Руки его уверенно легли на живот раненой. Шихоинь чуть усмехнулась:

– Перестал на меня злиться?

– Вовсе нет, – ровно ответил Бьякуя.

– А помогаешь…

– Это мой долг. Ничего личного.

– Зануда.

Шихоинь явно была не в форме, и даже эта попытка насмешки выглядела жалкой, не от души, и Бьякуя не стал отвечать. Вместо этого он сосредоточился на лечении. Колдун встревоженно и шумно дышал за его плечом.

– Жить будешь, – сообщил, наконец, Бьякуя, убирая руки.

– Здорово, – Йоруичи осторожно пошевелила стопой и заулыбалась. – И вправду буду. Слушай, Бьякуя, – она схватила за руку уже готового подняться Кучики. – Раз уж ты сегодня такой хороший мальчик, выполни одну мою просьбу.

– Какую просьбу? – Отозвался Бьякуя с неудовольствием. Он скептически относился ко всему, что исходило от той женщины. Наверняка она постарается подложить ему свинью.

– Позаботься об этом парне.

Кучики оглянулся на колдуна, лицо которого отчего-то испуганно вытянулось.

– В каком смысле – позаботиться?

– Нужно приглядеть, чтобы его никто не убил, – пояснила Шихоинь. – Мы с Кьораку полагаем, что он способен разобраться в происходящем. В любом случае, его силы – серьезная помощь для нас. Нельзя допустить, чтобы его кто-нибудь со злости прирезал. Пока я буду в госпитале, пусть он побудет с тобой.

– Ладно, пусть побудет, – согласился Бьякуя. Просьба не показалась ему обременительной. Колдуна с легкостью можно было спихнуть на попечение лейтенанта. – Нам стоит пойти к воротам. Доберемся как раз к рассвету. Ты, – он обернулся к Тамуре, – возьми ее, и за мной.

– Да, – с готовностью отозвался колдун.

Он с превеликой осторожностью поднял на руки капитана, спросил: «Не больно?» Йоруичи только усмехнулась и покачала головой. Она в самом деле чувствовала себя намного лучше после лечения, хотя и опасалась пока шевелиться. Бьякуя же прихватил лук и приладил за спину колчан с последней стрелой: на всякий случай. И они неторопливо зашагали к ближайшим воротам.

Тамура не решился ни о чем спрашивать, но на прямую спину капитана, шагавшего впереди, поглядывал с опаской. Только в тот момент, когда Йоруичи назвала его по имени, оммедзи сообразил, с кем свела его судьба. А ведь Шихоинь-тайчо прямо предупреждала держаться от него подальше! К тому же, из разговора стало ясно, что Шихоинь с этим Бьякуей – далеко не друзья. И вот теперь капитан так запросто оставляет Тамуру с ним? За какие грехи?! И все же он не решился возразить, молча шел следом за этим опасным типом к воротам, прикидывая на ходу, куда ему в случае чего бежать и где просить убежища.

***

Ренджи проснулся от короткого стука по деревянной раме одной из перегородок, составляющих его убежище. Неразборчиво промычал, что слышит, и стал выбираться наружу.

Солнце стояло уже высоко, и выходило, что проспал он довольно долго. Ему удалось завалиться на боковую еще до рассвета. Когда доверенные его попечению Рукия и Хаями оклемались, битва в городе уже почти закончилась. Так что они и вмешиваться не стали, так и просидели почти до утра в лесу, куда уволок их Абарай. А потом, когда перестало шуметь в голове, и когда Рукия смогла стоять без посторонней помощи, они трое отправились к своим отрядам. И, поскольку никаких больше распоряжений Абараю не поступало, он завалился спать в своем шалаше, попросив подтянувшихся к тому времени бойцов будить его, когда появится капитан.

Капитан, к удивлению Ренджи, явился не один, а в сопровождении какого-то оборванца, и только сопоставив разрозненные отрывки сведений, Абарай предположил, что это должен быть тот самый колдун. Что бы ему здесь делать? Но еще больше Ренджи поразился, когда разглядел, что Кучики вооружен луком. Это еще в каком смысле?

Бьякуя добрался до своего военного лагеря довольно поздно. Сдав Шихоинь на попечение медиков, он еще направился к своему отряду, к той его части, которая размещалась за стеной, и немного покомандовал там. Потом усатый пожилой офицер, назначенный комендантом лагеря, предложил капитану слегка задержаться, потому что вот-вот будет готов завтрак, и Бьякуя отказываться не стал. Есть хотелось немилосердно.

После скромной трапезы Бьякуя вместе с колдуном отправился в город, но сделал еще изрядный крюк, зайдя в полевой лагерь девятого отряда. Не терпелось узнать, как прошла эта ночь для друга и сестры. Здесь его встретили радушно, предложили чаю (ничего больше еще не было готово), и за разговорами как-то незаметно пролетел еще час. Бьякуя попытался было намекнуть Хаями, не стоит ли им двоим немного отлежаться в госпитале после ранения, но Наото с таким искренним недоумением переспросил, какого еще ранения, что Кучики не стал настаивать. Тут попробуй только настоять, мигом потом припомнят, когда случится самому заработать царапину. Так что Бьякуя просто внимательно оглядел обоих, удостоверился, что они в относительном порядке, после чего со спокойной душой отправился к своему лагерю.

Лейтенант воззрился на приведенного им колдуна с недоумением. Оглядел с ног до головы, обернулся к капитану:

– Это чего?

– Он пока остается на нашем попечении, – не вдаваясь в подробности, объяснил Бьякуя. – Вверяю его твоим заботам.

– А, ясно, – Ренджи снова прищурился на колдуна.

Тамура сник окончательно. Если капитан, за которым он с таким опасением следовал, все же производил впечатление человека сдержанного, не привыкшего давать волю эмоциям и уважающего свой долг, то этот плечистый парень явно был из тех, кто пускает в ход кулаки, особенно не задумываясь. И с капитаном держится довольно развязно, явно привык к вольностям. Как знать, вдруг он точно знает, что капитан посмотрит сквозь пальцы, если навязанный ему пленник случайно споткнется и напорется на собственный занпакто. Раза три.

– А что я должен с ним делать? – Спохватился Абарай.

Над этим вопросом Бьякуя успел поразмыслить по дороге. И простейшее решение пришло ему в голову: если Шихоинь так опасается, что кто-то из синигами решит прикончить колдуна, так надо просто переодеть его в форму Готэй, и дело с концом! Кто здесь знает его в лицо? Ну, разве что кто-то из шестого отряда сейчас успел его разглядеть. Но все равно риск значительно снижается. Если он вдруг потеряется и окажется где-то один, его примут за своего. Бьякуя даже подивился, как до такого простого решения не додумалась сама Шихоинь.

– Найди для него форму, – распорядился Кучики. – Если я не ошибаюсь, кто-то из рядовых обнаружил вчера склад. А потом пусть будет с тобой.

Капитан рассеянно огляделся, и Ренджи без труда отгадал его намерение. В самом деле, а чего еще хотеть бойцу, честно отстоявшему ночную смену? Абарай решил не жадничать. У Кучики, не приученного к диким условиям, наверняка не хватит толку устроить себе достаточно уютное гнездо.

– Тайчо, – с тайной гордостью улыбнулся Ренджи, – если хотите, можете воспользоваться моей норой. Там здорово.

Кучики оценивающе глянул на Ренджи, на шалашик, снова на Ренджи…

– Пожалуй, воспользуюсь, – решился он.

Бьякуя отлично видел, что Абарай ужасно горд своей маленькой победой: как же, оказался лучше, приспособленнее капитана, и неважно, в чем, – но прямо сейчас Кучики было наплевать. Он слишком устал, а это их давнее соперничество, ставшее уже привычным… Да пусть погордится немного, жалко, что ли?! Главное – спать.

Ренджи, словно лесной зверек, стащил в свою берлогу целую кучу всякого добра. Был здесь и ворох сухих листьев, и лежанка из разнообразного пестрого тряпья, и самое настоящее одеяло. Бьякуя с удовольствием завернулся в него, устроился поудобнее, сунул руку под щеку. Абарай и в самом деле понимал толк в обустройстве нор, сказывалась пройденная в раннем детстве школа. Высоко забравшееся солнце, разбиваясь о бумажные перегородки, больше не слепило глаза. Ноздри щекотали незнакомые, чужие запахи. Кучики зажмурился. Сон настиг его сразу, будто караулил в засаде.

***

Ренджи еще раз оглядел колдуна с головы до ног, и тот испуганно поежился. А тут еще подтянулись другие офицеры, которые тоже принялись пристально вглядываться в пленника.