– Ты же понимаешь, что мне нужно заниматься, – говорил Кучики. – Но если площадка постоянно занята, мне негде тренироваться.

– Ну, попроси ребят подвинуться, – предложил Кьораку.

– Я не хочу, чтобы на площадке находились посторонние, – с нажимом повторил Бьякуя.

Шунсуй усмехнулся. Упорство капитана шестого отряда было ему вполне понятно. Он сам, случись с ним что-то подобное, тоже не хотел бы, чтобы кто-то наблюдал, как он пытается заново научиться сражаться. Если бы не чертова гарганта…

– Но кто-то же должен следить за врагом, – развел он руками. – Ты будешь заниматься… Я же знаю, как вы деретесь! Уделаете друг друга в хлам, а тут пустые.

– На этих тренировках с нами всегда Хаями и Рукия, – пояснил Кучики. – Они не сражаются, а только страхуют. Я полагаю, этого будет вполне достаточно, если враг все-таки появится.

– Ну, может быть, может быть, – с сомнением протянул Кьораку. – Так от меня-то ты чего хочешь?

– Чтобы ты приказал всем освобождать площадку по моей просьбе.

– Ладно, согласен, – сдался Шунсуй. – Но только чтоб вчетвером, не меньше!

***

В этот вечер произошло то, что однажды должно было случиться: пустые напали во время тренировки. Хорошо еще, что Бьякуя и Ренджи не успели друг друга покалечить.

На этот раз существо, появившееся из гарганты, было двуногим. Двух с половиной метров росту, бочкоподобное, с длинными мускулистыми ручищами, с приплюснутой сверху головой. Оно сделало пару шагов и остановилось. Остановились и офицеры, разглядывая нового врага. И тут из-за его спины появился и встал рядом… Сенбонзакура.

– Явился, – проговорил Бьякуя самым угрожающим тоном и сделал шаг вперед.

Больше сделать он ничего не успел. Пустой набрал полную грудь воздуха, сделавшись совершенно шарообразным, а потом с силой выдохнул. Поляну мигом заволокло белесой дымкой. Бьякуя инстинктивно прикрыл лицо рукавом, но это было уже бессмысленно. Буквально через секунду закружилась голова.

«Отрава, – подумал Бьякуя, теряя равновесие. – Причем сильнейшая. Вот так просто…»

И рухнул ничком.

Но сознание не покинуло его полностью. Ощущение было похоже на то, будто он пытается прийти в себя в госпитале после тяжелого ранения. В какой-то момент он ощущал свое тело, осознавал, что лежит на земле, а потом снова проваливался в темноту. Он не знал, сколько времени он не мог ничего воспринимать, но когда в очередной раз очнулся, обнаружил, что уже лежит на спине. Чьи-то руки бесцеремонно ощупывали его. Толстые, грубые пальцы взяли за подбородок, повертели из стороны в сторону голову, потом принялись больно тыкать в ребра и в живот. Огромная лапища сжала запястье, вытянула руку Кучики вверх, ощупала локоть, подергала за пальцы. Бьякуя силился хотя бы открыть глаза, но ужасная слабость сковала его тело.

– Он такой же, как я, – услышал Бьякуя негромкий голос Сенбонзакуры. А потом, что еще ужаснее, этот же голос раздельно произнес несколько слов на совершенно непонятном языке.

Пустой что-то буркнул в ответ, и это отрывистое звучание его речи было очень похоже на те звуки, которые только что произносил занпакто.

«Он уже и на их языке говорит», – с тоской подумал Кучики.

Тем временем его перестали терзать. Бьякуя едва снова не провалился в забытье, но усилием воли заставил себя вынырнуть на поверхность. Ему показалось, что рядом с ним по-прежнему кто-то есть, и он, собравшись с силами, все же ухитрился приоткрыть один глаз. Вверху, над собой, он увидел маску. Но не белую маску пустого, а доспех самурая. Сенбонзакура сидел над ним на корточках и внимательно разглядывал его лицо.

Ненависть окончательно привела Кучики в чувство и придала сил. С огромным трудом он сумел поднять руку и схватить занпакто за штанину. Сенбонзакура тут же встал, небрежным движением высвободился и отошел в сторону. Бьякуя теперь не видел его, и это его совершенно не устраивало. Заскрипев зубами от напряжения, Кучики ухитрился перевернуться на живот и поднять голову.

Пустой стоял теперь над неподвижным телом Рукии и точно так же, как только что Бьякую, ощупывал и ее. Рукия, по всей видимости, была без сознания, о крайней мере, никак не реагировала на происходящее. Хаями и Абарай, лежащие рядом, тоже не шевелились. Бьякуя дернулся, пытаясь подняться, но мышцы отказывались слушаться, даже удержать голову оказалось слишком сложно. Он ткнулся лбом в землю, задыхаясь от усилий.

Тем временем пустой покончил с осмотром и поднял лапу. Неведомо откуда со щелчком появились длинные изогнутые когти. Такими когтями можно было бы не только перерезать горло, но и оторвать голову. И эти когти потянулись к Рукии.

Бьякуя едва не зарычал от бессилия. Пожалуй, и зарычал бы, если бы на это хватило сил. Но он ничего не мог: ни возразить, ни шевельнуться, ни как-то отвлечь на себя внимание, – он мог только беспомощно наблюдать, как убивают его сестру, эту девчонку, которую он обязан был защитить любой ценой.

Сенбонзакура решительным жестом схватил своего спутника за запястье.

– Нет, – твердо сказал он и для пущей убедительности помотал головой. А потом отрывисто произнес еще несколько непонятных слов.

Пустой воззрился на него с явным недоумением. Проворчал что-то невнятное, высвободил руку и снова потянулся к Рукии. Сенбонзакура преградил ему путь. Наверное, он пытался что-то доказывать или объяснять, но Бьякуе показалось, что он просто повторяет в разных сочетаниях два-три одинаковых слова. Пустой невнятно возражал, но занпакто настойчиво подталкивал его назад, туда, где все еще была открыта гарганта. Некоторое время они препирались одними жестами: пустой тыкал пальцем в синигами, занпакто пихал его в бок. Уступил пустой. Что-то недовольно проворчав, он развернулся и пошел к проходу. И тогда Бьякуя закрыл глаза.

Но тут что-то снова привело его в чувство. Его опять перевернули на спину, кто-то тяжело дышал где-то рядом. «Вернулись! – в отчаянии решил Бьякуя. – Теперь точно прикончат!» На горле он ощутил чьи-то пальцы.

– Жив! – Услышал он полный облегчения голос Укитаке.

Свои! – понял Бьякуя. Открывать глаза, пытаться ответить уже не было сил. Кто-то еще копошился чуть поодаль. Бьякуя дождался, пока голос Йоруичи сообщит то, что он хотел услышать:

– Все живы! Вызываем сюда медицинскую бригаду.

После этого Кучики окончательно заснул.

***

Очнулся Бьякуя в постели. Он был накрыт одеялом, но почему-то в одежде. В комнате никого не было.

Оглядевшись, он решил, что находится в госпитале. Это было вполне логично, учитывая обстоятельства. Немного странным казалось только хорошее самочувствие. Их ведь только что отравили каким-то ядом, разве нет? Отчего он тогда ощущает себя вполне отдохнувшим и бодрым?

Бьякуя выбрался из палаты. В коридоре тоже было пусто и тихо. Кучики неторопливо шел через госпиталь, пока не наткнулся на Унохану, беседующую о чем-то с одним из своих подчиненных. Главный медик приветливо улыбнулась:

– Выспались?

Видимо, она сумела прочитать в глазах Кучики выражение полного недоумения, поскольку пояснила:

– Да, это было всего лишь снотворное. Хотя и очень быстродействующее. Но вреда от него никакого. Капитан Хаями уже покинул госпиталь, а лейтенанты Абарай и Кучики пока отдыхают.

– Вот как, – задумчиво проговорил Бьякуя. – В таком случае, я тоже пойду.

– Командир Кьораку очень просил, чтобы вы к нему заглянули, – улыбаясь, сообщила Унохана.

Пришлось идти в первый отряд. Кьораку нашелся, по обыкновению, не в рабочем кабинете, а в комнатке позади казарм.

– О, Бьякуя! – Приветствовал он визитера. – Проходи, садись, – и он гостеприимно указал на циновку перед собой, мигом извлек откуда-то бутыль и две крохотные пиалы, которые немедленно наполнил.

Кучики устроился на полу и неодобрительно покосился на посуду. Бедная Каноги, нескоро ей удастся навести здесь порядок!

– Ну, так что там произошло? – Набросился на него командир.

– В этот раз они использовали снотворное, – медленно и задумчиво проговорил Бьякуя. – Ты это, наверное, уже и сам знаешь. Но чего они добивались…