Само собой, я улыбнулась ему, погладила по щеке и прошептала:
- Извини. Пусть так, – он был расстроен, я сейчас расстроена… Мы успокоимся и всё решим, хорошо?
Лягушонок послушно кивнул, коснулся моей руки горячими губами и снова углубился в созерцание пола под ногами.
М-дааа, прямо скажем, эта встреча, от которой мы так много ждали, имела несколько странный результат. Ни радости, ни вдохновения, ни новых планов…
Мачо, вздохнув, продолжил:
- Жужелица, по сравнению с некоторыми людьми, с которыми мне приходилось иметь дело в бытность контрабандистом…
- А теперь ты уже не контрабандист? – не удержавшись, вклинилась я.
- Теперь – уже нет, – подчеркнув слово «теперь» ответил красавчик. – Все криминальные связи оборваны, ну, или переданы в надёжные руки, – он хитро улыбнулся. – Так вот, по сравнению с некоторыми людьми, мирассцы – просто сказочные партнёры. Посуди сама: честные, неподкупные, слово держат, лишнего не обещают, о сложностях предупреждают заранее… Иметь с ними дело – одно удовольствие! Поэтому – да, я по-прежнему считаю, что мы приобрели союзников, причём, надёжных союзников, что бы ты там ни говорила.
Я пожала плечами, стараясь не поддаться вновь вспыхнувшей досаде. Одной «порции» успокоительного под названием «Маугли» для полного и непробиваемого оптимизма было явно маловато, но затевать спор заново не хотелось. Я только понадеялась, что общаться с этими чрезмерно миролюбивыми туземцами будет сам Эдор, ко всеобщему удовлетворению.
Тут красавчик внезапно заявил:
- А давайте-ка возьмём тайм-аут!
- Какой ещё тайм-аут?
- Ну, небольшой перерыв. Тэш, ты же всё равно учиться не будешь сегодня?
- Да нет… Уже поздно, – несколько растерянно ответила я. – А как ты хочешь… прерваться?
- Например, отправиться туда, где можно всем вместе погулять.
- Интересно, и где это нам можно гулять, не рискуя вызвать ненужный интерес к Маугли? – проворчала я.
Вообще, появление лягушонка на людях было больной темой: документы позволяли кикиморышу не сидеть сиднем в домике, а ездить в Столицу и, в целом, жить полноценной жизнью, даже учиться, в конце концов. Но ничего этого нельзя было сделать, поскольку заморыш абсолютно не умел держаться в обществе. Стоило ему попасть в компанию из двух человек, незнакомых ему, как Вайятху смущался и напрочь забывал, как нужно себя вести. Мало того, что терял дар речи, так ещё постоянно норовил спрятаться или опуститься на колени около моих ног. Короче, превращался в живое воплощение идеи «Привлеки к себе как можно больше внимания», если не брать в расчёт уже таких пустяков, как постоянная смена цвета… Нет, в спокойном состоянии кикиморыш вполне неплохо контролировал свои колористические эффекты, но, стоило ему занервничать, – и пиши пропало, он превращался в настоящую радугу. Поэтому вопрос прогулок был отнюдь не праздным.
- Например, на полностью изолированной территории, – усмехнувшись, предложил мачо.
-Это где? – изумилась я. – Ты нас в тюрьму, что ли, приглашаешь?! Там прогуляться?..
- Не совсем так, – загадочно ответил бывший контрабандист и принялся набирать новый курс на панели управления флайером.
- А что, адреса у твоего… изолированного места нет? – недоверчиво спросила я, следя за его пальцами.
Обычные люди просто произносили адрес вслух, ну, или скидывали с кибера. Но мы же такие таинственные!
- Есть, но я хочу сделать вам сюрприз… – ответил мачо, откидываясь на спинку кресла. – Люблю удивлять.
- Хм… – проворчала я. – А мне, кажется, разонравились сюрпризы… Наверное, слишком много их было в последнее время.
- Ничего. Этот тебе понравится, я уверен, – возразил стратег, и нос летательного аппарата опять развернулся к побережью.
Когда мы через пятнадцать минут зависли над симпатичным округлым заливчиком, в котором было разбросано несколько посадочных площадок, стоящих на сваях, я удивилась. Ещё больше удивилась, когда наш летательный аппарат начал снижение над одной из них. Мы выгрузились без проблем, несмотря на довольно сильное волнение и ветер: ни одной капли не упало на нас. Силовое поле надёжно защищало небольшое пространство от капризов природы, создавая видимость стеклянной стены, об которую разбивались брызги. За шумом волн звука работающих генераторов не было слышно совершенно.
Тут же, на площадке, обнаружился спуск в лифт, который понёс нас ещё ниже и выпустил в своеобразном холле причудливой полукруглой формы. Причины столь странного вида комнаты стали ясны, как только Эдор провёл нас дальше, через округлые же шлюзообразные двери, задвинувшиеся за нами с тихим звуком, живо напомнившем мне о космических кораблях.
Стратег прошёл дальше, не останавливаясь, на ходу снимая куртку и гоночные перчатки. Правда, бросать на пол он их не стал, а аккуратно пристроил на нечто, похожее на барную стойку. Или на высокий, узкий, длинный стол, вместо ножек опирающийся на монолитный кусок янтаря, – по крайней мере, так это выглядело. Вообще, комната, в которую привёл нас мачо, неуловимо напоминала его самого: такая же красивая, наполненная необыкновенно дорогими вещами, – одна панель голограмматора, встроенная в овальный стеклянный столик чего стоила! – но, при этом, очень функциональными и небесполезными, если можно было так выразиться. Ни одной безделушки, призванной просто заполнять пространство, ни одной лишней детали, никакого беспорядка ни в оформлении, ни в цветовой гамме. Всего лишь два цвета, дробящихся на огромное количество оттенков, но всегда гармонирующих друг с другом: янтарно-коричневый и, так называемый, королевский синий. Настоящая мужская берлога!
Как только я дошла до этой мысли, меня осенило, что мы, скорее всего, прилетели в дом Эдора. Его настоящий дом, не видимость, которую он предъявлял тем, кто интересовался его жизнью, а реальный дом, который стратег построил для себя, и в котором он чувствовал себя комфортно и спокойно.
Я ещё раз осмотрелась вокруг, с вновь вспыхнувшим интересом.
Комната имела ту же странную форму, с плавным изгибом, что и предыдущее помещение, но была явно больше по размеру и выше, но, возможно, это было результатом хорошо продуманной подсветки, проведённой вдоль стен. Благодаря ей создавалось впечатление, что потолок буквально парит в воздухе. Сами же стены состояли из огромных «окон», от пола до потолка, и тоже имели выпуклую форму, словно мы находились внутри гигантской трубы. Кроме того, они казались многослойными: снаружи – металлическими, а внутри – сделанными из прозрачного, как стекло, пластика. Переборки между «окнами» были отделаны деревом и кованым металлом, – новый для меня штрих к портрету Эдора.
К стойке (или столу, Вограны его знают), прилагались шесть высоких стульчиков с маленькими квадратными сидениями, выполненных тоже из металла и дерева. Ближе к стене стоял гигантский мягкий диван, обитый кожей (тоже пунктик Эдора!) тёмно-синего цвета, а посредине комнаты – уже упомянутый стеклянный столик с голограмматором. Присмотревшись, я обнаружила, как минимум, два кибера, скромно задвинутых в дальний угол стойки (или широкого барьера?), переносной вифон и ещё какие-то электронные штуковины, назначение которых мне было неизвестно. Всё вместе ещё больше наводило на мысли, что мы попали в святая святых стратега. Про себя я окрестила эту комнату «гостиной», поскольку она явно служила сходным целям.
Пока я осматривалась, а лягушонок привычно жался ко мне, на всякий случай, Эдор подошёл к стене, отодвинул фрагмент декора, открыв маленькую панель управления, и принялся туда тыкать. Тут же внешние «стены» комнаты начали двигаться, делясь на длинные узкие сегменты, которые, один за другим, опускались вниз, укладываясь в некое подобие карточной колоды. Наверху появился диск нашего светила, тускло просвечивающий через серо-голубую толщу. Видала я, конечно, и более красивые оттенки морской воды, но на других планетах. Здесь нужные водоросли не водились.
По мере опускания стен, постепенно открывалась картина окружающего пространства, и стало понятно, что мы находимся в своеобразном «бублике», лежащем на дне заливчика. Я как раз смотрела на «внутренний двор» этого подводного жилища. Ничего особо примечательного там не было, разве что какие-то дополнительные механизмы жизнеобеспечения. Зато с противоположной стороны, открывающейся во «внешний мир», было куда интереснее!
