Хаями, ни одного мгновения не сомневающийся, что окажется в паре с Кучики, с энтузиазмом закивал. Но Кьораку начал откуда-то с середины.

– Так, Нишигаки пойдет с Куроцучи.

Капитаны воззрились на командира в недоумении. Всем казалось наиболее логичным, если бы Нишигаки поставили в пару с Каноги, все уже заметили, что эти двое хорошо сошлись. Куроцучи недовольно поморщился, впрочем, ему было почти все равно, лишь бы этот необычный напарник не вздумал с ним спорить. Маюри рассчитывал, что так оно и будет, поскольку привычки спорить за Нишигаки никогда не замечали. Сам Нишигаки и бровью не повел.

Кьораку обвел взглядом собрание и выбрал новых жертв:

– Хицугая с Укитаке.

Хицугая насупился. Капитана тринадцатого отряда он старался избегать. С тех самых пор, как Тоширо попал в десятый отряд, внешне он переменился очень мало, и одним из виновников этого полагал именно Укитаке. Хицугая очень хотел вырасти, стать таким же, как остальные капитаны, но в Обществе душ этот процесс происходит не так просто, как в Мире живых. Души выглядят так, как себя ощущают. Вон, лейтенант одиннадцатого отряда уже вторую сотню лет выглядит малолетней девчонкой, и ее это, похоже, полностью устраивает. Или хоть командир Кьораку: пока рядом с ним находился его старый учитель и наставник Ямамото, выглядел очень молодо, а тут, стоило занять пост главнокомандующего, вот уже и складки у губ появились, и солидность во взгляде, того и гляди, обрастет седой бородищей. Вот и Тоширо. Ну как тут можно ощущать себя взрослым, когда тебе непрерывно всучают конфеты и называют Широ-тян?! Поэтому Хицугае очень не нравилась мысль о совместном дежурстве.

Между тем Кьораку продолжал распределение:

– Зараки пойдет с Сайто.

И снова удивились капитаны. Как можно оставлять наедине этих двоих? Ведь именно Сайто когда-то победил капитана одиннадцатого отряда! И как знать, может, Зараки немедленно воспользуется этой возможностью, чтобы взять реванш! Кьораку хитро усмехнулся. Он-то знал, что Сайто давно приручил Зараки, и что он – почти единственный, кого можно поставить в пару с Кенпачи без риска драки. Отболтается.

– Ну, Унохану-сэмпай мы оставим в покое, как обычно, – продолжал тем временем Кьораку, – так что со мной пойдет Шихоинь.

– Только не думай, что я позволю тебе за мной ухаживать, – ухмыльнулась Йоруичи.

– Ай, ну зачем же так сразу? – Притворно расстроился Кьораку. И тут же продолжил: – Так, следующей парой будут Хиракава и Хаями.

Оба обернулись к командиру в крайнем недоумении. Хаями даже рот раскрыл, намереваясь что-то сказать, но тут же его захлопнул. И дело было даже не в том, что его, руконгайца, подсунули в пару к этому снобу, до сих пор косо глядящему на простолюдинов, сколько в том, что последней парой оставались…

– Ну, и последние, – деловито закончил Шунсуй, – Кучики и Каноги.

И снова все капитаны вытаращились на Кьораку в изумлении, включая и только что названных. Всем было прекрасно известно о сильнейшей личной неприязни этих двоих. И ставить их в пару?! Ведь подерутся! Впрочем, возражений ни от кого не последовало.

– Ну, вот и все, – удовлетворенно закончил Кьораку. – Теперь Куроцучи и Нишигаки – давайте сразу туда. А вечером – Укитаке с Хицугаей.

Когда командир распустил капитанов, к нему подошел Укитаке. Вид у него был крайне озабоченный.

– Ты думаешь, что делаешь? – Напустился он на друга.

– А что такое? – Невинно поинтересовался Шунсуй. – Тебя не устраивает твой напарник?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я! Как можно было поставить Бьякую вместе с Мичико? Они не станут работать вместе!

– Станут, – отмахнулся Кьораку. – Еще как станут. Ни тот, ни другой не смогут оспорить приказ. Одно удовольствие иметь дело с такими дисциплинированными ребятами! Так что они пойдут вместе и станут там вместе сидеть. Я их нарочно поставил в пару. Вдруг да подружатся еще. В бою всякое бывает.

– А ты не боишься, что они прямо там подерутся?

– Не подерутся. Они же на задании!

***

Кучики и Каноги явились на поляну по отдельности, но точно в срок. Сменили отдежуривших здесь ночь Хаями и Хиракаву, причем Бьякуя обменялся с ними несколькими словами, а Мичико, высокомерно вздернув носик, стояла поодаль.

– Все мирно? – Спросил Кучики у Хаями, при этом так на него взглянул, что тому сразу стало ясно, что вопрос относится отнюдь не к пустым. Несмотря на заключенное некогда перемирие между капитанами, Хиракава имел обыкновение порой отпускать необдуманно резкие замечания в адрес руконгайцев, а Хаями не Сайто, может и обидеться.

– Да, все прошло тихо, – ответил Наото. Они с Хиракавой действительно мирно проговорили всю ночь, и к утру Хаями заподозрил, что Кьораку его нарочно подсунул капитану пятого отряда в качестве насквозь положительного примера руконгайца. Для воспитания терпимости.

Потом дежурные ушли отдыхать, а их сменщики еще некоторое время топтались на поляне. Бьякуе очень хотелось выглядеть достойно перед этой выскочкой. Не проявлять никаких слабостей, казаться каменным изваянием. Но потом он представил, что встанет, как столб, и будет так весь день торчать посреди поля… Словом, подумав, он устроился под деревом на месте, уже нагретом Хаями.

Так и сидели в молчании. Рядом с Кучики маялся, зевая, Абарай: хотя бы один банкай от шестого отряд должен был присутствовать. Каноги умостилась поодаль. Время тянулось томительно. Единственная тема, на которую Мичико могла бы завести с Кучики разговор, была о чести капитана. Но Бьякуя, послушавший Сайто, помирившийся с Хаями и приобретший, таким образом, немного большую уверенность, уже дал ей однажды достойный отпор, и теперь Каноги не решалась повторно идти на приступ. Хотя она по-прежнему считала, что капитан без меча роняет достоинство всего Готэй-13, над аргументами ей теперь еще нужно было подумать. Бьякуя тоже томился. Если бы они с Ренджи были одни, можно было бы хоть тренировку затеять, небольшую, вполсилы (на дежурстве, все-таки), но все же можно было заняться делом. Но он никак не мог допустить, чтобы Каноги видела, как лейтенант швыряет его на землю. Приходилось сидеть без всякого толку.

И когда послышался знакомый треск открываемой гарганты, все трое вскочили на ноги с большим облегчением.

Тварь, выбравшаяся из проема, была размером с крупную собаку. Она пробежала немного вперед и остановилась посреди поляны, глупо уставившись на капитанов. Каноги выдвинулась вперед, вынимая меч из ножен.

– Я сама разберусь с этим, – пренебрежительно бросила она через плечо. – Банкай!

Бьякуя немедленно усмотрел в этом смертельное оскорбление. Он тут же сунулся еще дальше, небрежно заявив:

– Это тебе лучше отойти в сторону. Не люблю, когда путаются под ногами.

Каноги разозлилась. И на то, что ее отодвигают в сторону, и на то, что этот болван лезет в драку, когда у самого вовсе нет оружия. Как бы его присутствие ни бесило Мичико, она не могла, как офицер, позволить, чтобы в ее присутствии кого-то растерзали на кусочки.

– Кучики Бьякуя, – раздельно, отчетливо выговорила она едва не по слогам, вложив в эти два слова все, что она о нем думает.

И это немедленно исполнилось.

Бьякуя сперва обомлел, когда перед ним появился еще один Бьякуя, точно такой же, как в оригинале, только с оружием. Потом понял, в чем дело. Вспомнил, что рассказывал Сайто о способностях Каноги. Это гипноз! То, что она произносит вслух, становится своего рода командой для ее занпакто. И в тот момент, когда она назвала его имя, банкай уже был активирован.

– Зачем ты это сделала? – Возмутился Кучики.

Каноги, видимо, и сама растерялась. Несколько секунд она недоуменно разглядывала возникшего впереди двойника своего напарника, потом сообразила и набросилась на Кучики:

– Ты сам виноват в этом! Это ты вынудил меня назвать твое имя! И как мне теперь этим сражаться?

– Офицер должен контролировать то, что он делает, особенно если это банкай, – не преминул попенять ей Бьякуя. – Тебе стоит просто скомандовать что-нибудь другое.