– И зачем тебе понадобилось врать?

Синигами оторопел. Даже Ренджи стало не по себе от пугающего спокойствия тона капитана, а уж каково этому парню!

– Но, капитан… – неуверенно заикаясь, начал тот.

– С того места, на которое ты указал, – все тем же негромким, ровным голосом перебил Кучики, – невозможно кинуть камень так, чтобы он разбил стекло здесь и упал туда, – он указал рукой сначала на окно, затем на пол. – Бросить его можно было только с того места, где стояли все вы. Следовательно, ты пытаешься меня обмануть.

Ренджи неуверенно переводил взгляд с капитана на рядового. В словах Кучики была, конечно, неопровержимая логика, но Абарай не мог представить, чтобы вот этот парень вдруг, ни с того, ни с сего, принялся бросаться камнями в окна. Ренджи пытался припомнить, что там написано в его личном деле. Парень здесь не так давно, и лейтенант затруднился бы дать ему характеристику, но точно знал, что в досье не могло быть нелестных отзывов, поскольку всех потенциальных хулиганов он всегда держал на особом контроле.

– Капитан Кучики! – Пытался оправдаться синигами. – Я правда видел кого-то! Я не говорю, что он бросил камень. Я этого не видел. Просто там кто-то был. Я всего лишь сказал об этом!

– Стало быть, когда вся группа отрабатывала упражнение, ты глазел по сторонам и ухитрился что-то разглядеть на крыше, которая находится совсем не там, куда все в тот момент смотрели?

– Слушай, парень, тебе лучше говорить правду, – сурово встрял Абарай, решивший принять сторону капитана. Синигами в самом деле как-то подозрительно мялся. К тому же, было замечено, что, когда в дело вступает лейтенант, бойцы сразу становятся намного разговорчивее. Что и говорить, боятся его намного меньше, чем капитана.

– Я просто подумал, что… – окончательно скиснув, пролепетал парень. – Ну, никто из нас ведь не мог кинуть этот камень. Но больше никого не было. И я подумал, что если скажу… – Он запнулся, скрипнул зубами. – Скажу, что кто-то был, никто больше не будет думать на нас. Потому что мы не могли бы…

– Ты местный или руконгаец? – Снова перебил его невнятную речь Кучики.

– Местный, – синигами несмело поднял глаза, не понимая, к чему был задан подобный вопрос.

Бьякуя чуть кивнул. Это у выходцев из Руконгая зачастую нет иного жилья, кроме казарм отряда, а местным, как правило, есть куда податься.

– Отправляйся домой, – распорядился капитан. – Даю тебе неделю отпуска. Эту неделю не смей здесь появляться. Ясно?

– Да, Кучики-тайчо! – Отрапортовал синигами, окончательно перестав понимать, что происходит.

– Иди, – разрешил Кучики. Парень, торопливо поклонившись, бочком выбрался из кабинета.

– Тайчо, – Абарай тоже недоуменно хлопал глазами, – зачем вы с ним так?

– Он пытался соврать, – с расстановкой заговорил капитан. – Возможно, он действительно всего лишь хотел отвести подозрения от своих приятелей. Но не исключено, что камень бросил именно он. Ты сам говорил, что вчера посторонних в казармах не было. Значит, пакостит кто-то из своих.

На этом месте Ренджи раскрыл рот. Чтобы кто-то из отряда решился на такие шутки с капитаном? Немыслимо! Он не мог припомнить ни одного имени, которое мог бы сейчас назвать хотя бы в качестве самого дикого предположения.

– Я не хочу бросаться необоснованными обвинениями, – продолжал Кучики. – Но я хочу, чтобы ты предупредил всех, кто будет дежурить в эту неделю, насчет этого парня. Если он попытается пробраться в расположение отряда, это будет неопровержимым фактом против него. И если все безобразия прекратятся, мы тоже будем знать, кто виновник. Если же этот синигами ни в чем не виноват, он просто получит внеочередной отпуск.

Ренджи понимающе кивнул. Действительно, план очень прост. И, главное, парня не обидели зря. А то с Кучики сталось бы приказать заключить его под стражу.

– Почему ты так расстроился из-за этого камня? – Впервые подал голос Хаями. – По-моему, просто глупая шутка.

– Если принять во внимание две вчерашних, становится не смешно, – проворчал Бьякуя.

– Вчерашних? – Заинтригованно переспросил Наото.

Пришлось рассказывать. Бьякуя продемонстрировал и вчерашнюю «записку» вместе с кинжалом. На бумаге, кстати, так ничего и не проступило, хотя Кучики на это втайне надеялся. Сегодняшнее послание вместе с камнем он тоже сложил в ящик стола. Кто знает, вдруг еще пригодится.

– А ты не думаешь, – неуверенно предположил Хаями, – что это может быть… она?

– Нет, – Бьякуя уверенно покачал головой. – Ей нет необходимости прятаться. И она всегда предпочитала дразнить меня в открытую.

– Кучики-тайчо, – изумился Ренджи, – вы о ком?

– Шихоинь, – брезгливо бросил, как сплюнул, капитан.

Абарай озадаченно примолк. Он и представить не мог, что у этих двух капитанов, глав благородных семей, могут быть такие сложные взаимоотношения.

– Но тогда кому это может быть нужно? – Недоумевал Хаями.

– Вот об этом я и думаю, – сухо отозвался Кучики. – Но никаких идей у меня нет.

***

Уже на другой день стало ясно, что отправленный в отпуск синигами был ни при чем. В следующие несколько дней Бьякуя получил еще ряд посланий без подписи и обратного адреса. Очередной кинжал в дверном косяке, стакан воды, вылитый в ящик стола прямо на рабочие бумаги (когда Кучики это обнаружил, Ренджи показалось, что несчастный стол сейчас просто вспыхнет к чертям под его взглядом), несколько дохлых птиц, подброшенных в спальню (Бьякуя для полного счастья еще и наступил на одну из них в темноте) – вот далеко не полный список всех напастей. Кучики мрачнел с каждым днем все больше и больше. А кто бы не был угнетен в подобной ситуации?! Столь отчетливая угроза, совершенно немотивированная агрессия, и при этом решительно непонятно, кому и что может быть от него надо.

Разумеется, Ренджи все рассказал Рукии, а Хаями – Сайто. Но и они ничем не могли помочь. Сайто, конечно, обещал внимательнее прислушиваться к разговорам, но надежды на это было немного: от его внимания и так мало что ускользает. Рукия и вовсе разводила руками в недоумении. О делах клана Кучики она знала очень мало.

***

Этот разговор состоялся несколькими днями ранее. Седьмой офицер шестого отряда Суго встретился со своим давним другом Шиямой, поскольку тот сам позвал его для важного разговора. Помимо детской дружбы парней связывал один давешний должок, и Шияма мягко намекнул, что пришло время его вернуть. Выслушав просьбу, Суго сперва решительно отказался.

– Я не стану такого делать! Я уважаю своего капитана. И вообще – зачем?

– Это важно для дела твоего отца и моего деда, – ухмыльнулся Шияма.

– Вон ты о чем, – сообразил Суго. Его отец действительно поддерживал политическое движение, возглавляемое членом Совета Ханадой. – Но при чем тут капитан Кучики?

– Я не могу раскрыть тебе всего плана, – вкрадчиво проговорил Шияма. – Просто поверь, что это очень важная его часть.

– Но ты подумай, что будет с моей карьерой, если я на этом попадусь! – Воскликнул Суго. – Нет, я не хочу так рисковать из-за глупостей.

– Значит, не попадайся, – нахально заявил Шияма. – Не оставляй следов, только и всего. Слушай, ну тебе же это проще простого! Тебя никто не заподозрит. У тебя отличное происхождение и безукоризненный послужной список. А если я сам туда полезу, меня ж сразу дежурные засекут.

В конце концов Шияма его уговорил. Долг платежом красен, хотя офицер по-прежнему не понимал, какой может быть смысл в том, чтобы впустую злить капитана шестого отряда. Несколько идей подал Шияма, кое-что Суго придумал сам. Пустые записки должны были особенно сбивать с толку, заставляя думать о чем угодно. Мертвые птицы – выдумка Шиямы – однозначный символ угрозы. Больше всего Суго рисковал, бросая камень в окно кабинета. Он привел свою группу к штабу, заставив всех отвернуться от окон, и улучил момент. Прошло гладко, хотя из-за этой выходки его физиономия засветилась в числе возможных подозреваемых. Повезло, что влез Янада со своим нелепым враньем и отвлек внимание от истинного виновника.