Повисла пауза. Водяной был удивлен не меньше меня.

– Приглашаю в гости, друзья! – водяной улыбнулся и едва заметным движением скользнул в воду. От человека у него остались лишь голова с насмешливым взглядом умных глаз.

Первой он пригласил зайти в воду, разумеется, Ольгу. Вмиг окружил её плотным воздушным пузырём и утащил под воду. Меня с сумкой водяной доставил к себе следующим рейсом. Окружая меня пузырём, водяной восхищенно шепнул: Она прелесть! Эрих, у тебя наконец-то глаза оказались на правильном месте!

Ольга стояла перед камином, промокшая насквозь, протянув ладони к языкам теплого зелёного пламени. Под ней уже успела набежать маленькая лужица воды. Под её юбочкой, которая, намокнув, стала почти прозрачной, оказались чисто символические трусики – из тех, необходимость наличия которых была абсолютно не понятна в силу их миниатюрности и воздушности материала. Топик, намокнув, тоже почти исчез. Так что сейчас Ольга казалась обнажённой.

– Пузырь у самого входа в пещеру почему-то лопнул, – виновато пояснил Ори, -очень острая коряга попалась! Так что наша гостья чуть промокла, я очень извиняюсь!

Я лишь выразительно на него взглянул. Комментировать данное происшествие я не стал, хотя и очень хотелось.

Обернувшись ко мне, Ольга восхищенно прошептала: Эрих! Это сказка! Этого не может быть! Но как красиво!

Казалось, её совсем не волновало то, как она сейчас выглядит со стороны.

В ответ я лишь пожал плечами.

– Да люди всю свою жизнь живут в мире, которого не может быть, а он – полон чудес и жизни, которых они просто не видят, – ответил я, пожав плечами. – И, дорогой Ори, – обратился я к водяному очень и очень любезным голосом, – не найдешь ли ты в своём доме, случайно, одно большое полотенце для нашей гостьи?

– Не стоит! – сразу вступила в разговор Ольга, – я и так обсохну, но как красиво! – восхищенно сказала она.

Её глаза не отрывались от пляшущих в камине зелёных живых языков пламени.

– Ори! – сказал я и выразительно посмотрел на водяного.

Хотя, конечно, в душе я и признал, что водяной прав, а ведьмочка гораздо лучше смотрелась бы без ничего вообще. И так было бы теплее у камина, в конце-то концов…

Когда водяной принёс огромное белое пушистое полотенце, наша гостья удивила нас ещё раз: мгновенно скинув с себя всё то немногое, что на ней было, кроме босоножек, она обернулась в полотенце, оказавшееся для неё уж слишком длинным – буквально до пят.

– А где одежду высушить можно? – спросила Ольга.

– На каминной доске разложи, всё быстро высохнет, – предложил водяной.

Ори вернул себе вид джентльмена позапрошлого века и был сама любезность.

Можно было даже на миг поверить в то, что воздушный пузырь, в котором он препровождал гостью в свой дом, лопнул абсолютно случайно. Не водяной, а дитё на третьей тысяче лет жизни, право слово.

Ольга так и сделала – аккуратно разложив одежду на каминной доске. Мы же с Ори притащили ещё одно кресло. Наши с Ольгой кресла мы поставили друг напротив друга – сбоку от нас был камин. Кресло водяного смотрело на камин прямо. В центре этого треугольника располагался низкий дубовый столик.

– Может, ты побудешь маленькой хозяйкой, Оль? У нас куча всего вкусного есть что здесь, что на кухне, да и ты что-то принесла, – предложил я. – Тем более, ты вроде в организации обедов понимаешь явно лучше нас?

– Но какая прелесть! – прошептала Ольга восхищенно, в который раз проведя ладонями у самых языков весёлого зелёного пламени. А помочь… Мальчики, показывайте, где у вас кухня, и что у вас есть! Выпивку оставьте здесь! – распорядилась она.

И Ольга с водяным удалилась на кухню, оставив меня в одиночестве. Причем Ори, по команде Ольги, послушно потащил её тяжеленную сумку. Я же налил себе коньяка, и, катая бокал в ладонях и иногда делая небольшие глотки, ощущал полный покой и блаженство в душе. И лишь смеялись, казалось, зелёные огнёвки в камине – вечный танец живого зелёного огня.

Прошел почти час, а бутылка коньяка лишилась трети содержимого, когда я решил пойти искать этих кулинаров.

Пройдя длиннющую анфиладу комнат библиотеки, я попал в первую оружейную залу музея и не смог не задержаться. Из этой залы шло два коридора – влево уходила ещё одна длинная анфилада залов с оружием, картинами и драгоценностями, которая сейчас была не освещена, а вот вправо вёл узкий проход на кухню.

Но вот то, что я увидел в первой, оружейной зале, прямо на входе, заставило меня замереть на месте: на подставке из чёрного камня стояла банка, или, скорее, аквариум, высотой около пяти футов, снизу она была подсвечена. И вот в нём в воде колыхалось нечто странное: бугристый шар, составленный, казалось бы, из разноцветных драгоценных камней размером с кулак каждый и сбившихся в шар, может, с три четверти фута в диаметре.

Видимых глаз это чудище не имело, но я явно ощутил на себе взгляд живого существа. И – чувство страха и злобы, вдруг пахнувшие на меня. Уж эти вещи я всегда чувствовал безошибочно.

Неожиданно огни этого живого шара стали темнеть, пока не поблекли совсем, а потом шар опустился на дно почти бесцветным комком полупрозрачного желе. Это было что-то настолько странное, что над этим стоило подумать очень хорошо.

– Позже, – пообещал я себе. – Только не сегодня, и только не после такого количества коньяка!

До того, что Ори называл 'кухней', мне пришлось пройти довольно длинный и едва освещённый узкий проход. Но так называть эту залу мог только очень большой шутник – мой друг водяной, или Гаргантюа, наверное, ибо 'кухня' в пещере водяного по размерам не уступала обеденному залу небольшого средневекового замка – уж поверьте очевидцу.

Но в другом месте своей огромной пещеры расположить её водяной просто не мог, так как это был единственный зал в его пещере, откуда было возможно сделать вытяжку наружу самого настоящего камина, с самым обычным огнём. В этот же древний дымоход, уже в новые времена, водяной подключил и вытяжку от обычной современной электроплиты. И легкий дымок искусно спрятанного дымохода никогда не выделялся снаружи, теряясь среди груды огромных валунов, наваленных последним ледником в футах в трехстах от берега озера.

Заглянув во внутрь, я залюбовался открывшейся передо мной картиной: В центре залы стоял квадратный стол самого современного вида, заставленный огромным количеством различной бытовой техники. Вдоль левой стены рядком выстроились два огромных холодильника, морозильная камера и электроплита. На плите при этом что-то булькало и жарилось – на всех четырёх конфорках сразу.

И от стола к плите и обратно очень быстрым шагом мелькала Ольга, иногда вытирая пот со лба – абсолютно обнажённая. Явно мешавшее ей полотенце было небрежно скинуто на один из стульев у стола. Фигурка у неё просто точёная, покрытая ровным золотистым загаром – я залюбовался.

Водяной же поразил меня ещё больше: он стоял за столом у огромного гудящего кухонного комбайна, в котором что-то мешалось и резалось, и пристально следил за таймером времени на его лицевой панели.

Поварёнок просто, а не властелин глубин второго по размеру в Европе пресного озера!

И вот тут я неожиданно вспомнил, где видел такие 'шарики', один из которых сидел у водяного в аквариуме в музее. Вернее – не совсем так они обычно выглядели, но очень уж он был похож… Очень. Этот-то существовал в обычном мире, но я вспомнил тварей, которые, когда я их сжигал, как того бесенка на таксисте, выглядели очень похоже. И похолодел.

– А мне стало скучно, и я пошёл вас искать! – сообщил я, входя в зал. – Ори, с тобой можно поговорить?

– Эрих, только не отвлекай! Мне ещё муку надо обжаривать! У нас на ужин будет чорба из озёрной форели! – восторженно ответил водяной, не отводя взгляда от дисплея кухонного комбайна.

– Ори, это важно, – ответил я. – Нам надо поговорить.

– Ты какую рыбу больше любишь: жареную, или тушёную? – спросила меня Ольга, что-то быстро строгая на разделочной доске.