Она требует частой смены подгузников, а это тоже нечистая работа, не говоря уже о постоянной глажке её нарядов. Свои желания я высказываю только Николь и Линде, ибо понимаю, что эти две красавицы солидарны со мной в моих желаниях. Особенно Линда, воспитывающая двоих детей.
Отправившись в дом Евы, мы ждали, пока нам откроют подвал, чтобы мы смогли войти. Раньше у Эрика тоже была дверь портала в подвале, но я заставила его сменить этот ужасный проход. Ева обожает гимнастику, именно поэтому ей не составляет труда войти в это неудобное помещение, а мы не так часто посещаем бабушку Мэри, чтобы высказывать недовольство от её портала.
— Ну-ка, кто тут пришёл, давай посмотрим? — говорит шатенка, и мы видим отстранённое лицо нашей дочери. Ева пытается заинтересовать её, но всё тщетно. Меня пугает выражение лица Мэри. Она никогда не вела себя так…
— И так постоянно? — вопрошает мой муж и берёт дочку на руки.
Я поправляю её жёлто-синее платье и замечаю, что немного отросли волосики… Нас же не было около двух суток. Ничего себе она растёт. Видимо, её развитие становится более активным. Когда же оно уже замедлится? Это просто немыслимо, чтобы полугодовалый ребёнок так быстро рос. Ева отвечает положительно, и мы смотрим на поведение Мэри, когда она видит свои прежние игрушки, в которые играла до той куклы. Дочка их просто обожала и не выпускала то изо рта, то из рук.
— Никаких эмоций совершенно. Мне это совсем не нравится, — высказываю я своё мнение, забирая дочь на руки, проверяю подгузник и иду в сторону её временной комнаты, а Ева и Эрик следуют за мной.
— А что у тебя с голосом? — спрашивает мама моего мужа, и я начинаю краснеть.
Парень видит смену цвета моего лица и решает ответить за меня, привлекая к себе внимание кашлем.
— Выясняли отношения… — коротко отвечает брюнет и смотрит на свою маму. — А где Сэм? — вопрошает он, и я обращаю внимание на Еву. Она начинает улыбаться и садится в кресло-качалку.
— Я отпустила его и Линду домой, он пришёл проведать нас и показал свою новую стрижку. Линда так завелась, что они чуть не опорочили диван в гостиной. Я просто выгнала их домой, через пару часов пришли вы. Знаете, у меня есть предложение, нужно защитить Мэри, посвятив её, и поставить древнюю защиту всего женского рода вашей семьи.
Я киваю, соглашаясь с этой идеей и меняя памперс моей принцессе. Поднимаю правую руку и, сделав щелчок средним и большим пальцем, вызываю смену наряда для Мэри, и она оказывается в красивом белом платье с косынкой. Наряд сделан практически весь из кружева, только рукава и первый слой из атласной ткани.
— Думаю, целесообразно это сделать в вашем доме, если вы не против. К тому же большинство наших родственников, если не все, живут в волшебном мире, — отвечаю я и беру на руки красавицу в специальной одежде.
Я не знаю, как это всё должно происходить, но зато уверена, что Ева прекрасно всё знает. Нам пришлось вызвать маму в волшебный мир и призвать бабушку, которую мы уже давно отпустили на тот свет. Вместе с Элисой пришла прабабушка и весь женский род моей семьи.
Очень надеюсь, что эта защита рода сработает, и она хотя бы немного изменится в лице. Меня пугают эти перемены, уж больно резкие они для меня. Слишком много всего свалилось, и я не успеваю следить за происходящим. Мои мысли заняты только тем, как обезопасить и сохранить жизнь дочери, ну и ещё моим мужем, с которым я провела просто потрясающие шесть часов без сна. Но мы так толком и не поговорили о существующей проблеме.
Во время крещения мы читаем древние молитвы, постоянно крестимся и целуем Мэри, которая меняется в лице только тогда, когда ей достаётся внимание. Во время прочтения молитв она снова принимает пространственный вид.
Когда церемония заканчивается, бабушка передаёт мне дочку и просит моего мужа слушать меня во всём. А мне снова нравоучения о том, как нужно пользоваться стихиями. Да уж, бабушка даже в виде духа не меняется…
Попрощавшись с духами, мы решаем отвлечь дочку играми с новой подружкой, а пока Рейчел сканировала мою дочь, мы заказали три билета в Диснейленд Париж, заодно освежим наши с Эриком отношения.
Вернувшись в гостиную, Рейчел Лауз доложила нам, что её эмоциональный фон пока не изменился. Нужно что-то более сильное.
— По правде говоря, ваш эмоциональный семейный фон меня тоже беспокоит. Уж больно вы напряжены, несмотря на прошедшие шесть часов. Мне кажется, Мэри чувствует, что с вами что-то не то, и перенимает ваше настроение. Однако причастность зла тут тоже не исключается, — подводит итог Рейчел и просит прощения, если влезла туда, куда не нужно. По моему выражению лица было заметно, что информация о нас была лишней.
— Рейчел, можешь посмотреть за Мэри ещё немного? Мне нужно поговорить с её родителями наедине, — немного суровым голосом просит Ева, но смотрит только на меня и своего сына.
После согласия Рейч мы снова проходим в спальню, теперь уже на первом этаже, созданную для гостей, которая выглядит абсолютно чистой и выглаженной словно по линейке… Нужно отдать Еве должное, она умеет подать помещение в идеальном виде. Мне же потребуются сутки, чтобы привести всё в такой же вид…
— Рассказывайте, что между вами происходит, — начинает моя свекровь и закрывает дверь на замок. — Я вас не выпущу отсюда, пока мы всё не выясним. Мэри перенимает ваше настроение на себя, у неё сейчас возраст такой, поэтому отчасти вы виноваты в её безэмоциональности, — обвиняет нас женщина в бордовом костюме, и мы с Эриком в парадной одежде садимся на аккуратно заправленную кровать. Его мама держит в руке ключ и даже не собирается отдавать.
— Всё началось с того момента, когда ваш сын начал приходить домой с грустным выражением на лице и совершенно уставшим… Он попросил отпустить его на реслинг с друзьями, я согласилась, одновременно кормя дочь и готовя ужин. Мы тогда дали выходной миссис Никалсон. Потом он всё чаще просил отпустить его куда-то, а ещё позже вовсе прекратил. Я высказала ему, что нельзя так делать. Он и перестал, начал проявлять внимание к Мэри, так как она уже подросла, и он больше не боялся брать её на руки, — рассказываю я и смотрю то на мужа, то на его маму, она не меняет своего серьёзного выражения, и меня это начинает напрягать.
— Позже вроде стало лучше, он вспомнил, что помимо работы и друзей у него есть мы, начал дарить мне подарки и покупал Мэри игрушки. Домой приходил нормальным, стал меньше отпрашиваться к друзьям, однако всё равно продолжал ходить. Затем всё снова начало повторяться, хоть он и обращал внимание на дочь, но я как будто для него пустышка. Как только не пыталась обратить на себя внимание, всё без толку, поэтому я просто смирилась и занялась дочкой.
Подводя итог, я смотрю в пол на свои туфли и не решаюсь поднять глаза. Просто уверена, что один сейчас смотрит на меня с непониманием, а вторая, возможно, осуждает меня взглядом за то, что постоянно отпускала её сына на тусовки вместо того, чтобы заставлять проводить время с семьёй.
— Хм… Ну, что могу сказать. Эрик, я думала, что ты у меня взрослый сын и способен самостоятельно отвечать за свои поступки и дела. Я запрещаю тебе видеться с этими голодранцами, только с коллегами по работе, и то не всегда. А ты, Фран, — я поднимаю голову и вижу, что она смотрит на меня, и замечаю её танкетки на невысоком каблуке с бардовыми лентами из кожи в виде оформления туфель по лодыжке и самой стопе. — Не позволяй ему долго гулять. Его надо воспитывать и заставлять что-либо делать.
