Никуда не заходя, Бьякуя бросился как в омут головой: отправился в штаб первого отряда. Он был намерен услышать свой приговор сразу, не откладывая. Он больше не мог позволить себе той позорной слабости, которую проявил на больничной койке. Да и ту он теперь не мог понять, и единственное объяснение этого видел в том, что долгое время находился в полубессознательном состоянии. Когда не только тело, но и разум и воля отказываются служить…

Кьораку пришлось поискать. Как и следовало ожидать, в штабе отряда хозяйничала Исэ Нанао. Впрочем, она смогла с уверенностью указать, какие места следует проверить в первую очередь. Командир Готэй отыскался в беседке позади казарм.

– Ух, Бьякуя, ну и хреново же ты выглядишь! – Заявил он вместо приветствия.

– Я тоже рад тебя видеть, – ядовито отозвался Кучики.

– Давай, садись, – Шунсуй похлопал ладонью по скамейке рядом с собой. – Как себя чувствуешь? Домой-то заходил, или сразу сюда?

– Сразу, – сухо ответил Бьякуя, присаживаясь на скамью. Вопросы о самочувствии всегда его бесили.

– И сейчас, конечно же, сразу примешься за работу, – хмыкнул Кьораку. – Слушай, может, тебе все-таки стоит взять отпуск? Оклематься немного.

– Унохана и Куроцучи в один голос утверждают, что это неизлечимо, – без эмоций сообщил Бьякуя.

– Да, я слышал, – невозмутимо согласился Шунсуй. – Но я про то, что ты на ногах еле стоишь.

Сердце Бьякуи застучало сильнее. Кьораку в курсе ситуации, но, кажется, не собирается поднимать вопрос об отставке? Намерен дать шанс?

– Я не могу доверить Абараю делать годовой отчет в одиночку, – сказал он.

– Сгоришь ты на работе, – усмехнулся Кьораку. – Ладно, дело хозяйское. Не в моих интересах запрещать тебе писать этот отчет.

– Я пойду. – Бьякуя поднялся. – Пора приступать к работе.

– Шел бы ты лучше домой, – посоветовал Шунсуй. – Не пугай отряд своей рожей.

Бьякуя неодобрительно на него покосился, ничего не ответил и отправился… домой.

***

Полюбовавшись на свою физиономию в зеркало, Бьякуя и в самом деле решил немного отсидеться в поместье. Ренджи с большим облегчением приволок ему необходимые бумаги, так что можно было приступать к отчету, не вылезая из постели. Первое время Бьякуя честно старался не переусердствовать и вести здоровый образ жизни: хорошее питание, крепкий сон, прогулки на свежем воздухе, медитации в саду. Силы понемногу возвращались, и он надеялся, что в скором времени можно будет приступить к настоящим тренировкам.

Хаями приходил в поместье каждый вечер, как на дежурство. Капитаны по обыкновению пили чай и неторопливо беседовали, как о делах тринадцати отрядов, так и на отвлеченные темы. Странной болезни, поразившей Кучики, они коснулись всего однажды.

– Слушай, – вполголоса, словно их могли подслушать, заговорил Хаями. – Мне тут Ренджи по секрету рассказывал, что у тебя такое уже было однажды. Что ты утратил контроль над занпакто, потому что он оказался подменен другим. Но потом ты справился с этим*.

– Здесь совсем другая ситуация, – покачал головой Бьякуя. – Тогда мне казалось, что я ломлюсь в закрытую дверь. Я не мог поговорить со своим занпакто, будто пытался сделать это в первый раз. Теперь же дверь открыта… но за ней ничего нет.

– Бредовая какая-то ситуация, – Хаями недоуменно пожал плечами. – Не могу себе этого представить. Но ты, похоже, уникум, – он усмехнулся. – Говорят, Куроцучи до сих пор роется в архивах в надежде найти хоть один похожий случай, но безрезультатно.

Визиты Хаями здорово поддерживали Бьякую. Это был единственный человек, которому было по-настоящему все равно. Если бы Кучики вдруг решил сдаться, он очень скоро стал бы никому не нужен. Нет, Бьякуя был уверен, что от него не отвернулись бы сразу, только лишь потому, что он перестал быть кому-то полезен. Рукия, например, регулярно находила бы время, чтобы побеседовать с братом, может, даже Ренджи заглядывал бы иногда, просто из вежливости. Но чем дальше, тем реже это бы происходило. Сфера их интересов лежит на территории тринадцати отрядов, и он, переставший быть частью Готэй, просто выпал бы из зоны их внимания. И все, которые теперь так рвались ему помогать или же сами просили о помощи, со временем забыли бы о существовании Кучики Бьякуи.

Совсем не то с Хаями. Он приходит сюда каждый день вовсе не потому, что считает себя обязанным это делать, а только лишь потому, что ему этого хочется. Он общается с Кучики не оттого, что им случилось стать коллегами, а просто потому, что тот его интересует, как личность. И ему совершенно наплевать, какой там у Бьякуи ранг, и какова его сила. Бьякуя был уверен, что окажись они вдруг оба подзаборными руконгайскими бродягами, их отношения бы не изменились. И даже если все позабудут капитана Кучики, Хаями все равно будет приходить в его дом, чтобы поговорить на множество интересных обоим тем.

Но все же Бьякуя не намеревался сдаваться. Теперь, когда призрак близкой смерти перестал маячить на периферии сознания, Кучики твердо вознамерился не просто выжить, но полностью восстановить свое положение. Никто не посмеет оспорить его право командовать отрядом. Да, он потерял свой занпакто. Капитан без занпакто – нонсенс, ну что ж, значит, всем окружающим придется привыкать к такому положению вещей. Очень скоро его реяцу полностью восстановится. Его навыки кидо и сюнпо тоже никуда не делись. В конце концов, можно сделать ставку на рукопашный бой: вон, Шихоинь, кажется, вовсе никогда не пользуется своим занпакто, и ничего. Бьякуя докажет всем, что и без своего меча он по-прежнему страшен.

Разумеется, весь Готэй теперь пристально следил за капитаном шестого отряда. Всем было любопытно, что он станет делать, что теперь с ним будет. Главнокомандующий упорно делал вид, будто ничего не произошло. Однажды Укитаке не выдержал, спросил:

– Так что ты решил насчет Бьякуи? Не станешь его снимать?

– А зачем? – Искренне удивился Кьораку. – Пусть барахтается. Если он поймет, что не тянет, сам уйдет в отставку. Впрочем, я уверен, что он справится с этой ситуацией. Вон, Зараки – живет же без банкая!

***

Рано или поздно должно было прийти время покинуть надежное убежище. Бьякуя собрал в папку подготовленный годовой отчет, тщательно привел себя в порядок, изобразил на лице предельно холодное выражение и выдвинулся в направлении расположения отрядов. Предстояло отчетное собрание капитанов, и это был первый раз, когда Кучики намеревался появиться перед коллегами после своего продолжительного больничного. Уже не составляло труда держать спину прямо, шаг был ровным и твердым, а реяцу в спокойном состоянии не отличалась от реяцу других капитанов (хотя высвобождать ее в больших количествах Унохана пока настоятельно не рекомендовала, это было бы изрядным шоком для организма).

Сдав папку лейтенанту Исэ, Бьякуя отправился в зал собраний. Здесь уже находились почти все капитаны, и Кучики немедленно попал под «перекрестный огонь» взглядов: сочувственный – Укитаке, оценивающий – Шихоинь, пренебрежительный – Зараки. Принципиально не обращая ни на кого внимания, с каменным лицом, Бьякуя занял свое место в строю. Здесь его ждало еще одно испытание: встать пришлось рядом с нынешним капитаном восьмого отряда – Нишигаки. Бьякуя едва зубами не заскрипел от ненависти, равно как и от мучительного неудобства: бывший враг в данный момент был намного сильнее его. Впрочем, Нишигаки сохранял неподвижное выражение лица и на Кучики не оглянулся. Зато Унохана некоторое время ощупывала его внимательным профессиональным взглядом.

Собрание обошлось без эксцессов. О шестом отряде не было сказано ни слова сверх обыкновенного. И после собрания никто на Бьякую не накинулся, даже те, кого он опасался. Шихоинь не лезла со своими насмешками, и Зараки, вечно задиравший Кучики по поводу и без повода, не проявил интереса. Впрочем, возможно, ему просто скучно было провоцировать на драку столь ослабленного противника. Бьякуя, правда, даже не заметил, что из зала его вывели под конвоем: Хаями и Сайто, пристроившись по обе стороны, затеяли с ним разговор и никого уже близко не подпустили.