинственно сказала Вика, когда пожелали Инги спокойной ночи и пошли к себе.

– Надо рано завтра встать, – загадочным голосом проговорила она. Дети уже лежали в кроватях друг напротив друга, укрытые только простынями. Ветерок наполнял парус тюля чуть заметной прохладой и мелодией цикад.

– Зачем? – зевнул Витя.

– Встанем в шесть утра. Инга сказала, Додик примерно в это время выходит из дома и куда-то идёт… Узнаем, куда…

– Но… Инга сказала, не ходить за ним…

– Опять вы бздите, сэр. Просто больше не будем Инге говорить. Ну чё, завожу будильник на пять тридцать?… Завела…. Вить, а, Вить…

– Чё?

– А ты сегодня видел сиську Инги?… Чё, молчишь?

– Ну, видел… – сна как не было. Мальчик опять возбудился.

– У тебя встал?

– Не… – если бы не сумерки, в которых хорошо было видно все предметы, особенно их яркие белые простыни, то девочка увидела бы, как он густо покраснел.

– Ну, скажи, Вить, мы ж днем договорились говорить, – на ходу придумала она договор, которого в помине не было.

– Ну… чуть-чуть, – буркнул Витя.

– А… у тебя рука сейчас… в трусах? – немного с придыханием спросила шалунья.

– Н-нет, – отдернул он руку, хотя Вика и не могла видит, где была его рука. – Д-давай спать…

– Да, давай. Завтра рань вставать…

Тишина… Через примерно полчасика Вика начала слышать поскрипывание деревянной кровати под братом. Она улыбнулась и запустила ладошку в свои трусики…

6.

– Вик, я устал… Я больше не могу, – закапризничал Витя… Они шли уже за Додиком три часа. Вышли из дома без пяти шесть утра. Как раз он проходил мимо. Дети «сели на хвост» и стали следить. Прошли за ним всю Коммунистическую, свернули на Октябрьскую и шли до самой окраины. Мужчина в буденновке и с шашкой на боку так и не оглянулся. Когда поселок кончился и стали виднеться горы, он повернул налево и… и так шел до сих пор, огибая селение. Они делали вокруг поселка третий круг.

Витя сел на поваленное дерево. Девочка до этого храбрилась, думала, что не остановиться, пока не выяснит, зачем он петляет вокруг. Но сил больше не было. Вика тоже села.

– Пипец, зачем он ходит вокруг поселка? – ударила она кулачком себе по коленке. – Ноги не мои. Так и не встать будет, чтобы домой пойти. Сударь, вы не знаете, какова цель этого проходимца?

– Хрен знает… Он просто дегенаратор…

– Дегенерат, – поправила брата девочка.

– Ага, дегенератор. И мы два придурка. На кой потащились за этим идиотом. У меня ноги аж горят.

– Ну, надо же, – всплеснула руками Вика. – Вокруг идет и идет. Три часа десять минут шли, – поглядела она на мобильник. – Точно шиза. Я читала шизики так делают. Им скажи, иди туда. Пока не дойдут, не успокоятся. И пофиг на заборы…

– Мож, и этому, кто сказал?

– Не знай. Пошли-ка домой. Фиг с ним… Ой-ё-ёй, – с искаженным лицом от боли, заскулила она, снова садясь. Встать не получилось.

– Да-да, такая же хрень, – посочувствовал Витя…

Пока они говорили, снова показался Додик. Он ушел от поваленного дерева влево, теперь шел к нему справа. Не обращая внимание на детей, прошел мимо.

– Вот даёт! Ещё круг! – с нескрываемым восхищением поразилась Вика.

– По-моему, он еще быстрее шагает…

– По-моему, тоже, – согласилась девочка. – И откуда только силы? Офигеть….

…злые и очень уставшие дети кое-как добрели до дома Инги. Было уже полодиннадцатого. Девушка была на работе. Держась за стеночки, из последних сил добрели до комнаты и рухнули оба на Витину кровать. Витя поперёк (так получилось, на что хватило сил), Вика – головой на подушку, а ногами на братишку. Голени сложила ему на бедра.

– Чертов урод! Даун! Фрик! – разразилась проклятием она, тяжело дыша. – Милорд, вы просто-таки обязаны потребовать у него сатисфакции…

– Чего-чего? – не поняв, поднял голову Витя и увидел, что юбочка у сестры подолом лежит на животе и видны белые трусики с рисунком клубники на бугорках внизу лобка.

– Вызвать его на дуэль, – перевела Вика.

– И … и на чём мы будем драться? Где взять шпаги? – разглядывал он клубнику.

– А у него есть сабля… А вот интересно, Вить, это же холодное оружие. Как разрешают ходить дурачку с саблей?

– Не знаю… – Витя об этом не думал, и вообще он редко подмечал такие тонкости. Это Вика была начитанной всезнайкой.