А, кстати, вот интересно, почему? Чем моим соплеменникам не понравились чащобы, столь милые сердцу Маугли? Помнится, в парках по аллеям гуляла масса народу, и с удовольствием…
Но расспрашивать сейчас больше ни о чём не хотелось, – я перенервничала и устала. Разговор явно близился к завершению, можно было ретироваться. Тихонько спросив у Эдора разрешения удалиться, я получила «добро» и встала. Миротворец и тут не смог отпустить лягушонка сразу: минут пять произносил прочувствованные речи, и всё сплошь на их родном языке. Заморыш в ответ тихонько переливался всеми оттенками золотисто-песочного, что свидетельствовало о его искренней радости. Только это и удержало меня от попыток прервать полосатого пацифиста.
- Берегите его, пожалуйста, номерра Вайядхау, – напоследок проникновенно попросил бугай, сжимая в своей ручище ладошку Маугли.
Я уверила туземца, что сделаю всё, от меня зависящее, чтобы сохранить заморыша в целости и сохранности, а также доставить его на родную планету, как только появится возможность.
Ещё пара напутствий, и, наконец, мы с кикиморышем покинули беседку.
Снаружи было прохладно. Уже наступила ночь, но ярко освещённая крыша высотки спорила с ней, создавая иллюзию солнечного острова, парящего над темным городом, расцвеченным гирляндами огней. А ещё выше, над нашими головами, раскинулось туманно-чёрное небо, похожее на лёгкий шёлк с рассыпанными по нему искорками бриллиантов. Запрокинув голову, я отыскивала глазами знакомые созвездия. Нашла Ожерелье, приветливо подмигивавшее дорожкой голубоватых звёзд, и остановила взгляд на трёх светлых точках, обозначавших подвеску. Именно там, за сотни парсеков отсюда, в пустоте космоса кружила планета, которая занимала умы стольких людей и не людей…
Пока мы летели домой, я пыталась представить, как будут жить на Мирассе ГИО-изменённые, если авантюра с переселением удастся. Заявят ли они о себе в обществе или, может, организуют какое-нибудь закрытое поселение, например, под водой, как Эдор?
Раньше, когда я думала о «светлом» будущем лягушонка и пятисот жертв «натурального» закона, то первым делом представляла себе революцию, которую, по моему глубокому убеждению, надо было немедленно устроить на Мирассе. Каюсь, – действительно читала потихоньку мемуары военачальников и мятежников прошлых эпох. Ещё бы! Такая уникальная возможность вернуться в бурное прошлое человечества и стать национальной героиней целой планеты! Ну, или хотя бы постоять рядом с будущими героями, – в грядущей славе Эдора и его собратьев я не сомневалась ни секунды.
В любом случае, мне виделась наша миссия, как освобождение из рабства остальных Вайятху, ну и, заодно, всех прочих жителей… «Ведь не может же быть, – думала я, – чтобы всё население считало самым лучшим политический строй, который порос мхом ещё Всевидящий знает сколько столетий назад!»
Кроме всего, связь Мирассы и Содружества, хоть и была слабой, но полностью не прерывалась никогда, значит, рассуждала я, они, то есть жители, знали, как обстоят дела в остальном мире. И тоже должны были стремиться к прогрессу, как учит нас наука об истории человечества. Спираль развития цивилизаций движется только вперёд! Стало быть, мирассцы должны были хотеть избавиться от пережитка тяжёлого и, прямо скажем, позорного прошлого, в лице Императора и его семейки…
Но в самом страшном сне мне не могло привидеться, что нас воспримут, как нарушителей спокойствия, незваных агрессоров, покусившихся на мирное существование всем довольных граждан! И кто?! Самая бесправная и страдающая часть населения этой чокнутой планетки! Как раз те, кто, по всем канонам, обязаны были первыми поддержать нас!
Но всё случилось, как случилось, и теперь мы имели патовую ситуацию: помогать на деле туземцы не собирались, оберегая свою популяцию, зато намеревались строго следить за тем, как бы мы не нарушили навязанные ими условия переселения ГИО-изменённых на Мирассу. Мои планы, понятное дело, рушились. Хотелось бы верить, что у стратегов имелась парочка козырей в рукаве, раз они соглашались с полосатым бугаём, но выходило, что единственным возможным вариантом становился тихий, незаметный дворцовый переворот. Правда, тогда на троне, по-прежнему, оставался Император, со всеми своими родственниками. И реальная власть тоже принадлежала бы им, равно, как и всё, к ней прилагающееся… И как заставить великосветскую клику согласиться добровольно на прибытие пятисот не самых незаметных существ, воспитанных в совершенно других традициях, и с совершенно другими взглядами на жизнь?! М-дааа, удружил миролюбец…
Первое, что приходило на ум – надо менять Императора. Фигурой меньшего уровня, похоже, мы не отделались бы. Разве что, существовал некий очень важный советник, которые мог вертеть самодержцем, как ему вздумается… но вряд ли. Очень уж смахивало на фантастический роман. Короче, с какой стороны ни посмотри, – новая головная боль. Ещё бы понять, ради чего?! Неужели из двухсот семидесяти трёх планет, входящих в Содружество, не нашлось ни одной, подходящей для ГИО-изменённых? Может, им стоило бы поискать среди тех, что населены гуманоидами?.. Или среди развивающихся колоний? Или…
Плюнув, я перестала ломать голову. Чутьё подсказывало: Эдор так просто не сдастся, а, если не сдастся он, то будут стоять до последнего и остальные. Что-что, но дисциплина и подчинение у стратега и ему подобных были, как в армии, я уже не раз имела возможность убедиться в этом. Значит, надо заранее готовиться к тому, что рванутся они, всё-таки, на Мирассу.
И вот тут вставал серьёзный вопрос: а должна ли туда лететь я?
Ещё несколько дней назад подобная мысль даже не пришла бы мне в голову. Но теперь, после знакомства с аборигеном и всего того, что мы узнали об этой нескучной планетке, пришлось задуматься. Может быть, моя миссия должна была закончится прямо тут, на Второй, после того, как я помахала бы платочком вслед дисколёту, уносящему Маугли к нему на родину?
То, что заморыш не остался бы на Мирассе один, уже понятно. Вон, как бугай на него смотрел, – того и гляди, съел бы на радостях. Так что, домом и компанией кикиморыш был бы обеспечен. А тащиться на чужую планету, где нет ни родных, ни знакомых (Линн точно не в счёт), просто чтобы стать приложением к чудо-Вайятху, няней, воспитывающей необыкновенного мальчика… Кстати, как пояснил Маугли, полосатый мирассец называл меня именно так: «номерра Вайядхау» означало «та, что присматривает за Вайядхау».
Короче, – гувернантка. М-да.
Это было б ещё полбеды, но ведь заморыш рос. За последнюю неделю у него поуменьшилась пузатость, и ещё он прибавил в росте несколько сантиметров. Я только пару дней назад заметила, что теперь, когда он лез обниматься, ему уже неудобно было класть голову мне на плечо, как раньше, и он просто трогательно сопел в моё ухо. В другое время эти изменения привели бы меня в восторг: ещё бы, наконец-то, кикиморыш начал меняться под воздействием процедур Вигора! Но сейчас радость перемешивалась с тоской.
Гуманоид рос, что называется, не по дням, а по часам, и впереди маячила уже не гипотетическая, а вполне реальная разлука. Для продолжения и завершения процесса выращивания лягушонка я была совершенно необязательным элементом, в отличие от того же Вигора. Будет на Мирассе эскулап, – с заморышем всё будет нормально. И понимание этого тоже не радовало… Как-то незаметно я привыкла быть нужной, просто даже жизненно необходимой, и теперь внезапно обнаружить, что вот-вот стану лишней, было неприятно и больно… Конечно, мои заботы должны были окончиться в один прекрасный (или не слишком прекрасный) день, но я рассчитывала, что это случится ещё не скоро. Я думала увидеть взрослого Маугли, узнать его не как вечно запуганное существо, а как свободного, уверенного в себе парня… Похоже, не судьба. Нет, конечно, никто не говорил, что у ГИО-изменённых всё получится прямо завтра, возможно, у меня впереди ещё был год или больше совместной жизни, со всеми вытекающими, но сердце протестовало уже сейчас, заранее. Мрааак…
