– Обратно махнем через ограду, – не смутился Гуанг. – Да они и не поймут ничего и среагировать не успеют. А там сюнпо, и ищи ветра в поле.

– А если найдут? По следу реяцу.

– Во-первых, сколько там разных реяцу, сам подумай. Во-вторых, применю кое-какие приемы, заметающие следы. Я специализировался на местной магии и успел многое изобрести.

– У них есть колдун, – не сдавался Бэй.

– Но этот колдун до сих пор ни на что не способен, – возразил Гуанг. – Наши его так отделали, что он еще нескоро выйдет из госпиталя. А за это время мы успеем.

– И все-таки мне кажется, опасно это. Слишком опасно и ненадежно. Может лучше уж на него напасть?

– Ну да, – Гуанг расхохотался. – А это совсем безопасно, нападать на капитана. Просто пара пустяков. Ты не забывай, что мы не сможем применить против него те же приемы, которые используют наши живые соратники. Хочешь испытать себя в рукопашном бою? Ты и секунды не продержишься.

– Ты-то чего молчишь, Зихао? – Бэй обернулся к юному наблюдателю. – Ты что думаешь?

– Мне не нравится мысль о том, что моя физиономия опять засветится, и придется бежать и прятаться, – признался тот. – Но от меня действительно больше нет толку, с меня наверняка глаз не спускают. А в остальном, я считаю, идея хорошая и должна сработать.

– Как бы они и сейчас за тобой не следили, – проворчал Бэй.

– Сейчас – нет. Я оторвался. И это, кстати, само по себе подозрительно, так что у нас есть еще один повод провести эту операцию. Мне все равно недолго бегать осталось.

– Ладно, уговорил, – вздохнул Бэй. – Но все равно, мне это кажется чистым безумием.

***

– Ну-ка, Кентаро, хватит бегать, – сказала Хисана. – Помоги мне накрыть на стол. Отец скоро придет.

Мальчик буквально расцвел.

– Ура! Наконец-то пообедаем все вместе!

Хисана, улыбаясь, кивнула. Бьякуя действительно редко приходил домой обедать. Чаще она сама относила ему бенто в расположение отрядов, а иногда, делая вид, что ужасно занята, отправляла сына. Ему тоже хотелось видеться с отцом почаще.

Кентаро поудобнее расположил меч за поясом и принялся выдвигать столик. Он совсем недавно получил собственный занпакто и теперь не расставался с ним ни на минуту. Даже ложась спать, он укладывал меч в изголовье. Он и тренировался теперь в основном с настоящим мечом, что позволяло ему чувствовать себя практически взрослым.

Хисана внесла большое блюдо, поставила его в центр стола. И тут отворилась створка двери, ведущей снаружи, со стороны сада. Думая, что вернулся муж, Хисана, заранее улыбаясь, подняла голову… и оторопела. В комнату входили три незнакомых синигами. Все трое были вооружены, но что хуже всего, лица всех троих были закрыты полумасками. Гость, пришедший с добром, не станет прятать лицо.

– Не бойся, – глухо сказал один из пришельцев. – Если не будешь сопротивляться, больно не будет.

Рука Хисаны, не успевшей еще распрямиться, сомкнулась на крошечном, почти игрушечном, столовом ножичке, лежавшем на столе. Хотя толку от него… Столовый нож в руке обычной человеческой души не сумел бы нанести никакого ущерба синигами. И даже если бы он напитался силой, которую дают отчаяние и ярость женщине, защищающей своего ребенка, тупое лезвие могло бы в лучшем случае оставить пару никчемных царапин на коже противников.

– Не бойся, мам, – Кентаро, сурово сдвинув брови, выступил вперед и выхватил меч. – Я тебя защищу.

– Кентаро, беги, – шепнула Хисана.

– Нет, мам. Я с ними справлюсь.

– Прочь отсюда, щенок, – процедил один из нападавших. – Ты нам не нужен, так что проваливай.

– Только троньте маму, – Кентаро угрожающе поднял занпакто. – Вы еще не знаете, как я умею сражаться.

Меч пришельца со свистом вылетел из ножен.

Как бы ни был талантлив и упорен в своих занятиях Кентаро, все же он был только десятилетним ребенком. В то время как его враг был взрослым офицером, посвятившим тренировкам столько лет, сколько мальчишка даже на свете не прожил. Первый же мощный удар выбил оружие из руки мальчика, и оно вылетело сквозь бумажную стенку в сад. Второй удар – на сей раз кулаком – отправил Кентаро в дальний угол, где он и затих.

Взвизгнув от ярости и страха, Хисана бросилась вперед с ножом, поднятым над головой. Синигами даже не пытался увернуться. Он небрежным движением перехватил ее руку и вывернул запястье. Нож упал на пол, а офицер, без особых усилий скрутив брыкающуюся женщину, легонько тюкнул ее по макушке. Хисана обмякла. Нападавшие, не медля более ни секунды, испарились, с места уйдя в сюнпо.

***

В то время, когда все произошло, Бьякуя был уже дома. Но он находился на противоположном конце поместья, довольно далеко от места действия, и не было ничего такого, что заставило бы его насторожиться. Никто из домашних или слуг не видел пришельцев, а потому в поместье все шло своим чередом. И Бьякуя не спешил. Он спокойно вошел в дом, зашагал по длинным коридорам, предвкушая мирный обед в кругу семьи. Но вдруг им овладело странное тревожное чувство, и он невольно ускорил шаг. Он не мог еще понять, что уловил легкое изменение общего фона реяцу, небольшое пока напряжение духовных сил, произошедшее в тот момент, когда чужаки шагнули на веранду.

Потом он корил себя: как можно было не броситься опрометью в первый же миг, хотя сам прекрасно понимал, что это было невозможно. Если он что-то и уловил в этот момент, то лишь подсознательно. Всего лишь немного встревожился без всякой видимой причины, вот и все. Но потом тревожное ощущение вдруг выросло, пробилось из подсознания к сознанию, и Бьякуя насторожился, пытаясь понять, что с ним происходит. И вдруг понял: реяцу же! Не та, огромная, которая вырывается, когда встречаются по-настоящему сильные противники, и все же достаточно отчетливое напряжение сил.

И тогда Бьякуя бросился бежать. Но это уже был момент удара, когда Кентаро отлетел в сторону, а еще через секунду была схвачена Хисана. У Кучики было не так уж много шансов успеть. Если бы реяцу была чуть посильнее, отчетливее, ему было бы проще сориентироваться, где происходит сражение. Если бы он сразу смог сообразить, куда ему бежать, он проломил бы все стены и перегородки, лишь бы не опоздать. Но он замешкался. И в тот момент, когда он ворвался в комнату, там уже никого не было.

Никого, кроме неподвижного тела у дальней стены. Вспотев от ужаса, поперхнувшись ставшим вдруг очень плотным воздухом, Бьякуя метнулся туда.

– Кентаро!

Он схватил сына за плечи, приподнял. Мальчик застонал. Бьякуя медленно, облегченно выдохнул. Жив. Жив, и это главное. А там, даже если и ранен… Медики его самого сколько раз с того света вытаскивали.

– Больно, – жалобно сообщил Кентаро.

Бьякуя осторожно уложил его обратно на пол, ощупал.

– Где болит?

– Тут, – Кентаро тыльной стороной ладони потер челюсть и только потом открыл глаза. – Папа?

– Да. Ты лежи…

– А где мама?

– Не знаю, – растерянно сказал Бьякуя.

– Ох, папа! – Кентаро вытаращил глаза и подскочил. – Они забрали ее! Те трое! Она у них!

Он вскочил на ноги. Поднялся и Бьякуя. Он уже понял, что сыну это не привиделось, что он знает, что говорит. Враги побывали здесь. Они не решились напасть на Кучики и похитили вместо того его жену.

– Погоди, – Бьякуя шагнул в центр комнаты и прикрыл глаза. – Реяцу. Сейчас.

След действительно был. Остаток чужой, незнакомой реяцу, отпечаток чьей-то злости, бессмысленной, беспричинной жестокости. Как можно было бить в полную силу ребенка? Бьякуя, кипя от негодования, сорвался в погоню, следуя этой небольшой отметине. И почти сразу вернулся.

– Потерял их, – признался он. – Сразу за оградой, как сквозь землю провалились. Что тут произошло?

– Пришли трое, – дрожа от ярости, сказал Кентаро. – Мы ждали тебя, а пришли эти. Все в масках. Я пытался сражаться, но они… Я не смог.

Бьякуя присел на корточки, крепко взял сына за плечи, заглянул в глаза. В них, мокрых от сдерживаемых слез, плескалась злость. Кулачки сжимались. Маленький гордый воин, поверженный превосходящими силами противника.