До знакомства с Надей, Ваню воспитывали мама и бабушка. Они вылили на него такой объем нерастраченной любви, что ему пока хватало.

А Наденьки, когда он вернулся в среду с работы, все-таки дома не оказалось. И ее вещей тоже. Правда, она забыла домашние тапочки, зубную щетку и початую пачку гигиенических прокладок, но вряд ли этот «бабский» набор был оставлен как повод к возвращению.

Стыдясь сам себя, Ваня набрал сначала номер родителей Наденьки, и они, заминаясь и извиняясь, врали ему в телефонную трубку, что и не представляют, где сейчас дочь. Зная, что именно родители были против женитьбы Нади и Вани, считая жениха бесперспективным, он больше им не звонил.

Следующими по списку оказались две приятельницы Нади. Одна, сославшись на занятость, не стала разговаривать совсем. Зато Алла, между друзьями-знакомыми, называемая Алка-давалка, тут же пригласила Ванечку к себе.

– Покупаешь коньячка – литр, деликатесик типа сыровяленой колбаски и сыр с синей плесенью, с зеленой не бери, она пахнет по-другому. Фруктиков, типа виноградика, апельсинчика и авкадика, и ко мне. Жду тебя, Ванька.

Купив все, что было заказано, Иван через час стоял под дверью Аллы и жал на звонок.

– Ой, ты мой хорошенький, – прямо с порога засюсюкала Алла и полезла целоваться. Было видно, что выпила она не одну рюмку. – Проходи в столовую, я там пропиваю своего Вадика.

На Алле красовался ажурный пеньюар, практически не прикрывавший ни плоскую грудь, ни худые длинные ноги. Алла никогда не была во вкусе Вани и эротических эмоций не вызывала. Но сейчас она была ему необходима как источник информации и как жилетка для жалоб.

– Почему одна, без Вадика? – не понял он, передавая Алле пакеты с едой. – Поругались, что ли?

– Вань, ну ты вообще, самый наивный человек, которого я видела. – Алла недобро рассмеялась. – Вадька мой жениться надумал. У него программа такая – заработать к тридцати годам первые сто тысяч евро и жениться.

– Слегка догадываюсь, что женится он не на тебе, – все еще не понимая, к чему идёт речь, посочувствовал Ваня и прошел в комнату.

Съёмная квартира Аллы была типичным жилищем женщины, за которую платят мужчины. Косметический ремонт, лучшая сантехника и современная мебель.

Распаковывая продукты, и тут же сервируя стол, нарезая закуску в авангардные тарелки, Алла прищелкивала языком и покачивала головой, всем видом показывая, насколько Ваня наивен.

– В упор ничего не видишь. Нет, он не на мне! Он на твоей Надьке женится! Они уже три месяца любовники.

– То есть как? – Ваня сел на стул и его руки опустились. – Какие любовники? Мы же так хорошо жили.

– Это ты с нею хорошо жил. – Алла достала из пакета бутылку коньяка и с хрустом свернула крышку. – А ей с тобой было скучно. У неё же родители и младший брат живут в двухкомнатной квартире, а работать, кроме, как домохозяйкой, она не хочет, хоть и закончила факультет педиатрии. А ты купить свою квартиру пока не можешь и считаешься запасным аэродромом. Зато мой рациональный Вадик ее полностью устраивает.

Коричневая ароматная жидкость лилась в рюмки, Иван смотрел на коньяк, затем поднял взгляд на Аллу.

– Аэродром? Запасной? Но я же хороший специалист… – растерялся Ваня. – Ко мне теперь пациенты записываются.

Алла уперла руки-веточки в бока. В правой руке сверкал нож с нашлепками дорого сыра в плесени.

– Очнись, Ваня, ты обыкновенный стоматолог! А у Вадика автосалон, автосервис и личная автомойка!

Алла кричала, потрясая ножом. Небольшие груди тряслись под ажуром. Ваня нахмурился и тихо сказал:

– Не по-человечески это. – Он потянулся к наполненной рюмке. – А, может, они еще не того?

– Того, того, – уверила успокоившаяся Алла, залпом выпивая коньяк. – Она уже переехала к нему, завтра заявление в ЗАГС подадут. Понимаешь… – В глазах Аллы показались слезы. – Как трахаться с утра до вечера или подложить под нужного человека – так я, а как жениться – так правильная Надечка, которая, оказывается, хорошая хозяйка. А то, что я Вадику ни разу по своему желанию не изменила, так это не считается, я все равно блядь, а Надя святая. Вань, ну почему так?

Алла пьяно разрыдалась и снова разлила коньяк. Ваня выпил залпом. Желание напиться росло с каждой рюмкой.

Второй бутылкой стала литровая водка, найденная в холодильнике. Эту бутылку они с Аллой допили до половины. И когда она стала приставать к Ване, он уже не сопротивлялся.

В пьяном угаре прошло два дня. И Ваня, и Алла сильно отравились и мучились похмельем.

– Знаешь что. – Лежа в кровати, Алла лениво курила. – Я начинаю новую жизнь. Сейчас похмелимся и разбегаемся. – Она села в кровати, прикрыв одеялом грудь, вернее почти полное ее отсутствие. – Меня приглашают в адвокатскую контору по прямой специальности. Буду богатых сволочей за деньги от тюрьмы отмазывать. Хватит в любовь играть. Как говорят американцы, «Хочешь отомстить – стань богаче».

Ивана тошнило, болела голова, сердце билось в горле, дрожали руки. В общем, типичное русское тяжелое похмелье. Думать ни о чём не хотелось. Хотелось заснуть и проснуться здоровым, чтобы сама собой прошла голова и исчезла тошнота.

– Все, Ванька. – Алла, не морщась, выпила рюмку водки. – Подъём. Сейчас сделаю генеральную уборку, а завтра напрошусь на работу.

– Я не могу встать, – заканючил Ваня. – Мне плохо.

– Всем плохо. – Алла встала, не стесняясь наготы. Фигура у нее была неплохая, но на вкус Вани слишком худая. – Я тебя жалеть не собираюсь. Будешь водки?

– Нет! – испугался он. – Я уж лучше на сухую перемучаюсь. Господи, как же мне плохо-то.

Ваню опять потянуло в туалет. Там его тяжко рвало, но стало легче.

От Аллы он сразу поехал к матери с бабушкой.

Два дня Ваня болел, и бабушка капала ему корвалол, а мать тайком уговаривала попить чилийского винишка, бутылки которого стояли в её комнате.

– Сухой закон, – мрачно отвечал Иван.

Сам для себя он написал план жизни на ближайшие десять лет. В него входил карьерный рост, приобретение квартиры и вложение денег в собственный бизнес, то есть в клинику, где он работал стоматологом. Женитьба тоже входила в план, но через пять лет.

И жена будет из обеспеченной семьи, с прекрасным образованием, хорошо зарабатывающая. Естественно, она не должна ни пить, ни курить, потому что еще через три года они родят сначала одного ребенка, а через два года другого.

На работе он стал пропадать сутками, зарабатывая больше всех, даже больше Александра Александровича, под завязку наработавшего свою клиентуру за десять лет.

Владелица клиники, Эльза Евсеевна, не могла нарадоваться на Ивана. Она смело повышала цены на его профессиональные услуги. Иван, специальностью которого была эстетическая стоматология, мог принять пациента с острой болью или подменить хирурга, избавляющего рот от гнилого безнадежного зуба или выросшей на челюсти кисты.

Вопрос возникающего иногда сексуального голода он решил просто – завел роман с медсестрой Ларисой, своей ассистенткой.

Лариса, тридцатилетняя девушка, откровенно желала выскочить замуж за москвича. Ивана она считала потенциальным женихом – зарабатывает много, весьма продвинут в сексе, не яркий красавец, что очень устраивало ревнивую Ларису, и по сторонам глазами не особо стреляет.

Иван о планах Ларисы знал, но его это не очень волновало. Медсестра приехала из Рязани, воспитана матерью-одиночкой и без высшего образования. И по статусу, и по материальным требованиям, эта кандидатура, естественно, в невесты не подходила.

НИНА

В районной Боровичевской больнице пришлось жить на техническом этаже.

Условия оказались непростыми. После деревни с ее просторами в доме-пятистенке, где из окна открывался вид на поля и дальние перелески, сидеть в комнатушке без окон, с двухъярусными кроватями было элементарно душно.