Около Киры сел мужчина, была видна борода и мясистый нос. Кире показался он почему-то знакомым, хоть она и на миг только увидела его лицо, когда он поправлял накидку на голове. Если она не ошиблась, это был режиссер Кирилл Сребреников. Он сидел на пуфике по-татарски; по частному колыханию материи балахона у живота Кира догадывалась, мужик мастурбирует. Ммм, подумала девушка, а мужичок-то ого-го, столько энергии, ведь до врат все должны были разрядиться. Но сама атмосфера накала ожидания и чего-то неведомого и запретного возбуждала. Сама она чувствовала, как пульсирует клитор.
Во главе круга сидел Каин, это был псевдоним верховного жреца братства. Все его называли пастырем, но в насмешку над христианством, так как у них не было и не должно быть паствы. Перед ним стояли три чаши, две из них принесли храмовники. Чаша со спермой стояла справа, с женской кровью слева. Посередине – пустая. Позади него стояли две женщины также в белых мантиях, и дети – мальчик и девочка голенькие.
– Приветствую вас, братья и сёстры! – произнес Каин, когда все расселись и утихомирились. – Сегодняшняя проповедь моя будет к новообращенным, а среди нас сейчас есть такие. Слава сатане! (все подхватили этот клич, он прошелся волной по человеческому кольцу). Жизнь это бесконечная сеть дорог, но если отбросить все второстепенные дороги, останется только две. Да, только два пути. Условно все зовут их левый и правый. Правый путь – это путь к богу. Этот путь домыслов, теорий, обещаний и лжи. Путь к богу лежит через дегуманизацию, через отречения от всего человеческого во имя идеи веры в духовное. Это путь порицания естества и наречения его грехом и пороком. Это уничтожение в себе желаний, которые на этом пути величают низменные. Это путь в муки во имя обетования эфемерных иллюзий. Кто знает, может обеты эти истинны. Мы не знаем. Сколь часто бог обманывал нас, делая нас страстными, а потом насылал потопы и пожары. Сколь часто он велел убивать в себе всё человеческое называя это постом. Другой путь – путь к сатане. Слава сатане! (вновь этот клич был подхвачен). Этот путь высшей гуманности, в том истинном смысле, что направлен на принятие человека таким как есть. Не порицая в нем грехи и пороки, не осуждая, возлюбить человека гордой любовью. Признавать его равность и богу и сатане. Не преклонятся ни богу, ни сатане. Этот путь, когда чужие грехи становятся лишь частью жизни. Хоть и сатана против зла и насилия, но узрев зло и насилие принимает это не осудив. Наша вера против всякого наказания, против тюрем, мы никогда не осудим ни насильника, ни гомосексуалиста, ни педофила. Напротив, бог осуждает свое же создание за разум, он жалеет, что случайно дал человеку разом, не углядев, когда первые люди вкусили плоды древо познания. Более того, бог боится гордости человека и его способности стать равным. Он не вынес ожидания угрозы при строительстве вавилонской башни. Сатана не боится, он не запрещает быть себе равным. И ему плевать, благие ты поступки вершишь или неблагие, это твое личное дело, он не признает карму. И мы, истинные друзья сатаны, чтим лишь свободу. Да, мы будем мстить за боль, причиненную нам, но мы не будем мстит тому, кто причинил боль не нам, а кому-то еще. Это их дело. Что меня не касается – меня не касается, вот святой закон сатаны. Слава сатане! (Слава, слава, слава – откликнулись все). Мы против законов, против морали, мы не стараемся разглядеть ни соринку, ни бревна в чужих глазах. Мы берем то, что по праву наше, и не отдаем то, что не является чужим. Мы сострадаем лишь тому, кому хотим, а не сострадаем во имя награды бога. Сатана не обетовал нам рай, ибо он честен с нами, он дарует лишь эту жизнь, полную радости, любви и наслаждения. Так возрадуетесь, братья и сестра, сегодня этому сегодняшнему дню, не думая о завтрашнем. Здесь, на нашей литургии мы собираемся лишь с одной целью – удовлетворения! Войдите в экстаз веры, в контакт с нашим покровителем, и через отыгрывание фантазий удовлетворите все тайные страсти. Онанируйте, совокупляетесь, предавайтесь садомии, символически убивайте ненавистных вам людей (для это будут принесены манекены). А теперь эти дети, что стоят за спиной пронесут по ряду чашу любви (Каин слил сперму и кровь в одну среднюю чашу). Кто осмелится отпить глоток, тот пересилил великий страх и вырастит духовно. Дети голые, подарите им ласку за глоток, ласкайте тела и гениталии, целуйте во славу сатане! (слава, слава, слава…)
Кира посмотрела на мальчика и девочку, и ей ужасно захотелось видеть, как с ними будут совокупляться или сечь. Она впервые стала ласкать себя между ног, почувствовать небывалый эротизм в мистерии происходящего. Голенькие мальчик и девочка держали вместе чашу и походили то к одному, то другому. Адепты, как заметила Кира, только делали вид, что отпивают – касались слегка сосуда губами. Затем, кто «отпивал» напиток любви, либо гладил по спине ребенка, либо целовал. К большому сожалению Киры, никаких развратных действий. Она ждала, когда они дойдут до нее. Она фантазировала о минете мальчику и о том, как пальцами дефловирует девочку. Пальчики ее массировали клитор… Мужчина рядышком тоже ускорил движения руки (или рук) под балахоном.
– Пейте напиток любви и единство! – красивым баритоном вещал Каин под гимны князю тьмы. – Да свершится святое причастие! Пусть каждый войдет в каждого кровью и семенем! И разрушится великий страх и великое заблуждение отвращения перед ближним! Возлюбите ближнего своего через искоренение отвращением перед ним, через искоренение отвращения перед всем человеческим!
Чаша дошла до мастурбирующего мужчины. Он сделал два… настоящих глотка, и капельки напитка потели по бороде. Это настолько возбудило Киру, что она чувствовала, достаточно легкого прикосновения к клитору, и она кончит. Потом чаша перешла к ней. Она впилась… клацая зубами по серебру, чувствуя металлический вкус крови и солоноватый спермы. И в этот момент, когда она глотала сперму несколько десятков мужчин, с ней что-то происходило необъяснимое, магическое… Кира ощутила (реально на физическом уровне), как тело покидает страх смерти. Она как-то поняла, что больше ничего не будет боятся. Она скинула капюшон и рывком приблизила девочку, порция напитка пролилась на пол. Кира хотела всадить пальцы в вагину девственницы…
Каким-то образом храмовники догадались об этом намерение и оттащили Киру. Журналистка с недоумением посмотрела на Каина.
– Сестра, обуздай себя на время! – спокойно сказал Каин. – Ты лишь у врат великого экстаза. Мы не чиним боли другому без готовности другого боль принять. Эти дети примут боль ото всех сегодня, если будут готовы и жаждущие сами того. Вернись, прошу, тебя в круг.
Кире показалось, что Каин хитрит, на мессе не будет ни насилья, ни оргии, и всех просто дурят. Но решила, что не будет высказывать подозрения в слух, а последит, что дальше… Тем более она всё еще хотела оргазма и секса. Дети пошли дальше, адепты целовали чашу.
– Свершилось великое причащение к сатане! – возгласил Каин, когда чашу поцеловал последний в живом кольце. – Теперь дети лягут в центр нашего круга, и начнется танец ласк и нежности, как символ открытой всем взором любви. (Девочка легла на пол, а мальчик лег на нее. Он, немного приподнимаясь на локтях, целовал её в губы. Кире казалось, это всего лишь имитация секса, ей хотелось настоящего разврата). Братья и сёстры, давайте же соединимся в едином порыве, дабы открыть врата нашего подсознания, обиталища демонов и сатаны.
Пение гимнов прекратилось. И откуда-то незримо появился звук барабана. Удары не частые, напоминающие стук сердца в спокойствии. Каин нарочито стал глубоко вдыхать, когда удар затихал, так, что заметно приподнимал грудную клетку и плечи; и шумно выдыхать вместе с ударом. Автоматически это стало передаваться адептам (или старожилы знали ритуал?). Кира заметила, как она даже не хотя стала поддаваться этому: глубоко вздыхала и шумно выдыхала вместе с ударом. Через несколько секунд Каин стал произносит с выдохом слово «хуй». Тишина-вдох; удар-хуй. «Хуй» выбрасывал из себя с воздухом звук Каин. «Хуй» неслось в унисон из всех глоток сатанистов. «Хуй» вырывался шелестящий стон изо рта Киры.
